Марк Лог - Король говорит!

Лог был так растроган, что почти не мог говорить. Король похлопал его по спине.

— Боюсь, мне никогда не удастся сполна отблагодарить вас за все, — сказал он.

Чай был так же лишен официальности, как и завтрак: королева сидела на одном конце стола, а леди Мэй Кембридж — на другом. После чая все спустились в большой, празднично украшенный бальный зал, где Лог стал свидетелем блестяще организованного ритуала раздачи королевских рождественских подарков. Вдоль стен стояли огромные складные столы, покрытые белой бумагой. Они были примерно три фута в ширину и через каждые три фута разделены голубыми лентами, предоставляя каждому пространство в три квадратных фута. Каждый такой квадрат отмечался карточкой с именем, начиная с короля и королевы, а внутри квадрата лежали подарки для того, чье имя значилось на карточке.

Король подарил королеве очаровательную диадему с сапфирами, но Лог был поражен простотой и самого обряда, и остальных подарков, в особенности для детей. Потом все они играли в «розовый кружок» с обеими принцессами и с другими детьми королевской семьи.

Для Лога время пролетело как во сне; в половине седьмого Лэнг, церемониймейстер, предупредил его, что, если он хочет поспеть к лондонскому поезду, нужно срочно отправляться, ведь на дорогах туман. Еще днем королева предложила Логу остаться на ночь, если он пожелает, но он не захотел показаться назойливым. К тому же дома, в Сайденхеме, его возвращения ожидали его собственные гости.

Король, его жена и мать находились в это время в соседней комнате, куда вышли раздать подарки обслуживающему персоналу и людям, живущим в поместье, но, когда церемониймейстер шепотом сообщил им, что Лог уезжает, они пришли проститься.

Лог низко склонился к руке той и другой королевы, и обе они тепло поблагодарили его за то, что он сделал, а потом король пожал ему руку и сказал, как ценит то, что ради него Лог пожертвовал рождественским ужином.

— Но вы не волнуйтесь, — добавил он. — Так как в вашем поезде нет вагона-ресторана, я распорядился приготовить для вас корзинку.

На дороге был ужасный туман, но шофер каким-то образом сумел своевременно поспеть в Вулфертон, и Лог вскоре уже возвращался на поезде в Лондон с дорожной корзинкой, в которой лежал великолепный рождественский ужин с добрыми пожеланиями короля. Несмотря на туман, поезд прибыл на вокзал Ливерпуль-стрит на три минуты раньше расписания. Лори ждал отца, чтобы отвезти домой. Без четверти одиннадцать Лога уже встречали с поздравлениями в его семье, и все гости были рады и счастливы его видеть. Так закончился день, который он назвал «одним из самых удивительных дней во всей моей жизни».

Миртл не ездила с мужем в Сандрингем. Весной того года у нее началось воспаление желчного пузыря, и 5 июля ей сделали операцию. Хирург удалил четырнадцать камней — «хватило бы на горку для цветника», как написала она в письме своему брату Руперту. Она провела в больнице более трех недель, но через десять дней после выписки случился рецидив: сдвинулся с места оставленный осколок камня. Во время всех этих кризисов Лог был в полном смятении от страха потерять женщину, которая была рядом с ним почти всю его взрослую жизнь. В марте они отпраздновали тридцатилетие свадьбы. «Почти немыслимо провести столько времени с одной женщиной, но все же, оглядываясь назад, лишь очень немногое я захотел бы изменить, — написал он. — Нам было очень хорошо вместе, она всегда была рядом и готова при необходимости слегка подтолкнуть меня».

Врачи хотели уберечь Миртл от английской зимы и послали ее на несколько месяцев в Австралию. 4 ноября 1937 года она в числе 499 пассажиров отплыла из Саутгемптона на борту 8640-тонного лайнера «Джервис-Бэй» компании «Абердин и Содружество». Она прибыла во Фримэнтл (Западная Австралия) 5 декабря, провела четыре недели в Перте, а затем продолжила путь на восток через всю страну. В Британию она должна была вернуться только в апреле будущего года.

Миртл впервые оказалась на родине с тех пор, как они с Лайонелом покинули ее десять лет назад. Благодаря успеху мужа и его близости к монарху ее принимали как знаменитость: в ее честь устраивали приемы, концерты, чтения; она была гостьей губернатора штата Виктория лорда Хантингфилда и его жены в Доме Правительства. Журналисты толпами устремлялись взять интервью у «жены специалиста по голосу при короле Георге», а колонки светских новостей в газетах отмечали, куда она ходила, с кем встречалась и как была одета. Миртл, казалось, только рада была нежиться в лучах отраженной славы, хотя в пути ее несколько раз настигало нездоровье: однажды ей стало так плохо, что ее хотели отправить в Аделаиду в карете «скорой помощи», но она оправилась — «желтоватая, но готовая в путь».

В одном газетном интервью, опубликованном под заголовком «Австралийцы в Лондоне процветают», Миртл расписала в радужных красках свою жизнь и жизнь своих соотечественников на исторической родине, отметив, сколь многие из них достигли в Лондоне видного положения. «Я объясняю это их верой в себя и бесстрашием, — заявила она. — Они смекалисты, с легкостью применяются к обстоятельствам и, похоже, в любой жизненной ситуации приземляются на все четыре лапы». Она рассказала, как ее «чудесный дом» в Сайденхем-Хилл стал «явочным пунктом» для австралийцев, приезжающих в Британию.

Если Лайонел всегда был крайне сдержан, когда речь заходила о его работе, то его жена не могла удержаться от разговоров о короле, не могла не похвастать, что он лично пригласил ее и мужа на коронацию. Монарх, сказала она одному журналисту, «самый усердный труженик на свете», человек «огромной энергии и силы», которые позволяют ему справляться с грузом работы. Она с теплотой говорила о его необычайно располагающей улыбке и «удивительном чувстве юмора».

«Если бы все пациенты моего мужа проявляли такую же твердость характера и решимость, как король, то излечение было бы стопроцентным», — сказала она другому журналисту. «Его Величество часто бывал у нас дома — он такой обаятельный. Как и принцессы: они совершенно не избалованы, хотя Маргарет Роз более проказливая, а у Элизабет больше чувства ответственности».

«У них обеих прекрасная речь, они держатся просто и скромно, — добавила она. — Мой муж сейчас бывает во дворце каждый вечер, и всякий раз маленькие принцессы приходят сказать: „Спокойной ночи, папочка“» [110] Фрагменты из дневника Лога взяты из записей Лайонела Лога. .

Как именно относился муж Миртл к такому нескромному поведению, неясно. Все же, должно быть, его неодобрение не было слишком сильным, поскольку вырезки из газет, где приводятся высказывания жены, исправно внесены в его альбом.