Петер Фёльдеш - Драматическая миссия (Повесть о Тиборе Самуэли)

— Эх, товарищ нарком, — сокрушался Декань, — не машина это, а настоящая развалина, давно ей пора на свалку. Фары разбиты, радиатор с вмятинами, мотор изношен до предела и в довершение всего — красный крикливый цвет!

Самуэли сел рядом с Деканем, а два охранника расположились на заднем сиденье. В путь!

В это время Бела Кун начинал свою прощальную речь на последнем заседании Центрального Совета рабочих и солдатских депутатов.

Самуэли оставил при себе охрану — двух бойцов-ленинцев. Один из них — поляк Максим Яблонский, другой — австриец Леопольд Хольцман. До отъезда он успел вызвать в Будапешт поезд особого назначения и передал доверенному лицу, чтобы тот проинформировал обо всем Ласло и Лейрица.

Самуэли сидел в машине хмурый, опустив голову. Нет, не за свою судьбу тревожился он! Угнетало сознание того, какая страшная трагедия ждет его родину.

Под Дьёром ветхая машина вышла из строя. Декань залез под нее и почти полтора часа они с Хольцманом, автомехаником по специальности, чинили ее. Тибор ходил взад и вперед по шоссе, разговаривая по-русски с Яблонским. Когда Декань наконец доложил, что все в порядке, Тибор сказал своему собеседнику:

— Расскажите потом обоим товарищам, что я сейчас вам говорил. Им тоже пора узнать о случившемся. Пусть они сами решают, как поступать. Я бы советовал воспользоваться благоприятным случаем и попытаться перейти за кордон.

Яблонский согласно кивнул.

А когда подъезжали к Шопрону, машина снова отказала. На этот раз и Яблонский — тоже опытный водитель — полез под кузов. Прошло еще около часа.

Стало темнеть. Это было кстати: в темноте не так бросался в глаза цвет автомобиля. Наконец замелькали впереди огни Рёйтёка.

Услышав рокот мотора, Йолан с бьющимся сердцем подбежала к окну. Последние дни тревожное ощущение не покидало ее ни на минуту, даже шелест листвы навевал безотчетный страх. А все потому, что не было рядом его. А тут еще экономка барона Берга, оставшаяся в барской усадьбе, завела в соседней комнате какие-то старинные часы, и они били зловещим, гулким басом… Да, это он, вот радость! Хаваши уже бежали ему навстречу.

Словно никого не замечая, взбежал Тибор по скрипучей деревянной лестнице. Молча обнял жену и, не выпуская ее руки из своей, в нескольких словах рассказал обо всем. Если бы не горестное выражение его лица, никто, наверное, не поверил ему, — так страшен был его короткий рассказ.

— …А мне пора ехать дальше…

— Поезжай, Тибор! Скорее поезжай!.. — торопил его доктор Хаваш.

Тибор быстро переоделся в серый штатский костюм, который носил в Рёйтёке, взял шляпу. Крепка и коротко обнял жену и вот уже побежал вниз по ступенькам…

— Разреши уехать с тобой, — просила Йолан. — Собираться мне не надо. Мне ничего не нужно.

— В бои я тоже не брал тебя, — попытался улыбнуться Тибор. — Береги себя! При первой же возможности пришлю за тобой надежного человека.

Захлопнулась дверца машины.

Йолан долго махала рукой вслед удаляющейся машине, но вот ночная тьма поглотила ее…

Когда Йолан, Хаваш и его жена Ализ, преодолев неимоверные трудности, добрались наконец до Будапешта, по улицам уже расхаживали дюжие полицейские, наспех напялившие на себя старую униформу. В расклеенных на стенах объявлениях военный министр Йожеф Хаубрих — полновластный диктатор города Будапешта — призывал жителей «к спокойствию»…

Барна, руководивший тайной доставкой оружия, сам еще ни разу не переходил границы. Он привел Самуэли к Зольнеру.

— Вас, товарищ народный комиссар, следовало бы довести по меньшей мере до Винер-Нёйштадта, путь — не малый… Да и Лейту придется переходить вброд… Как на грех, у меня подвернулась нога, и я не дойду туда. Но, к счастью, оттуда только что прибыл один рабочий, привез запасные части для пулеметов. Славный малый. Фамилия его Штрохшнейдер. Я разбужу его.

Штрохшнейдера еле удалось растолкать — так он устал. Но когда он понял, что от него хотят, тотчас же вызвался помочь. Пока он одевался, Тибор попрощался с Деканем, Хольцманом и Яблонским. Зольнер обещал и их переправить с кем-нибудь из контрабандистов, которые на рассвете придут сюда. Самуэли снабдил товарищей деньгами, чтобы, оказавшись по ту сторону границы, они могли бы как-нибудь перебиться в первое время.

Штрохшнейдер в Самуэли в сопровождении прихрамывающего корчмаря под покровом темноты двинулись в путь. Вскоре они добрались до заброшенной лесной сторожки.

— Мне пора назад, — объявил Зольнер. — Вы, товарищ народный комиссар, уже на австрийской территории.

— По правде говоря, — удивленно сказал Самуэли, — этот путь я смог бы проделать и без проводника.

— Возможно, — улыбнулся корчмарь. — Но не думайте, что это так легко. Пограничная линия здесь круто петляет. Под Лайтасентмиклошем, к примеру, граница так причудливо изгибается, что, ежели направиться отсюда прямо на запад, вы, вместо того чтобы углубиться на территорию Австрии, снова окажетесь на венгерской земле.

Стих в темноте шум шагов прихрамывающего Зольнера. Штрохшнейдер кивнул на лесную сторожку.

— Зайдемте, выкурим по сигаретке, а то потом долго не придется! Когда пробираешься в потемках по лесным чащобам, тлеющий окурок может выдать…

Барна никак не мог взять в толк, что понадобилось Тибору Самуэли на территории Австрии. А может, Австрия тоже готовится стать Советской республикой? Не иначе, как Самуэли идет поднимать австрийцев на восстание… Вот это здорово! Сделав такое сенсационное «открытие», он ворвался на квартиру Золтана Шюмеги, управляющего местным курортом.

В прошлом журналист, Шюмеги сотрудничал в шопронских газетах. Досужий вымысел Барны Шюмеги выслушал с горькой усмешкой.

— Тут совсем другое, товарищ Барна… Я недавно разговаривал по телефону с редакцией. Они получили из Будапешта прискорбную весть. Советская власть в Венгрии пала! Придут белые, и мы все угодим за решетку.

Барна не верил своим ушам. А вдруг с Шюмеги сыграли злую шутку?! Из дома Барна попытался связаться по телефону с начальником шопронской красногвардейской пограничной заставы Бодором. Им приходилось встречаться, когда провозили оружие через австрийскую границу. Начальник погранзаставы, казалось ему, человек дельный, приветливый и наверняка осведомлен о событиях.

Бодор и в самом деле оказался в курсе событий. Недаром он достал из гардероба свой старый мундир с офицерскими нашивками. Взволнованный голос Барны пробудил в нем инстинкт полицейской ищейки. Вместо того чтобы ответить на вопросы, он сам принялся расспрашивать Барну, причем все строже и придирчивее: как могло вам такое прийти в голову? И вообще, почему вас это интересует? От кого и при каких обстоятельствах вы узнали, будто Советская власть пала? Барну даже в пот бросило. Будучи мелким торговцем, он искренне встал на сторону революции, а вот теперь начальник заставы, видимо, заподозрил его в распространении контрреволюционных слухов… Оправдываясь, Барна пустился в пространные объяснения. И в конце концов проговорился о побеге Самуэли. Начальник заставы тотчас деловито занес в блокнот: «Около 11 часов вечера… в направлении Вальдхейма… в сером костюме, в шляпе».