Станислав Брехов - Смертельная печаль. Саби-си

Эти огни, что горят за окном, отблески фар двадцатью этажами ниже, все действует на меня гипнотически. Сознание начинает путать время и место, верх и низ, хорошо мне сейчас или плохо. Мне, очевидно, следует заканчивать омовение. Все же я уже не молод, чтобы так долго испытывать свое сердце горячей водой и острыми чувствами. Нужно успокоится и заснуть. Завтра мне понадобятся силы.

Из гостиницы я выхожу рано утром. Солнце еще не встало, на улице сегодня свежо, температура ночью опустилась до ноля градусов. Уже довольно много машин. В Токио рабочий день начинается очень рано. Автоматически сравниваю эту ситуацию с Магаданом – там в это время все еще спят.

Путь мой сегодня лежит от ближайшей станции метро Синдзюку до станции Токио. Там мне нужно будет разобраться в расписании движения Синкансенов. Купить билет до Киото на ближайшее время и в путь – к моему Киото, к храму Кинкакудзи, в родной мне район Росияма.

Я довольно легко сумел разобраться в схеме движения Токийской подземки. Купил в автомате билет до Токио стейшн, нашел нужную мне платформу и вошел в вагон. Да, что и говорить – техника ушла далеко вперед, но тем не менее, все понятно. Вагоны несколько отличаются от московских, но принцип тот же. Хоть мне и семьдесят, я еще не стар, чтобы не разобраться в современном мире. Я вышел на центральном вокзале, спросил у работника станции, как и где мне купить билет до Киото и с какого перрона отходит поезд. Все оказалось очень просто. В кассе мне напомнили о времени отправления и прибытия в Киото, пожелали счастливого пути. До отправления скоростного поезда оставалось еще пятнадцать минут.

Сейчас и здесь одному мне хорошо и спокойно. Мне вспомнилась вчерашняя сцена в доме родителей. Все правильно, я поступил так, как мне подсказывало сердце. И в своих поступках я был искренен. О чем тогда жалеть? Не о чем, пусть все идет так, как идет. Мне не стыдно за свой поступок, и поэтому я так спокоен.

К перрону подошел огромный двухэтажный состав Синкансена с острым утиным клювом. Я его про себя назвал – утконос. Да, что и говорить, я поражен увиденным. Эта техника на уровне советской космической. Почти ракета, и по рельсам не катится, а летит. Нахожу свой вагон, свое место, усаживаюсь. В этом возрасте я еще не перестаю удивляться увиденному. Меня еще поражает что-то в этом мире, значит, рано мне еще умирать. Душой, по крайне мере, я еще молод. Вот так я порадовался за себя. В тамбуре я обратил внимание на стоящие автоматы с напитками и бенто. Отлично, значит, от голода я в пути не умру. Что для меня может быть важным еще в этой поездке? Современного Киото я, конечно, не узнаю. За эти годы он, должно быть, сильно изменился, но и то не беда. На вокзале возьму такси и уж в свой район дорогу найду. А там похожу пешком, глядишь, и вспомню что-то. Да, важно еще сразу определиться с недорогой гостиницей. Думаю, таксист мне в этом сможет помочь.

Тем временем поезд тронулся. Движение его было таким мягким и беззвучным, что я даже засомневался, едем ли мы или в двинулся соседний состав. Перевел взгляд на перрон, люди стоят, значит, в движении мы. Ну, что же, в путь. Смотрю в окно, но ничего не вижу. Мысль моя сейчас не дает мне возможности сосредоточиться на пейзажах. О чем я думаю? Да, пожалуй, о том, что все мои прежние представления о возвращении на родину не были похожи на реальность. Все происходит совсем не так, как я это себе представлял. И самое главное, все происходящее сейчас так ранит меня. Откуда это чувство одиночества в родном доме. Разве мог я представить себе, что оно будет со мной здесь и сейчас и к тому же таким острым. Почему мне так одиноко? Почему никого нет рядом? Что я здесь вообще делаю? Может быть, мне нужно было сейчас садиться не в поезд, а сразу в самолет? И домой, в Магадан, к семье.

Но нет, так я тоже поступить не могу. Я должен сделать намеченное. Я увижу храм Кинкакудзи, мой золотой храм. Я увижу мой Киото, свой район и, возможно, встречу кого-нибудь из моей юности. Возможно, мне удастся найти и побывать в нашем старом доме. Нет, теперь я не могу отказаться от всего этого. Я увижу то, что хотел увидеть. Сейчас мне сложно, но через день-другой все войдет в свое русло. Деньги у меня пока есть, так что надо не хандрить, а попытаться насладиться впечатлениями.

От вокзала я поехал на автобусе. Мне все же не стоит забывать о своем скромном бюджете, не так много денег у меня остается. Спешить мне особенно некуда, да и осматривать город из окна автобуса удобнее. С собой у меня лишь небольшая спортивная сумка. Все вещи я оставил на хранение в Токио. Не зная, останусь ли я на ночь в Киото или решу вернуться в Токио сегодня вечером, я не стал устраиваться в гостиницу. К вечеру разберусь в этом.

Выйдя из автобуса, я несколько часов ходил по городу. Но ни в тот день, ни на следующий мне так и не удалось разыскать наш старый дом. Район сильно изменился. Кто-то мне сказал, что в связи со строительством дороги несколько домов были снесены. Кто-то утверждал, что район сильно расстроился и сейчас его просто трудно узнать. О семье Тойода тоже никто не помнил. Так или иначе, поиски мои были бесплодными.

Пробыв в Киото несколько дней, я чувствовал себя пожилым туристом в чужой стране. Туристом, которому все интересно, но при этом он понимает, что находится далеко от дома и скучает по нему.

Последний вечер перед отъездом в Токио был наполнен особой грустью. Нет, это чувство не было для меня тягостным и даже наоборот, было приятным, сладостным. Поужинав в небольшом ресторанчике у гостиницы, я зашел в номер и собрал вещи к утреннему отъезду. Затем поднялся на последний этаж, на котором находился бар отеля и устроился за угловым столиком у большого окна. Заказав бокал пива, слушал музыку и любовался огнями ночного города, раскинувшегося внизу. Сознание мое наполнилось покоем и созерцанием, мне стало как-то особенно легко, так, как еще никогда в жизни не было. Каждая секунда в тот вечер казалась мне нескончаемым потоком радости и счастья. Эта музыка, запахи, люди, все вокруг доставляло особое удовольствие и дарило любовь. Мне открылось, что все это, что я сейчас вижу и чувствую, чему так радуюсь, есть награда за долготерпение и надежду. Все то, что мне дано было превозмочь в жизни, и сделало эти минуты такими прекрасными и неповторимыми. Это и есть заслуженная награда, которую трудно переоценить. Понимание этого было столь острым еще и оттого, что я знал – этому вечеру не суждено повториться. Я старался впитать в себя каждое мгновение, каждое движение вокруг, всякий запах и звук, запечатлеть в памяти картинку ночного Киото.

Завтра я уезжаю и теперь, очевидно, навсегда.

Вернувшись в Токио, я поселился в том же отеле и пробыл в нем еще несколько дней. Перенеся дату вылета, я решил возвращаться домой раньше намеченного.