Геннадий Ананьев - Иешуа, сын человеческий

«Ничего! Я возьму свое! Заставлю уважать!»

Вошли в зал. Просторный. С обилием горельефов из жизни бога Вишну и из жизни его земного воплощения — Кришны. У ног статуи великого бога сидит, скрестивши ноги, шестерка Посвященных.

Главный жрец указал Иисусу место на ковре перед этой шестеркой, но Иисус вроде бы не услышал слов Главного жреца. Он уже проник в мысли сидящих: воинственные они, если не сказать — злобно-воинственные. Сейчас начнут обвинять и, в конце концов, предъявят ультиматум, и Иисус принимает решение первым броситься в атаку. Когда жрец еще раз указал ему на его место, он заговорил. Резко.

— Я не сяду перед вами, как обвиняемый! Я уже сказал, кто я. Не мне, Великому Посвященному высшей степени, слушать вас, Посвященных и даже тебя, — кивок в сторону Главного жреца, — Великого Посвященного, но низшей степени, какую имеешь ты. — Он уловил удивление Посвященных: откуда знает? — и продолжил с еще большей смелостью: — Слушать будете вы мое слово! Такова моя воля!

Предостерегающе поднял руку, окатив гневным взглядом того, кто попытался что-то возразить, и тот с удивительной покорностью подчинился воле Иисуса.

— Слушайте, у кого есть уши… Я без труда мог бы миновать высланных мне на перехват, но я не сделал этого, потому как надеялся, что здесь ждет меня обмен мнениями, ждет диспут, ждет выработка решения, устраивающего обе стороны, но я встретил чванливость и пренебрежение. Вы не желаете мира! Вы боитесь борьбы Слова, вы намерились повторить то, что не смогли совершить великое греховное ваши собратья в те годы, когда я познавал Веды. Тогда Отец Небесный спас меня чудесным образом, сегодня он готов сделать то же самое. Вы надеетесь, что я сгину неведомо где, и след мой не будет найден. Этого не случится. Знайте, если я не появлюсь на дороге к полудню, к воротам вашего монастыря подойдет из деревни вся община соплеменников моих. И не только она одна. Я предвижу это. Я пророчествую об этом!

Вот теперь можно передохнуть. Пусть попереваривают в своих головах услышанное. И — после паузы:

— Вы намеревались предъявить мне свои условия, но диктовать их стану я. Как Великий Посвященный высшей степени. Как получивший разрешение проповедовать на его земле из уст царя Кашмира Шелевахима! Как опекаемый Великими Посвященными Сарманского братства! И если вы не примете мои условия, об этом узнают царь Кашмира и Сарманские братья. Их возмущение, их ответные шаги не станут вам на пользу.

Резко бросал слова в сидящих со скрещенными ногами, одновременно подавляя их волю своей волей, и слушавшие его чувствовали себя, не отдавая отчета, приниженно.

— Но я не обязательно стану извещать покровителей моих и звать их на помощь. Я поступлю так, как поступил Соломон с Египтом, ради спасения своих соплеменников из рабства. Вы тоже хотите покорить души избранного Богом народа, и чем вы лучше фараонов Египта и его сатрапов? Вы, Посвященные, должны знать и знаете о десяти казнях Египта, вот я их повторю, с одной лишь разницей: не на всех кашмирцев распространю казнь, а только на вас, белых жрецов! Ради свободы своего народа и как месть за попытку ваших собратьев умертвить меня, используя для этого великий ритуал посвящения в брихаспати. Я не простил этого, я лишь определил себе не мстить, уповая на месть Отца моего Небесного, но я вполне могу изменить свое отношение к вам. Я давал слово только себе, и я вправе его взять обратно.

Вновь долгий гипнотизирующий взгляд поочередно на каждого Посвященного с повелением воспринимать слова его с трепетом и почтением, и — аккорд:

— Я прикосновением руки своей поднял на ноги умиравшего от укуса змеи, обученной вами. Так будет с каждым, кого вы в бессилии своем захотите умертвить. Тем более, что Господь Бог дал мне силы не только излечивать умирающих, но и воскрешать умерших. Но я не хочу противостоять козням вашим, ибо это, повторяю, обернется на ваши головы десятью Божьими казнями. Я хочу противостоять вам только, неся Живой Глагол Божий. В первую очередь, среди народа избранного. Если же уверует в меня кто из многобожников, я не оттолкну того от себя. Ваше полное право нести свое слово, и если кто из моих овец перебежит в ваше стадо, я стану упрекать лишь себя за неумение проповедовать. Поредеет ваше стадо, упрекайте себя без злобы на отступившихся от вас, без злобства на меня, пастыря заблудших. Вот мое условие. Ничего иного не приемлю. Любое отступничество с вашей стороны буду пресекать волей своей с благословения Отца моего Небесного. Все!

Сам же предельно напряг свою волю, повелевая:

«Примите как должное! И не только на сию минуту!»

Он мог бы сейчас, торжествуя победу, повернуться и уйти. Никто бы не посмел его задержать. Но Иисуса осенила мысль преподать предметный урок белым жрецам, а чтобы затянуть для этого время, он решил смягчить свою резкость малой проповедью и ознакомлением с монастырем, особенно же с ведохранилищем. И он предложил уже совершенно иным тоном:

— Мы не можем быть врагами в главных основах веры нашей. Как индуизм, так и иудаизм имеют одни корни верований своих. Рама получил благословение идти на Восток от Творца Всего Сущего через своего посланника Божественного Разума. С Авраамом заключил Завет, даровав ему Землю обетованную и простер длань над народом, который от него размножится, тоже Творец Всего Сущего, Единый Творец и Судья. Вера Индии, вера Египта, вера Месопотамии — едины изначально. Только века внесли в них своеобразия по воле служителей господних, считающих себя равными богам и наделенными правами поступать не по слову Единого, а по своему измышлению ради власти своей над душами народа своего. Вот почему я говорю: мы не враги, мы едины в сути своей, у нас лишь есть свои интересы, которые мы и станем отстаивать без вражды, но только убеждением, авторитетным словом и привлекательными деяниями. А сейчас, если на то будет воля ваша, я хотел бы ознакомиться с вашей обителью, дабы вспомнить давние годы свои, годы познания Священной Истины, хотел бы побывать в ведохранилище, и если что увижу там новое для себя, попрошу дозволения вашего познать это новое. Не сегодня, а в удобное для меня время.

Не сказал об удобном времени для них, жрецов, оставив тем самым последнее слово за собой.

Ответ прозвучал сразу же, из уст Главного жреца:

— Я сам сопровожу тебя, Великий Посвященный. А чтобы ты ощутил мое уважение к тебе, объявляю при всех: условия твои принимаю безоговорочно, считая их мудрыми. Мы станем бороться с тобой Словом и только — Словом, Уважая тебя, как Мессию, как пророка и проповедника, как Великого Посвященного высшей степени.

Главный жрец поклонился Иисусу, повскакивали и Посвященные. Замерли в поклоне. Иисус тоже склонился в почтении, торжествуя свою полную победу и определяя себе не злоупотреблять достигнутым, не давая голове вскружиться от успеха.