Станислав Десятсков - Персонных дел мастер

— Да кто тебя не знает!— с ленивым равнодушием , ответствовал Чечель.— Только ступай, приятель, отсюда, неровен час, зашибу тебя со всей твоей кавалерией!— По знаку Чечеля фейерверкеры-немцы угрожающе навели с вала тяжелые пушки.

— А ведь ты, пожалуй, прав, Дмитрий Михайлович!— Меншиков был в бешенстве.— Не посмел бы этот сукин сын так себя вести, не перебеги сама сучка к шведу. Но то еще надобно проверить!— И светлейший приказал кучеру:— Гони в Короп!

Однако в Короп поспешать было без надобности. Уже в сельце Обмачеве встретили нестройную толпу казаков,отказавшихся последовать за гетманом в шведский лагерь и возвращающихся от Десны. Остановленный на перекрестке старый сотник поведал Меншикову, что Мазепа и впрямь за Десной переметнулся к шведу.

— А войско?- нетерпеливо спросил Меншиков.

— А вот оно, войско!— кусая седой ус, сотник показал нагайкой на тысячи казаков, разъезжающихся от реки в разные стороны, и добавил:— Нема боле казацко- « го войска! Все порушил клятый Мазепа! I

— И то хорошо, что за сим зрадником и двух тысяч казаков не пошло!— сказал Меншиков, к которому, как, всегда с ним бывало в минуты крайней опасности, возвращалось полное самообладание,— Потребно теперь, Дмитрий Михайлович, у предателя последнюю карту в « игре выбить — взять Батурин!

— Казаки молвят, что у Чечеля в Батурине четыре I полка сердюков, три сотни пушек с немцами-фейерверкерами да три казачьих полка! Батурин ныне — крепкий орешек!— раздумчиво вымолвил Дмитрий Михайлович.

— Расколем!— решительно махнул рукой Меншиков,— Казаки, чаю, за того зрадника биться не станут,

а наемники, знамо дело, не устоят супротив твоих гренадеров и моих драгун. !

— Так оно иль нет, а Батурин взять надо!— согласился Голицын.— Упустим Батурин — там швед второй j магазин обретет, поболе того, что тащил ему в сикурс Левенгаупт!

Вечером в придорожном шинке, простившись с Голицыным, ускакавшим поторопить гренадер, Меншиков начал писать донесение царю об измене Мазепы. Трещал сверчок за натопленной печью, догорала свеча, когда светлейший наконец дописал последние строки: «И ныне сей новоявленный Иуда при гробе стал прямой изменник и предатель своего народа!» Меншиков не без удовольствия перечел свое красноречивое послание, скрепил его печатью и вызвал дежурного офицера. А еще через минуту Роман — он в тот вечер дежурил при князе — с десятком драгунов из лейб-регимента светлейшего мчался по ночной дороге в главную штаб-квартиру. Лунный свет перебегал дорогу всхрапывающим на бегу лошадям, тревожно мелькали огоньки далеких хуторов и окрестных деревень, взад и вперед сновали по пути конные и пешие казаки, шарахались в сторону чьи-то тени, и казалось, вся Украйна не спала в ту ночь, потрясенная изменой старого гетмана.

— Предатель не приносит удачи тому, кто его принимает!— сердито сказал королю полковник Аксель Рамсворд, отказавшийся снять шляпу перед старым гетманом.

Может, Аксель и прав! Ведь он настоящий викинг! Прямой, суровый, честный! А Мазепа лукав, лжив, коварен. Он уже так стар, что лицо выдает его: личиной не может прикрыть врожденное коварство. Но, с другой стороны, коли столь хитроумный и многоопытный муж переметнулся без всякого принуждения на шведскую сторону, значит, фортуна вновь улыбается шведам!

Карл зябко передернул тощими плечами, съехал к клубящейся туманом Десне. Тотчас громыхнули шведские орудия с берегового откоса, и под прикрытием их огня шведские гренадеры двинулись на плотах через реку. С противного берега раздалась редкая пальба. Карл был доволен: все шло по его планам и распоряжениям. Ложная переправа отвлекла главные силы русских, а тем временем к Мезину король за ночь перебросил батареи тяжелых орудий и под прикрытием их огня открыл переправу. Пороха было приказано не жалеть — Мазепа обещал предоставить в Батурине огромные пороховые погреба,— и давно шведская пехота не слышала столь громогласного говора своих пушек. Подъехавший к королю Гилленкрок с тревогой всматривался в противный берег сквозь холодный туман, стоявший над Десной. Туман смешался с пороховым дымом и образовал над рекой прочную завесу над переправой. Скрытые этой завесой шведские гренадеры на многих плотах и лодках шли на тот берег, где лежала гетманская Украйна, еще один край, который собирался покорить король.

Гилленкрок внимательно посмотрел на зябко кутающегося в плащ Карла: король был сильно простужен и из натянутого по уши мехового треуха (подарок Мазепы) выглядывали слезящиеся глаза и красный длинный нос. Еще дальше от Швеции он уводил свою армию, и кто знает, какие новые испытания ожидали солдат и офицеров там, за Десной?

Словно уловив печальные размышления своего генерал-квартирмейстера, Карл простуженно рассмеялся:

— Выше голову, Гилленкрок! Скоро в Батурине нас ждут теплые квартиры и пуховики. Этот старый лис Мазепа накопил в своей столице немалые запасы для моих гренадер! В Батурине мы встанем на покойные зимние квартиры и дадим роздых войскам!

— Меня удивляет, сир, отчего гетман сразу не повел нас в Батурин, а столь горячо настаивал на походе к Новгороду-Северскому?

— Ничего, зато теперь мы на верной дороге!— бодро ответил король.

— Да, но мы сделали бесполезный ход и потеряли на том несколько дней, которыми могут воспользоваться русские!

— Русский медведь слишком неповоротлив, Гилленкрок, а русские генералы недостойны быть и капралами в моих интендантских ротах. Смотрите, этот русский генерал Гордон уже отводит войска, испугавшись одной пушечной стрельбы!

И впрямь, генерал-майор Александр Гордон, командир русской бригады, стоявшей у Мезина, приказал вывести полки из-под артиллерийского обстрела. Этим тотчас воспользовались шведы. Высадившись на берег и беспрепятственно построившись в линию, мокрые и злые гренадеры с таким бешенством бросились в атаку, что сбили батальоны Гордона и с запасной позиции.

— Извольте видеть, сколь успешен наш натиск! — Карл весело обернулся к Гилленкроку и офицерам штаба.— Прикажите вашим солдатам поторопиться и навести мост! Впереди нас ждет отдых в благословенном крае, не так ли, гетман?

— Ваше величество!— Выступивший вперед из кучки казацких старшин Мазепа отвесил низкий поклон королю,— Украйна ждет своего вызвольника! Там, за Десной, я приведу к вам столько казаков, сколько песка на берегах Черного моря!

В этот момент страшный тяжелый гул донесся со стороны Батурина, и столь сильное красное пламя взмахнуло над гетманской столицей, что отсветы его были ясно видны даже у отстоящей от Батурина на шесть миль мезинской переправы.

— Что значит сей гул и пламень?— обратился король к окружающим, — Уж не землетрясение ли?