Дмитрий Петровский - Повесть о полках Богунском и Таращанском

Красной Армии не удалось закрепить за собой Проскуров. Опасаясь нового прорыва, Щорс приказал своим полкам отступить на исходные позиции.

Это было ударом для Щорса.

То, что нежинцы не выстояли под Проскуровом, вызвало необходимость выравнивания фронта и втягивания обратно выдвинутого клина, то есть отказ от немедленного похода на Галицию. К тому моменту и главный центр галицийского восстания был ликвидирован. Повстанческое движение против белополяков было спровоцировано вмешательством Петлюры, его сговором с боротьбистским повстанкомом и тем сломлено.

Денису не терпелось поскорее поговорить со Щорсом. После боя он немедля выехал на Житомир.

В Бердичеве, вылезши из вагона, он на платформе наткнулся на Щорса, возвращавшегося в штаб дивизии.

— Едешь? — спросил Щорс, увидев Дениса.

— Еду, — отвечал Денис.

— Я сейчас отсюда на Житомир машиной. Со мной только дивизионный комиссар Бугаевский, возьмем и тебя.

Вскоре подошел Бугаевский и, поздоровавшись с Денисом, сказал:

— Убеди хоть ты его ехать поездом. Тут Соколовский орудует по шоссе, и за нами, конечно, будет слежка. Не дури, Николай, едем поездом. Пойми, что ты — Щорс.

Но Щорс дорожил каждой минутой. Таким напряженным Денис еще никогда не видел Щорса и понимал его: эти дни решали — победа или поражение. Под Проскуровом Щорс в первый раз потерпел поражение. Но дело было не в самолюбии Щорса, а в срыве всего стратегического плана.

Денис сказал Бугаевскому:

— Он все равно поедет. Мы все трое— пулеметчики. На машине пулеметы имеются?

— Два есть.

— Еще бы три десятка гранат Новицкого — и никакая банда перед нами не устоит.

Бугаевский все-таки тайком от Щорса позвонил в Житомир курсантам щорсовской школы и сообщил, что Щорс выехал по Житомирскому шоссе.

Щорс, отдавши последние распоряжения коменданту, уселся рядом с любимым своим «максиком»,

Сумерки начали сгущаться. На пятидесятом километре Бугаевский, державший бинокль не отрывая от глаз, толкнул шофера и шепнул:

— Давай полную скорость!

Он оглянулся на Щорса и Дениса и вынул гранату. Щорс кивнул: мол, вижу — и, сбив фуражку на затылок, стал прилаживать ленту.

Денис положил свой кавалерийский «люйс» на изготовку и примостил на колени запасные диски. Машина пошла полной скоростью. Впереди на шоссе густо маячили человеческие темные фигуры, делавшие перебежку. Бугаевский приподнялся и поднял гранату. Вдруг он обернулся и крикнул:

— Не стреляй, Николай! Свои!

Люди расступились, пропуская машину, бросая вверх бескозырки.

Когда проехали с полкилометра и шофер сбавил ход, Бугаевский обернулся и объяснил Щорсу:

— Молодцы твои курсанты. Я им звонил два часа назад. Это они.

— Что ж ты наделал? Я чуть было не дернул курок, — отвечал Щорс, побледнев. — И не простил бы я себе никогда этого несчастья.

— Что же ты не предупредил? — спрашивал он Бугаевского уже за ужином, поздней ночью, после заседания командования в штабе.

— Я не ожидал, что они за два часа очутятся ниже Кодни. Я решил предупредить тебя после Кодни… А теперь поговорим насчет реванша, — продолжал Бугаевский. — Ты говоришь, бой будет под Проскуровом, раз «они» того захотели? Я буду с тобой спорить: под Проскуровом боя давать не следует.

— Ну конечно, конечно, — улыбаясь, сказал Щорс. — Это было сказано для вражьего уха… На тот случай, если оно было поблизости.

Щорс встал на стул коленками, по своей манере рассматривать на столе карту, и начал втыкать тут и там булавки с красными флажками.

— Куда запропала Сорок пятая? — ворчал Щорс. — Да, кстати, — обернулся он, — ведь тебе, Денис, выезжать надо в Киев. Завтра встретишься с Рыжим, как ты его окрестил, и поедешь с ним… Выясни, в чем там дело с галицийским повстанкомом.

— Честное слово, Денис, лети-ка поскорее в Галицию, — настаивал Бугаевский. — Надо это кончать.

Он знал от Щорса о предложении Дениса связаться с восставшими против белополяков галичанами и перебросить оружие через Карпаты.

— Да ведь восстание предано, — печально сказал Денис. — Это уже известно.

— В чем же зарыта собака? — спросил Бугаевский.

— В Рыжем, — отвечал Денис.

Бугаевский, переглянувшись со Щорсом, спросил:

— В Левицком?

Щорс кивнул утвердительно головой.

Бугаевский насторожился.

— Это, братцы, требует объяснений.

— Щорс дает мне в спутники этого Рыжего.

— Левицкого… — поправил Бугаевский.

— Да, его. И у меня есть предположение, что это и есть тот самый Левицкий, что подписал в Бресте договор со стороны Рады и звал оккупантов на Украину.

Бугаевский слушал, положив подбородок на эфес сабли, упёртой в пол. Когда Денис кончил, он поднял голову, чуть выдвинул из ножен саблю и с силой всунул ее обратно.

— Дело серьезное, — сказал он. — А почему же в самом деле, Николай, нужно посылать с Денисом Левицкого?

— А как же ты без него обойдешься? Ведь он галичанин, сам член повстанкома в Галичине. Через него мы, собственно, и имели всю информацию и явки.

— Которая вся провокационна, — отрезал Денис.

— Помолчи, Денис, — удержал его Бугаевский, — дай сказать Щорсу.

— Похоже, что Денис прав, и похоже, что вся информация провокационная, если судить в особенности по тому делу с бригадой галичан, перешедшей на нашу сторону в Межиричах и изменившей в Новоград-Волынске, — проволынила и обманула. Я тогда же заподозрил Левицкого. Это он нам их гарантировал и вел с ними от штаба переговоры, да и многое другое, о чем я еще не могу уверенно говорить. Задание по этому вопросу я дал кому следует, но пока веских улик не имею. Поэтому я предлагаю Денису ехать с ним в Киев.

— Вот после этого заявления я готов ехать, — заявил Кочубей. — Ведь все равно по плану нам надо ехать в Киев: мне — достать самолет, а ему, как члену повстанкома, за явками. Какие же ему надо явки, когда он сам оттуда? Вот я и поеду и посмотрю; меня интересуют не только галицийские, но и киевские явки этого «повстанкома». Может быть, этот «повстанком» имеет двойное задание?

— Двурушническое, ты хочешь сказать? — спросил Бугаевский.

— Похоже.

— Поезжай, — положил Щорс руку на плечо Денису. — Поезжай, Кочубей! Ты доглядишь.

Утром Денис вышел в парк. Навстречу по аллее шел человек. Денис направился к нему, думая, что это идет Рыжий. Каково же было его изумление, когда в идущем он узнал полкового песенника, старинного своего пестуна, Грицька Душку.

— Откуда взялся? — спросил Денис, здороваясь.

— Прослышал о вас, что собрались в Галичину. Без меня, я считаю, невозможно: вот я и прикомандировался сюда, чтобы лететь с вами через Карпатские горы — некуда полагается.

— Откуда ж дознался, когда это секрет?