Станислав Десятсков - Персонных дел мастер

Петр насупился, раскурил трубочку, сказал просто:— Сего не ведаю.

— Может, он к переволоке ушел? — Федор Матвеевич достал вышитый платочек (жена в поход собирала), отвернувшись в сторону, чихнул.

—Поутру прискакал дозорный драгун-новгородец, доложил, что шведа там покамест не видать! — браво отрапортовал флаг-адъютант.

— Не видать, не видать! — рассердился Федор Матвеевич,—Да что он, иголка в сене, сей Эреншельд? У него ведь флагманский фрегат и тот «Слон» именуется, да и галер со шхерботами добрая дюжина!

— А что, ежели сей Эреншельд нам за Гангутом капкан приготовил? У Змаевича-то одни легкие скампавеи,— задумчиво спросил Петр.

— Вот и я о том подумал. А посему двину в окно вслед за Змаевичем Бредаля, а затем и всю авангардию! — Генерал-адмирал отважно махнул рукой.

— Верно говоришь, дядя,— повеселел Петр.— Поднимай флаг к прорыву!

В начале девятого на адмиральском корабле Апраксина взвился красный флаг (флаг к бою) и двадцать легких скампавей Змаевича и Бредаля вынырнули из-за островов в открытое море и принялись огибать эскадру Ватранга. Гребцов не надо было упрашивать или подгонять — столь грозно глядели жерла пушек с бортов шведских морских великанов. Солдаты дружно навалились на весла, и скампавеи чайками неслись по морю.

Ватранг приказал крайним кораблям открыть огонь по русским галерам, но ядра не долетали. Тогда шведский адмирал приказал спустить боты и шлюпки и подтянуть тяжелые корабли на пушечный выстрел. Но боты буксировали корабли со столь малой скоростью, что русские скампавеи одна за другой обрезали нос шведским морским великанам и уходили в абовские шхеры. «Мой корабль,— с горечью записал впоследствии Ватранг в свой журнал,— был взят на буксир тремя шлюпками и одним шхерботом, а сбоку шла наша большая шлюпка и буксировала меня с возможной скоростью, но я все же не мог подвергнуть галеры серьезному обстрелу, хотя и стрелял в них из пушек... Русские уходили в море и скрывались за островами, проходя мимо нас».

— И впрямь, Нептун сегодня на нашей стороне! — закричал Петр, подплывая на шлюпке к галере генерал-адмирала. Он взбежал на адмиральский мостик радостный и шумный — сопровождал на своей скампавее галеры Змаевича.— Мог и сам бы пройти мимо шведов, да убоялся, что вы заснете тут без меня! — с насмешкой бросил он Апраксину и его штабу.

— А мы на печи не лежим, господин шаутбенахт. Глянь, сейчас пойдет на прорыв весь авангард.

И точно, сигнал был уже дан, и в 11 часов еще пятнадцать скампавей русских пошли на прорыв. Они взяли еще мористей, чем Змаевич, и шведам снова пришлось буксировать свои корабли, все более удаляясь от берега.

— Проскочат, ей-ей проскочат! — Петр, как мальчишка, топал ногой, глядя в подзорную трубу, как русские галеры огибают флот Ватранга. И опять шведские ядра не доставали русские скампавеи, и те, одна за другой, скрывались среди островков абовских шхер.

В этот-то самый счастливый миг к флагманской галере Апраксина подвалила шлюпка и на палубу вскарабкался Кирилыч. Плавал он когда-то с рыбацкой артелью на новгородской сойме, и рыбацкие навыки сгодились: легко перебросил свое крупное тело через высокий корабельный борт и не свалился кулем, а стал перед царем и генерал-адмиралом на палубе твердой ногой, отрапортовал:— От полковника Корнева срочное донесение: к нашей переволоке с запада подошла шведская шхерная эскадра в десять вымпелов. Один корабль дюже большой, именем «Элефант».

— Вот он, нашелся твой Эреншельд, дядя! Надобно приказать Змаевичу накрепко запереть того флагмана в Рилакс-фиорде! — Петр теперь еще боле верил в удачу.

— Да как приказ-то доставить Змаевичу? Вишь, с моря-то ветерочком потянуло, и Лиллье тот ветерок уловил и через час-другой он нам окно на море закроет! — с досадой указал генерал-адмирал.

С мостика было видно, как стоящие на горизонте паруса эскадры Лиллье стали вырастать на глазах.

— А у моих драгун лодчонка имеется! — вмешался в разговор высоких особ Кирилыч. И на гневный взгляд адмиральского флаг-адъютанта простодушно признался: — Рыбку, значит, вечером ловили...

Флаг-адъютант хотел уже было разнести в пух и прах речистого вахмистра за нарушение строгой адмиральской инструкции — в море никому у переволоки не ходить,— но Петр остановил:— Постой, вахмистр! Так ты берешься на той лодчонке приказ капитан-командору Змаевичу немедля доставить?

— Так точно, господин бомбардир! — радостно подтвердил Кирилыч.— Через час доставлю.

— Так это же и есть тот старый драгун, Петр Алексеевич! — весело улыбнулся Апраксин.— Погоди, Кирилыч. Дам сейчас приказ Змаевичу, а ты смотри доставь его непременно!

— Живота своего не пощажу ради Отечества! — твердо ответил Кирилыч.

Петр хлопнул его по спине мощной ладонью:

— Смотри, драгун, может, и впрямь быть тебе капитаном!

Кирилыч царское то приветствие выдержал и слово сдержал. Уже в третьем часу прискакал ответный посланец от Змаевича. Капитан-командор сообщал, что Эреншельд, завидев русские скампавеи, снялся с якоря и стал уходить в Рилакс-фиорд. Но фиорд тот был ложный и не имел другого выхода. «Здесь я его и запер на крепкий замок»,— закончил свое послание серб.

— Постой, а где же Кирилыч, драгун наш? — спросил Петр молоденького мичмана, присланного Змаевичем.

— Драгун тот умолил капитана-командора оставит его на корабле. Очень ему хочется в морской баталии побывать, господин шаутбенахт! — бодро доложил мичман.

— Неужто и Гангут нам Кирилыч выиграет? То добрый знак! — рассмеялся Петр.— Так, Федор Матвеевич?

— Так-то оно так, но что дале будем делать? — озабоченно ответил Апраксин.— Глянь, государь, через час-другой, если ветер не спадет, Лиллье непременно соединится с Ватрангом. Ловко маневрирует под парусами, чертов француз, самый легкий бриз улавливает.

Петр обернулся, посмотрел в подзорную трубу и от досады едва не выбросил ее за борт: окно между двумя вражескими эскадрами затягивалось и посылать дале туда галеры на прорыв было опасно.

— Вот что, господин генерал-адмирал, собирай военный совет, а я тем временем схожу к Гангуту, гляну, сколь крепко стоит швед у берега! — сердито буркнул Петр.Июльский день по-прежнему голубел, радуя прекрасной погодой, и легкая царская скампавея быстро понеслась к Гангуту.

Меж тем на совет к Апраксину были вызваны не только флагманы, но и генералы, командовавшие десантом, и в адмиральской каюте стало скоро тесно и душно.

— Волков и Змаевич прорвались в абовские шхеры, обрезали нос эскадре Ватранга, поймав счастливый случай. Слепое везение! — ораторствовал младший флагман, наемный капитан-англичанин Грис.— Но второй раз такой опытный моряк, как адмирал Ватранг, не даст нам этого случая. Посему будем довольны малым и отведем эскадры в Гельсингфорс. А Змаевич пока укроется в Або, под защиту наших береговых батарей!