Дмитрий Вонляр-Лярский - Грех у двери (Петербург)

Он многозначительно кивнул седобородому вахмистру с широкими шевронами [107] Шеврон — нашивка из галуна, обычно на рукавах форменной одежды солдат и унтер-офицеров. на рукаве, медалями на шее и пачкой паспортов в руках. Престарелый опытный служака стоял у единственного выхода с платформы и сквозь очки подозрительно всматривался в каждого незнакомого пассажира. Послушно откозыряв начальству, он отечески ухмыльнулся француженкам, как бы показывая, что вопрос исчерпан.

— Вуаля коман! [108] Вот как! (фр.). — пояснил актрисам Потроховский, победоносно увлекая одну из них в буфет. Другая не унималась и всё наседала на Соковникова:

— Mais demandez-lui done quels sont les principaux articles interdits a la frontiere russe! [109] Да спросите же его, что запрещено перевозить через русскую границу! (фр.).

Проходивший мимо Сашок Ведрин остановился:

— En premier lieu le pucelage, ma toute belle [110] В первую очередь — девственность, красавица моя (фр.). .

Острослов одним щелчком вскинул в глаз монокль на шнурочке. Его лицо умного орангутанга сохранило невозмутимую серьёзность.

— Vieux farceur [111] Старый шутник (фр.). , — с досадой огрызнулась знавшая его давно француженка.

Подполковник между тем угодливо рассыпался перед балериной.

— Новое дело, — встретила его нетерпеливая танцовщица, капризно перекашивая губы, и жеманно протянула: — Я жду, а ему плевать; шушукается с биржевыми тузами.

— Благодетельница! — запротестовал жандарм. — Вы знаете, я к вам всегда молитвенно…

Сложив ладони лодочкой, он подобострастно приник к её руке.

Сашок в дверях вокзала столкнулся неожиданно с Адашевым. Он всплеснул руками:

— Как вы сюда попали, homme d'atours? [112] Царедворец (фр.).

Живые обезьяньи глазки загорелись хищным любопытством.

Они направились к буфету. Проход был запружен артелью витебских землекопов в сермягах и лаптях. Пробираясь в третий класс с лопатами, мешками и котомками, они раскуривали по дороге самокрутки. В воздухе висели клубы едкого махорочного дыма и терпкое зловоние пота, болотной тины и навоза.

Сашок с гримасой отшатнулся:

— Grand Dieu! [113] Боже! (фр.). И русский дух, и дым отечества, les deux a la fois… [114] Оба сразу… (фр.).

В буфете первого класса, вокруг столов, украшенных мельхиоровыми вёдрами с пыльной искусственной зеленью, почти уже не было свободных мест. Возвращаясь из-за границы, каждый русский по традиции набрасывался здесь на суточные щи, пирожки, огурцы и рябчиков с брусникой.

Одутловатая, болезненная княгиня Lison не отставала от других, благосклонно прислушиваясь к Кислякову, а тот, перегнувшись к ней, журчал весенним ручейком.

— Какими судьбами? — почти без удивления встретила она подошедшего Адашева. — Вы не знакомы: знаменитый наш московский присяжный… — княгиня сконфуженно замялась на мгновение, — …присяжный заседатель! — вспомнила она и обрадовалась. — C'est un vrai charmeur… [115] Истый очарователь… (фр.). — конфиденциально поведала она Адашеву. И перегнулась снова к Кислякову: — Je suis toute oreilles… [116] Я внимательно слушаю… (фр.).

— Где же милая графиня? — затревожился Сашок, оглядываясь по сторонам. — Ah, la voici enfin.. [117] Вот и она наконец… (фр.). Мы здесь! — замахал он появившейся в дверях Софи Репениной, которую сопровождал почтительно изогнутый жандармский подполковник.

Узнав её, Адашев озадаченно замялся. Софи шла той красивой плавной поступью, которую утрачивает женщина, воспитанная на резких спортах [118] Спорты — здесь: множественное число от слова «спорт». . Будь на её плече полный сосуд, ни капли, казалось, не пролилось бы. Так ходили ветхозаветная Рахиль и дочери классической Эллады.

— Со мной целое приключение, — объявила она спутникам, рассеянно здороваясь с Адашевым.

Вид у неё был смущённый и растерянный.

— Я, право, чуть было не расплакалась, — добавила она с присущими ей не совсем русскими интонациями. — И если бы не добрейший полковник…

— Мудрой прозорливостью державного основателя, — угодливо вставил жандарм, — отдельный корпус жандармов именно и предназначался утирать слёзы.

В его руках был свёрнутый узлом платок, который он держал с бережностью естествоиспытателя, поймавшего редчайшую бабочку.

— Bravo! — уронил Сашок тоном банкомёта, которому понтёр [119] Понтёр — участник карточной игры, делающий ставку против банка. открывает девятку, и нахохлился. Он давно привык считать себя как бы монополистом на остроумие.

— Delicieux! [120] Восхитительно! (фр.). — подхватила и княгиня Lison. — He правда ли? — спросила она вдруг Кислякова.

Либеральный депутат опешил. Его мышиные глазки забегали.

— Evidemment… [121] Разумеется… (фр.). — растерянно пробормотал он.

— Vous approtivez? [122] Вы одобряете? (фр.). — Обрадованная княгиня покровительственно кивнула жандарму: — Jeune homme, je repeterai le mot a mon neveu Столыпин [123] Столыпин Пётр Аркадьевич (1862–1911) — государственный деятель, министр внутренних дел и председатель Совета министров (с 1906), определявший курс правительства с 1907 г. Организатор третьеиюньского переворота (1907), руководитель аграрной реформы, получившей его имя. , il sera surement ravi [124] Молодой человек, я повторю ваше словцо племяннику моему Столыпину. Он будет в восторге, конечно (фр.). .

Близкое родство пожилой княгини со всесильным министром было неожиданностью для жандарма. Взгляд его изобразил приниженную преданность дрессированной легавой, приносящей хозяину убитую дичь.

Сашок обратился к Софи:

— Contez-nous done votre mesaventure [125] Расскажите-ка нам ваше приключение (фр.). .

— Представьте себе, выходя из вагона, я как-то зацепилась жемчугом и весь рассыпала…

— А вам известно, сколько жемчужин было в нитке? — догадался спросить Сашок. Софи стала припоминать:

— Кажется, сто сорок шесть…

— Все должны быть налицо, я сам их подбирал, — заверил жандарм.

Княгиня заволновалась:

— Надо скорее пересчитать.

— Только не здесь, ваше сиятельство, — посоветовал жандарм, подозрительно оглядываясь, и предложил открыть царские комнаты.

Там оказалось сыро, неуютно и пахло затхлым.

— Точно в могиле! — сказала Софи, зябко кутаясь в меха.

Жандарм распорядился затопить камин. Княгиня и Сашок, подсев к столу, занялись жемчугом.

Софи отвлеклась другим. По комнате к огню прокрадывался, робко озираясь, двухмесячный пятнистый котёнок. Глаза Софи весело заискрились. Она схватила котёнка на руки и принялась ласкать с той инстинктивной задушевностью, какую испытывает к маленькому животному почти всякая бездетная женщина.

Адашев был в трауре всю прошлую зиму. После свадьбы Софи они как-то ещё ни разу не встречались. В памяти его она осталась прелестным жизнерадостным ребёнком, княжной Луховской.