Сергей Мосияш - Александр Невский

— Пусть осмотрится. На ветер, на ветер его поверни.

— Какой ветер? Едва тянет с захода.

— И то ладно.

Стоян осторожно развязал должик и велел псарю спустить собаку. Пес сразу кинулся вперед, ловя дрожащими ноздрями запахи поля.

Ястреб, увидев рыскающего пса, уже не спускал с него блестевших глаз. И вот пес замер, шумно потянул носом и вильнул кончиком хвоста. Ловчий знаком показал княжичу: «Подымай ястреба». Александр медленно стал поднимать руку вверх, почувствовав, как напрягся ястреб, клонясь вперед.

— Хоп! — молвил псарь. Собака ринулась вперед. И почти из-под морды ее рванулась вверх перепелка.

Александр толкнул правую руку вперед, помогая ястребу сразу набрать скорость. Словно стрела из лука, ринулся ястреб вслед своей жертве. В считанные мгновения он нагнал ее, вонзил в спину когти и плавно опустился на землю. Когда к нему подбежали люди, он свирепо когтил перепелку. Ястреб сердился, шипел и не хотел отдавать добычу. Тогда Александр осторожно стал разгибать ему когти.

— Ну вот, умница, — сказал он ястребу и, спрятав за спину перепелку, положил ее в вачик [47] Вачик — сумка для добычи. .

— И ты молодец, Александр Ярославич, — искренне похвалил ловчий. — Все сотворил как надо.

Перепелок на поле и впрямь оказалось много. Но когда княжич выпростал из лап ястреба двенадцатую, Стоян сказал:

— Довольно. Едем ко двору.

— Почему? — изумился Александр. — Еще ж и солнце не село.

— Для начала хватит.

— Но он же еще имает.

— Вот и хорошо, что имает. А ну как выпустит какую? Это для первого лова ох как плохо.

Возвращался княжич домой в великолепном состоянии духа. Ах какое чудное занятие — лов! Как замирает сердце перед взлетом перепелки! Как лихо срывается ястреб в погоню за ней! Как быстро настигает ее! И… р-раз!

В глазах княжича до сих пор стоят эти прекрасные мгновения.

А между тем они давно едут лесом, давно закатилось солнце, и наступившая ночь становится все темнее. Деревья черные и таинственные обступают их. Как это Стоян, едущий впереди, видит верный путь?

Вверху меж деревьями нет-нет да мигнет далекая звезда. И в этой жуткой темноте княжич с благодарностью вспоминает кормильца, который настоял на своем и послал с княжичем добрую дружину. Александр не видит дружинников, только тени их едва различает, но слух чутко ловит звуки. То глухо звякнет меч о стремя, то фыркнет конь, то скрипнет седло под молодцем. И тепло на душе от мысли, что рядом дружина верная и надежная.

Но едва лес кончился и выехали в долину, как впереди голос Стояна звонко и повелительно спросил:

— Кто такие? Стой!

Вместо ответа топот копыт и тревожные крики.

— Сто-ой! — рявкнуло несколько глоток разом.

Стрела, пущенная вслепую, попала в коня дружинника. Конь прянул, от боли заржал жалобно. И сразу сорвалась дружина в угон за убегавшими. И игрений рванулся вместе со всеми, норовя по привычке обойти передних. Никто уже не кричит, только сопят мчащие кони.

На таком скаку трудно вложить стрелу, натянуть и спустить лук. Оно бы и можно, да не попадешь. Милое дело — сулица. Легка, звонка и сама к ладони прилипает. Целься и бей. Вот только нагнать чуть еще. Чуть-чуть.

Утекающим — их четверо — худо бежать, какая-то поклажа у каждого приторочена за седлом. Не иначе награбленное. И потому все ближе и ближе к ним преследователи.

Дружинник, скакавший впереди, откинулся в седле назад, чтобы бросок мощнее был, и тут же сильно кинул тело вперед, посылая сулицу за беглецами.

«Гха!» — вскрикнул один и на полном скаку вывалился из седла. Кони вихрем промчались над тем местом.

Оставшиеся трое бросились в разные стороны. Полетело им вдогон несколько сулиц. Дружинники молча, не сговариваясь, разделились на три части, не желая упустить ни одного.

Вскоре тот, который мчался средним, вскрикнул по-заячьи и стал крутить левой рукой, пытаясь избавиться от сулицы, застрявшей в плече. Дружинники мигом обошли его. Кто-то схватил коня за повод, другой выхватил меч, чтобы срубить злодея. Но он, завизжав, скользнул с седла в траву, пытаясь хоть на миг продлить себе жизнь.

— Стой! — закричал княжич, увидев, как взметнулись мечи разгоряченных дружинников. — Живьем брать! Живьем!

Александр подскакал, легко соскочил с коня. Дружинники подняли из травы человека. Княжич еще и лица не рассмотрел, как вдруг пойманный упал на колени и закричал, захлебываясь в слезах:

— Александр Ярославич! Александр Ярославич! Это ж я, Станила!

— Станила! — поразился Александр.

— Станила, — ахнули дружинники и тут же заругались: — Ты что ж, козье вымя, бежишь от своих аки тать?!

Но напуганный и обрадованный внезапным избавлением от смерти Станила ничего не слышал, не понимал.

— Господи милостливый… Господи, благодарю тебя за спасение души моей, до скончания живота моего раб я твой… — шептал он и плача и смеясь.

И тут Александр вспомнил о спутниках Станилы.

— Скорей вдогон, — закричал он. — Их же побьют. Скорей!

Поскакало в темноту сразу несколько дружинников, вопя и свистя своим товарищам.

— Ты что же, только с виры возвращаешься? — спросил княжич Станилу, понемногу начавшего успокаиваться.

— Верно, Александр Ярославич, с дикой виры мы ехали. А тут у леска окрик. Мы думали, збродни.

— На виру неделя дается вирнику, а ты, никак, две или три недели там кормился?

— А как же со смердами-то быть, Александр Ярославич, — залепетал угодливо Станила. — Сами, чай, не несут. Все из них силой, все палкой надоть.

— Собрал?

— Собрал. Как не собрать. Чай, я пес ваш верный. Все сорок гривен при мне.

— А что в тороках?

— Ой, там так, — махнул рукой Станила. — Обиходишка кой-какой, рухлядишка наша негожая.

— «Негожая»? — переспросил зло княжич. — Ври, да не мне.

Он брезгливо поморщился, отошел к коню, не глядя сунул носок сапога в ладонь подскочившему Ратмиру, пружинисто взлетел в седло.

Вскоре воротились дружинники. Молчали.

— Ну? — подхлестнул их Александр.

— Не поспели, Ярославич.

— Обоих?

— Обоих убили… Как ведать.

Александр наддал пятками в бока игренему, подъехал вплотную к Станиле и, даже не склонившись с седла, резко хлестнул его по лицу плетью.

— Поганый пес!

Снег перестал идти, но веяло злым холодом с полуночной стороны [48] В древности стороны света назывались так: полуночь — север, полудень — юг, восход — восток, заход — запад. . Ярослав Всеволодич неспешно ехал на своем вороном коне, кутаясь в шубу на куньем меху, заслоняя левую щеку от ветра бобровым воротом.

Сразу за ним следовали на конях сыновья Федор в Александр, сопровождаемые не только кормильцем, но и своими слугами Жданом и Ратмиром. Княжичи с кормильцем тоже в шубах дорогих, лишь слуги в овчинах нагольных. Вот и все, кого князь взял с собой прогуляться, развеяться за город.