Сергей Мосияш - Александр Невский

И тот, заметив наконец человека, повернул к нему навстречу. Запыхавшийся Ладимир подбежал к саням, облокотился тяжело на оглоблю.

— Фу-у, спасибо, мил человек, что не убежал, не испугался меня.

— А чего мне путаться, — отвечал седок. — Человек один на льду, стало быть, в беде он.

— Ты чей, откуда?

— Я с Рожицкого острова, смерд Лочка.

— А я гонец воеводы Домаша, мне без промедления надо к князю Александру Ярославичу. Вести у меня важные для него. Вези, мил человек, вези меня к нему.

— Садись, чего ж теперь, — согласился смерд и стал заворачивать коня. — Слава богу, князь недалече тут.

Ладимир упал мешком на сено в санях, пообещал:

— Он не оставит твоей услуги. Слышь, князь должным не останется.

— Ладно, чего уж, — ответил Лочка, подстегнув кнутиком коня. — Мы сами у него в долгу неоплатном.

Маленький мохноногий конь смерда, пофыркивая, резво бежал по льду Чудского озера. Уже в темноте выбрались они на берег, а там вскоре приехали в лагерь.

Узнав, что на санях гонец Домаша, сторожа без помех пропустили приехавших к шатру князя.

Александр еще не ложился, в шатре помимо брата и Зосимы были Светозар и Миша Стояныч. Увидев гонца, князь вскинул брови: «Ну?!»

— Ныне утром, князь, воевода Домаш напал на ливонцев.

— Где? Сколько их? — быстро спросил князь.

— В одном переходе отсюда. Воевода велел передать тебе, что мнит он, там главные силы их.

— Почему он так решил?

— Потому что хоругви магистра видны были и помимо рыцарей великое множество пешей чуди.

— Как нападал Домаш?

— Не ведаю, князь. Перед этим он отправил меня к тебе и гонца к воеводе Кербету.

— К Кербету? Зачем?

— Звать его на помощь.

— Что, перевес у них велик?

— Очень велик, князь. Раз в пять, если не в десять.

— Т-ак. — Александр вскочил, находил по шатру, едва не гася свечу. Потом остановился напротив Ладимира.

— Как думаешь, выдюжит он?

— Трудно, князь. Снег глубокий, едва не по брюхо коням.

— Он и ихним коням по брюхо, не токмо нашим. Ты не виляй, говори как на духу: выстоит Домаш?

— Боюсь, нет, князь, — вздохнул Ладимир. — Перевес велик.

— Молодец, — нахмурился Александр и опять заходил по шатру. — Молодец! Мне в сей час ухарство хвастливое ни к чему. Мне полынная правда злата дороже.

Ладимир переступил с ноги на ногу.

— Я думаю, Александр Ярославич, как бы весь отряд наш там не полег. Домаш на рати вельми зол и бешен, забудет об отходе.

— Пусть попробует! — неожиданно погрозил князь кулаком. — Я ему башку-те сверну. — Повернулся к Мише: — Стояныч, немедля отряди пять человек к Домашу. — И тут же к Ладимиру: — Дорогу не забыл?

— Нет, князь. Но я пеш, конь пал в пути. Так я со смердом одним на санях добирался.

— Коня получишь. А что за смерд там?

— С Псковского озера, говорит, с Рожицкого острова.

— С озера? — князь на мгновение задумался. — А ну-ка позови его.

Лочка вошел, сорвал шапку, поклонился.

— Озеро хорошо ведаешь?

— Да вроде бы, — замялся смерд.

— Так хорошо или «вроде»? — спросил строго князь.

— Хорошо, — ответил Лочка, почувствовав вдруг важность княжеского вопроса.

— Оставайся в лагере. Заутре мне надобен будешь. Ступай.

Лочка, поклонившись, вышел. Миша вскоре привел пятерых воинов. В шатре стало тесно. Князь подошел, каждому в лицо посмотрел, потом заговорил:

— Сейчас, славные мужи, вы отправитесь с гонцом сим к отряду Домаша. Снег глубок, возьмите еще по запасному коню. К вашему прибытию там, наверно, и воевода Кербет будет уже. Передайте им строгое веление мое: в бою не вязнуть, а лишь клевать рыцарей, тревожить да манить к Чудскому озеру. Посылаю вас, дабы вы были моими очами и ушами там. Первый из вас поворачивает ко мне сразу же по прибытии, узнав, как и что, второй — к утру, третий — после обеда ко мне побежит, четвертый — ввечеру наладится, а пятый сразу же, если что важное стрясется. Все ли поняли, мужи?

— Все, князь.

— Ну с богом. Миша, проводи воинов.

— Так что? — вдруг спросил Андрей. — Завтра Домаша ждать будем?

Князь повернулся к брату, улыбнулся устало.

— Эх, Андрей, уж не Домаша ждать надо, но ливонцев, — гостей дорогих, вот с кем трапезу делить станем. Да-а.

В обозе, сбившемся вокруг княжеского шатра, прокричал в третий раз петух — главный побудчик князя. Александр Невский поднялся в темноте, надел кожух, пристегнул меч. Рядом одевался Светозар. Они не разговаривали, чтобы не разбудить Андрея, — пусть спит отрок. Молча вышли из шатра. Позевывая и крестясь, вылезали воины. На востоке уже начинала брезжить заря.

Подошедшего сторожа князь негромко спросил:

— Где этот смерд с Рожицкого острова?

— Я уж поднял его, Александр Ярославич, эвон коня запрягает.

— Иди подымай посадника с тысяцким, Мишу Стояныча, Якова Полочанина. Со мной поедут. Да чтоб живо!..

Сторож убежал, а князь пошел к возам, где Лочка проворно запрягал своего мохноногого коня.

— Здравствуй, муж… Запрягай, запрягай. Сейчас тронемся.

Лочка быстро привязал вожжи, кинул конец в сани, проверил подпругу.

— Скажи мне, муж, каков лед на озере?

— Толстый, князь, — отвечал Лочка и, видя, что ответ не удовлетворил князя, добавил: — Не менее как мне по пояс.

— Войско он выдержит?

— Войско? — задумался на мгновение Лочка. — Должон бы… А так, кто его ведает, — в голос смерда закралось сомнение. — Войско-то все в железах, тяжеленько оно. Да ведь и много его, как в кучу-те собьются… Ой и не знаю, что сказать!

— А кто знать должен, — рассердился князь, — ты же живешь на озере.

Лочка опустил голову, переступил с ноги на ногу, засопел виновато.

— Ну чего молчишь?

— Ды как тут, князь… — смерд зачесал под шапкой. — Весна уж, да и лед не везде одинаков. Где толстый, едва ли не до дна, а где в три-четыре перста.

— Ты ведаешь, где какой?

— Это ведаю, князь, — поднял Лочка голову.

— Вот и хорошо. Сейчас поведешь нас к тому месту, где самый крепкий. Выезжай. Мы следом.

Лочкин конек, отдохнувший и нахватавшийся ночью овса около княжеских коней, бежал весело и резво. Следом за санями в полусотне шагов скакал князь со Светозаром, а за ними посадник, тысяцкий, Миша, Яков и дюжины две воинов.

Когда спустились на озеро, поехали свободней, шире. Миша рассказывал что-то веселое, смеялся громче всех. Князю это не нравилось, он оглянулся, чтобы хоть взглядом осадить весельчака. Но Миша решил, что князь заинтересовался его рассказом, стал догонять, не переставая смеяться.

— Яков лег спать, а нож свой… ха-ха-ха, а нож свой положил…

— Перестань, — осадил Мишу князь. — Нашел час скалиться.

Миша осекся, но тут же сказал:

— Эх, Ярославич, на этом свете только и посмеяться, на том, сказывают, лишь плакать придется.