Рихард Дюбель - Хранители Кодекса Люцифера

Внезапно гробовая тишина закончилась. Обойдя центральную башню, чтобы прежде всего не упускать из виду мост, с которого его могли бы обнаружить, Вацлав заметил, что наверху кто-то появился. Затем показался еще один человек, на этот раз в темной сутане. Между ними, похоже, произошел короткий спор, а потом случилось такое, что юноша едва не окаменел от ужаса: мужчина в одежде священника сорвался вниз и остался лежать на камнях перед центральной башней. Но охвативший Вацлава страх был вызван скорее не тем фактом что он стал свидетелем насильственной смерти, а пониманием того, что Александра находится там же, на мосту, привязанная веревкой за шею, как корова. Осознав весь ужас ситуации Вацлав задрожал еще сильнее. Он видел, что сорвавшийся священник чуть было не привел к смерти еще двух человек; одним из них была Александра. Он держался за ее юбку! Затем силы, очевидно, покинули его, он разжал хватку и упал. Вацлава чуть не стошнило, когда он подумал, что под мостом должны были бы лежать два мертвеца: священник и Александра Хлесль.

Задание обойти замок и найти тайный вход было тут же забыто. Он сидел в своем убежище и отчаянно хотел подать знак находящейся над ним Александре. Он надеялся, что Агнесс и Леона, которые тоже наверняка видели Александру на мосту, не потеряли самообладания. Но больше всего он надеялся на то, что все закончится хорошо. Словно ребенок, он утешал себя мыслью, что после всех этих ужасных событий, которые привели их сюда, фортуна наконец-то снова повернется лицом к их семье.

После этого он стал свидетелем лихорадочной активности, развернувшейся перед центральной башней. И хотя в поле зрения Вацлава оказалась лишь часть открытой площадки, он уловил дым только что зажженного большого костра и услышал стук деревянных балок, досок и планок. Создавалось впечатление, что там выстраивали скамьи и столы для банкета. Юноша не сомневался, что никакого праздника здесь отмечать не будут, и напрасно спрашивал себя, что могло происходить перед центральной башней. Он мог бы вернуться назад и посмотреть, но тогда ему пришлось бы выпустить Александру из виду. Это оказалось выше его сил.

Вацлав скорее почувствовал шорох у себя за спиной, чем услышал его. Юноша хотел обернуться, но что-то твердое уже уперлось ему в затылок, и он услышал металлическое «щелк!» с которым взводится курок пистолета. От испытанного потрясения ему показалось, что его окатили ушатом холодной воды.

Щелк!

Боже мой, второй пистолет.

Оставаясь сидеть на корточках, Вацлав развел руками, давая понять вооруженному человеку, стоявшему у него за спиной, что он не собирается делать глупости. По телу юноши побежали мурашки, от которых у него перехватило дыхание. Он прямо-таки чувствовал, как пальцы убийц сгибаются, чтобы спустить курок. С такого расстояния его голова разлетится от выстрелов, как сырое яйцо. Его мозг должен был бы лихорадочно работать, пытаясь найти выход из создавшегося положения, но вместо этого он, казалось, замер.

Давление первого пистолетного дула исчезло. Юноша услышал шорох, с которым кто-то за его спиной отступил на шаг, и воспринял это как немой приказ обернуться. Вацлав понял, что ему придется сделать это на коленях, если он найдет в себе мужество встать. Стыд придал ему достаточно сил, и он поднялся на ноги. Правда, он не смог удержаться и невольно втянул голову в плечи, так что их свело судорогой, но все-таки устоял. Страх, что ему выстрелят в затылок, сменился страхом получить пулю между глаз, как только он полностью повернется. Вацлав услышал свой стон и устыдился, что не смог сдержать его. Из последних сил пытаясь сохранить контроль над своим инстинктом, который толкал его на внезапную попытку побега, юноша отчаянно обернулся.

И уставился перед собой, ничего не понимая.

– Кассандра!

Генрих обнюхал себя. Он вспотел и запыхался, и теперь вся одежда воняла не только потом, но и дымом костра, который он помог разжечь, когда запуганная прислуга оказалась недостаточно расторопной. Раздавая оплеухи и пинки, Генрих вынудил огромного конюха поднять руки над головой и опуститься перед ним на колени, чтобы он прекратил его бить. Удовольствие от этого было сомнительное, но все же лучше, чем ничего.

Он осмотрел дверь. Внезапно у него возникло чувство, что она стоит прямо за дверью, с другой ее стороны, – то же самое он чувствовал, зная, что Александра ждала его в свою первую ночь в Пернштейне. Неожиданное воспоминание о том, что ему пришлось бороться с собой и не дать себе войти в спальню Александры, смутило его. Стиснув зубы, он задвинул его поглубже.

– Кассандра?

Она молчала. Генрих вздохнул.

– Я жажду вас, – заявил он. – Как долго я должен умолять вас, чтобы вы услышали меня? Неужели вы считаете, что для меня что-то изменилось, оттого что вы не ваша сестра? Я жажду человека, не имя.

Никакого ответа. Генрих провел пальцем по деревянному полотну двери и представил, что коснулся ее тела.

– Кассандра, – прошептал он. – Диана. Выйдите, моя богиня. У меня есть жертва для вас…

Он не смог продолжить, так как что-то ударило его в спину и прижало к двери. Он резко развернулся и поднял руки, чтобы отвести от себя ее когти. Длинные распущенные волосы летали вокруг его ушей, а слюна брызгала ему в лицо. Ее руки будто обезумели и пытались выцарапать ему глаза. Он слышал, как она стонет: «М-м-м! М-м-м!» Она с таким остервенением била его по ногам, что он чувствовал это даже через сапоги. Дверь затрещала, когда Генрих попытался отжаться от нее, но неистовая ярость женщины снова впечатала его туда. Ему удалось схватить ее за запястье и изо всех сил сжать его. Она впилась зубами в тыльную сторону его кисти. Он закричал. У него была только одна возможность отделаться от этой помешанной. Он ударил ее.

Она отлетела в противоположную стену и сползла по ней, как мертвец.

Женщина открыла глаза, когда он опустился рядом с ней на колени и приподнял ее голову. Пятно на лице вздрогнуло, и зелень ее глаз стала еще ярче на фоне красного цвета кожи. Он был настолько уверен, что почувствовал ее присутствие за дверью, что невольно повернул голову и огляделся по сторонам. Наверное, пришло время убираться из этой заколдованной крепости, иначе он здесь свихнется.

Переход от шока к ярости был быстрым и неожиданным, как у хищной кошки. Но на этот раз Генрих был подготовлен. Он придавил ее к полу. Женщина выгнула спину, но он был тяжелее.

– Где она? – закричала женщина.

– Ничего с ней не случилось.

– Где она?

– Внизу. Я подготовил все. Я…

Она почти стряхнула его с себя, но ему снова удалось навалиться на нее. Генрих с трудом держал ее мечущиеся руки.