Камиль Яшен - Хамза

Кто-то поднимался к нему по тропинке. Какая-то женщина.

Подошла, села рядом... "Это ты, Зульфизар? Как хорошо, что ты вернулась!.. Но как ты узнала, что я здесь? Как нашла дорогу ко мне? Ведь раньше ты никогда не приходила сюда?.. Здравствуй, Зульфизар! Я очень люблю тебя... Я уеду с тобой отсюда! Я послушаю тебя! Я всё брошу, потому что ты для меня дороже всего на свете! Нет для меня на всём белом свете ничего драгоценнее и радостнее, чем твоя любовь!.."

Косой зигзаг молнии яростно перечеркнул чёрное, траурное небо. Ослепительно яркий, фиолетово-белый зигзаг. Словно сверкнул гневом чей-то неземной, нечеловеческий взгляд.

Грянул гром. Посыпались камни. Первые капли дождя упали на землю.

"Иди сюда, Зульфизар. Спрячемся от дождя под скалой. Пусть сверкают молнии - горы защитят нас. Пусть гремит гром - я сыграю тебе на тамбуре мелодию "Исповедь души". Слышишь, как поют струны - это плачет моё сердце... Где ты, Зульфизар? Ведь ты же только сейчас сидела здесь... Ах, ты просто пересела на новое место".

Но это не Зульфизар! Кто это?.. Кто эта юная девушка с глазами, похожими на крылья птицы? Сломанные, перебитые крылья птицы, которыми никак не взмахнуть?

Зубейда... Это она... Тоже нашла дорогу сюда... Она любила эту мелодию, "Исповедь души", и часто просила играть её...

Первая любовь... Первое откровение сердца... Ей были написаны первые газели. Ей были отданы первые молодые чувства...

Где это всё теперь? Давно уже ничего нет... Далёкий жар души обратился в прах, в пепел. Всё сгорело в пламени огненных лет. Остались только вот эти слёзы о незабываемом, о невозвратном... Их тоже унесёт река времени, как уносит потоки дождя бушующий внизу горный поток...

"Подожди, тамбур. Тише, струны... Замолчите.

Зубейда, дорогая моя, милая моя, красавица моя!.. Вы не забыли меня, вы пришли ко мне... Спасибо вам, спасибо... Почти двадцать лет прошло с тех пор, как мы расстались с вами... И вот я снова один, нет рядом близкой души, нет рядом любимой...

Я припадаю глазами к вашим рукам, писавшим мне когда-то письма и стихи, я целую их... Я без конца повторяю сейчас эти стихи и письма. Они как бальзам, как исцеление моей больной души. Вместе с памятью о вас, вместе с вашим лицом они навсегда хранятся в амулете моего сердца...

Мне угрожают, Зубейда, на меня клевещут, меня хотят лишить жизни. Помогите мне, не дайте сбиться с моего пути, не разрешайте быть слабым! Пусть ваш амулет в моей груди придаст мне силы, пусть он ведёт меня только вперёд, пусть он будет светочем для меня во мраке этой ночи... Я хочу, чтобы он страдал, печалился и плакал вместе со мной, чтобы он утешал меня, чтобы он всегда приводил меня к вам, сокровищу моей памяти, если я почувствую себя одиноким...

Я устал, Зубейда. Я прошёл без вас уже столько дорог, столько испытал, что ноги мои сбились в кровь и душа моя кровоточит. На одной из этих дорог я встретил Зульфизар. Она была очень похожа на вас. И она стала для меня вами, вы воплотились в ней, вы ожили в ней после вашей смерти...

Но теперь и её отняли у меня, и я снова одинок, снова вокруг меня пусто, холодно, идёт дождь, гремит гром, жалят горы молнии...

Мой дом опять превратили в пепел, мой очаг сожгли, около него никого нет, что мне делать там одному?.. Вах!.. Уж лучше мне быть рядом с вами, чем одному... Вах!.. Ведите меня за собой, я пойду... Вах!.. Я ничего не вижу, ничего не понимаю... Зовите меня к себе, Зубейда!! Я откажусь от всего в этом бренном мире, от всех приобретений и услад и предстану перед вами... Я иду к вам, Зубейда, я лечу через долины и горы..."

И снова голубая молния осветила острые, неприступные пики гор, снова грянул гром, и ещё одна молния ударила где-то совсем рядом, и над его головой посыпались, покатились вниз камни, падая в реку, и переполненный горный поток бешено бился в скалистых берегах, рыча и негодуя...

"Я устал, Зубейда... Я не даю житья многим людям. Они ненавидят меня, не могут видеть меня, озлоблены против меня...

Исмаил, шейхи, Бузрук-ишан, Валихан, Назири, Шавкат... Они хотят убить меня, застрелить, повесить... Я надоел многим, даже Зульфизар, голова которой многие годы лежала на одной подушке рядом с моей, и та бросила меня... А я так любил её, я преклонялся перед ней, потому вы, Зубейда, были Зульфизар, а Зульфизар была вами... И голова моя лежала на подушке рядом с вашей головой...

Да, Зульфизар бросила меня, предала меня... Мои враги подчинили её себе, настроили её против меня... Вон те, пляшущие в свете молний над горами шайтаны и дьяволы, которых направлял сам сатана... Я слышу его голос... Он гремит вокруг меня обломками скал и камней, он хрипит внизу кипящими брызгами и волнами...

Эх, Зульфизар, Зульфизар!.. Зачем же ты рассыпала хрустальные бусы нашей жизни?.. Вот они катятся вокруг меня вниз, смываемые водой с лица земли... Столько лет я был абсолютно уверен в твоей верности и преданности, но оказалось, что я делал халву из воды, нож из палки, горы из дыма..."

...Гроза, отсверкав и отгрохотав, ушла на Памир. Дождь кончился. Забрезжил слабый рассвет. Горы выходили из траура ночи. Очертания их становились всё отчётливее и яснее.

Хамза спустился со скалы. Мокрая земля дымилась испарениями. Он шёл к своему дому как в тумане. Ноги были тяжёлыми после бессонной ночи, в глазах рябило. Пряные ароматы цветов и трав кружили голову.

Он открыл калитку и остановился поражённый. Около веранды стояла... Аксинья с маленьким Гиясом на руках.

Аксинья опустила сына на землю. Гияс медленно пошёл на слабых ещё ножках к отцу. Хамза наклонился, поднял сына на руки. "Сынок, цветочек мой, - шептал Хамза, вдыхая детские ароматы ребёнка, - родной ты мой человечек..."

Он тревожно посмотрел на Аксинью - она, загадочно улыбаясь, медленно шла вокруг дома. Остановилась, поджидая его...

Он двинулся за ней, держа на руках Гияса.

Аксинья возвращалась в горы. Она была уже далеко впереди и всё останавливалась, всё звала, всё манила за собой рукой.

Гияса на руках уже не было.

Хамза поднял голову. Светало всё сильнее. В горах, на скале, около которой он провёл ночь, стояла Зубейда. Аксинья поднималась к ней.

Они стояли рядом - молодые, весёлые, красивые. Улыбались...

Ветер ласкал длинные волосы Зубейды, они поднимались за её спиной как два больших чёрных крыла.

А золотая голова Аксиньи была украшена венком синих полевых цветов.

Сзади к ним подошёл Степан Соколов, обнял за плечи. И все трое засмеялись.

Над горами взошло солнце.

...Хамза очнулся, тряхнул головой.

Он сидел в своей одинокой комнате на холодной кровати. - Остаюсь, - громко сказал Хамза и ударил себя кулаком по колену. - Никуда не поеду!

На центральной площади Шахимардана собрался народ.

Ждали открытия памятника Ленину.