Марк Лог - Король говорит!

Нацистские клещи быстро смыкались. В пять часов утра 13 мая король был разбужен телефонным звонком королевы Нидерландов Вильгельмины. Поначалу он подумал, что это розыгрыш, пока она не заговорила, умоляя выслать дополнительные силы авиации для защиты ее осажденной страны. Было слишком поздно. Через несколько часов дочь королевы — принцесса Юлиана, ее муж-немец принц Бернхард и две их малолетние дочери прибыли в Англию. Позже в тот же день Вильгельмина вновь позвонила королю, на этот раз из Хариджа, куда добралась на британском эскадренном миноносце, спасаясь от попыток немцев взять ее в заложницы. Первоначально она планировала вернуться в Зееланд, на юго-запад страны, где еще продолжалось сопротивление, но военная обстановка ухудшалась так стремительно, что все сочли возвращение невозможным. 15 мая Нидерландская армия капитулировала перед лицом немецкого блицкрига [125] Blitzkrieg — молниеносная война (нем.). ( примеч. перев.). . Вильгельмина осталась в Букингемском дворце, откуда пыталась на расстоянии сплотить голландское движение Сопротивления.

На фоне этих драматических событий Логу в одиннадцать часов утра 21 мая позвонил Хардинж и попросил его в четыре часа дня увидеться с королем. Лог пришел на пятнадцать минут раньше и застал королевского секретаря озабоченным плохими новостями с континента. Немецкие войска, продолжая стремительное продвижение через Францию, по доставленным сведениям, вошли в Аббевиль, расположенный в устье Соммы и в пятнадцати милях от Ла-Манша, разделив силы союзников надвое. Будущее британских экспедиционных сил, развернутых главным образом вдоль франко-бельгийской границы, поскольку передислоцированы туда они были еще в начале войны, представлялось мрачным.

Несмотря на серьезность положения, король встретил Лога в необъяснимо хорошем расположении духа. Стоя в своей военной форме на балконе, он посвистывал молодому корги, сидевшему в саду под платаном и старавшемуся понять, откуда раздается звук. Лог заметил, что виски у короля поседели чуть сильнее с их последней встречи. Заботы войны явно сказывались на нем.

Они вошли в комнату, из которой исчезли все картины и украшения, за исключением вазы с цветами. Речь по случаю Дня Империи показалась Логу замечательной и превосходно написанной, но все же они просмотрели ее вместе и сделали кое-какие исправления. Когда они просматривали ее повторно, в дверь легонько постучали. Вошла королева в бледно-сером платье с яркой алмазной брошью в виде бабочки на плече. Вписывая в текст исправления, король говорил с Логом о чудесах храбрости, которые показывают летчики ВВС, и о том, «какую надо испытывать гордость за ребят из Австралии, Канады и Новой Зеландии». Вскоре Лог собрался уходить.

«Когда я простился и пожал руки королю и королеве, как удивительно они мне запомнились в обрамлении большого окна, заполненного солнечным светом, король в мундире фельдмаршала и королева в бледно-сером», — вспоминал он.

В День Империи Лог пришел во дворец после обеда и вместе с Вудом и Огилви с Би-би-си удостоверился, что комната должным образом подготовлена для трансляции. На случай авианалета Вуд протянул провод в бомбоубежище. «Что бы ни случилось, — записал Лог, — трансляция не прервется».

Король, надевший двубортный пиджак, выглядел стройным и подтянутым. Вдвоем они вошли в комнату для трансляции, в которой, к облегчению Лога, стояла приятная прохлада. Он распорядился держать окна открытыми, чтобы избежать неприятности, случившейся накануне, когда бедная королева Вильгельмина выступала с обращением к жителям голландских колоний в Карибском море, а в комнате было жарко и душно, как на пожаре.

Лог предложил лишь небольшие изменения в речи. Вместо начала «Сегодня исполняется год» он предложил «В День Империи год тому назад». Они в последний раз прошли текст от начала до конца, и он занял двенадцать минут. На оставшиеся восемь минут король ушел в свою комнату поупражняться в логическом ударении в двух или трех особенно трудных местах.

За минуту до начала своей речи король пересек коридор, вошел в комнату для трансляции и взглянул в открытое окно на меркнущий свет. Стоял прекрасный весенний вечер, безмятежно мирный. «Трудно представить, что в сотне миль от нас люди убивают друг друга», — подумал Лог.

Красная лампочка в студии вспыхнула четыре раза и погасла — это был сигнал к началу. Король сделал два шага к столу, и Лог сжал его локоть в знак пожелания удачи. Этот жест очень много говорил о близости между этими двумя людьми. Никому не дозволяется самовольно прикасаться к королю.

— В День Империи год тому назад я обращался к вам, народы Империи, из Виннипега, в сердце Канады, — начал король, приняв первую из поправок Лога. — Мы жили тогда в мирное время. В тот День Империи я говорил об идеалах свободы, справедливости и мира, на которых построено наше содружество свободных народов. Сгущались тучи, но я не расставался с надеждой, что эти идеалы еще смогут достичь более полного и прекрасного развития, не подвергаясь тяжкой беде военного нападения. Но эта надежда не сбылась. Зло, которое мы непрестанно и всеми силами старались отвратить, обрушилось на нас.

Он продолжал говорить, улыбаясь, как школьник (по крайней мере так казалось Логу), всякий раз, как ему удавалось без труда справиться с непреодолимым прежде словом. Народу Британии, продолжал король, наращивая эмоциональное напряжение, предстоит «решающая битва». «Наши враги стремятся не просто к территориальному захвату — они стремятся сокрушить Империю и все то, на чем она основана, а затем подчинить себе весь мир».

Логу оставалось только стоять и слушать, поражаясь звучанию голоса короля. Когда Георг произнес заключительные слова, Лог сжал его руки. Оба знали, что это было великолепное выступление.

Они не решались заговорить сразу: Лог настоял в этот раз на новом методе работы, при котором красная лампочка, этот «красный глаз желтого божка», как называл ее Лог, не горела на протяжении всей трансляции. Неудобство, однако, заключалось в отсутствии полной уверенности, что трансляция уже отключена. Они продолжали стоять, молча глядя друг на друга, «король и простой человек, и сердце мое было слишком полно для слов». Король похлопал его по руке.

Через несколько минут вошел Огилви. «Поздравляю, ваше величество, — сказал он. — Замечательное выступление». Следом за ним появилась королева, поцеловала мужа и сказала, как прекрасно он говорил. Они побеседовали еще минут пять.

«А потом, — как пишет Лог, — король Английский сказал: „Хочу есть“, они попрощались с нами и спустились по лестнице в совсем другой мир».