Евгений Кузнецов - Чернила в бокале. Драматическая повесть

Памяти писавших

Я пишу – вижу…

И вижу, и слышу, и всё-всё ощущаю – уж что есть, то есть.

Лишь бы – реальность , по мне, самую конечную .

Разве что не вижу, как сам я… сижу вот и пишу!..

Что, что?!..

Лишь подумал – и стыдно.

Но… почему стыдно, почему?..

Говорить – да, об этом случается. При общении-то… О том, как у меня с бумагой и ручкой-то… И слушать, и читать, и повторять чужое об этом доводится. Отчего бы и нет иногда?.. То есть я о собственно писательстве всегда – только устно, устно.

Но чтобы писать… о том, как я пишу!.. Почему-то кажется нетактичным… и ещё каким-то «не»… Как – и о миге бы зачатия меня самого!.. Даже страшновато.

Однако… Мне ведь вздумалось сейчас написать всего лишь… про свою руку и про свою авторучку!

Недаром и сделалось так неуютно…

Действительно: тогда уж тут – только одни языки да одно общение.

И – опять же… Значит, это всё хоть как-то меня волнует!..

…Вот, вот!..

Сейчас пишу… Какое-то новое своеволие в руке!.. Вижу…

Сцена…

Сцена?!..

Сцена. Какие – в театре.

Каково тебе?..

Ну… прежде всего: я не боюсь!

Вижу так вижу – и скажу себе обычное: на этот раз!

Значит, нужна – при данном настрое житейском – она, сцена…

И – придётся смотреть.

Что ж, сцена, даже просто одна пустая сцена, как я понимаю, уже – говорит: а именно, что она – открыта, открыта!.. Что она сама по себе суть разоблачение.

Герои, тем более, будут, некуда теперь деваться, причастны к этому самому – к моему деятельному в и денью: к писательству…

И – да, да: если хоть в какой-то мере к этому причастны – только и будут болтать!..

…Я же сию минуту – в моём взыскующем наваждении! – уже не вижу и почти не ощущаю – именно того: как вот я сейчас сижу… как шевелю рукой…

…Сцена.

Обыкновенная, по всему, комната в обыкновенной, стало быть, квартире… Стол, стулья, диван… Два окна?.. Нет – одно…

Здесь – уж не чувствуется ли озабоченность о возможном… режиссёре?!..

Но он, как всегда у меня, уже есть: режиссёр – произвол правды.

Я, бывает, пишу на колене – а замечаю написанное… когда через неделю листаю записную книжку.

Двери… Дверей – три.

Необычно! – И всё же…

Теперь – обитатели…

Та-ак… Кабинет писательский непременный… Есть ли он где-то тут?.. Вернее всего… справа…

А дверь-то – и от-кры-вается!..

Жуть!..

Вожделённая жуть…

Прозаик Николай Васильев!..

(Значит – так оно и есть!.. И таковы даже его имя и фамилия…)

Он выходит в распущенной рубашке и в домашних тапках… с всклокоченными волосами…

(Да уж вижу!)

Ему, по внешности (или как?), лет сорок…

Николай (почему-то всё-таки именно – Николай):

–– Я!..

(Подчеркнул, кстати, сейчас имя в рукописи – раз герой столь своеволен и… и раз он сам голос подал…

Кстати: для удобства – ведь мне же потом и текст править! – намечу: подчеркивать буду имена, когда герои явятся на это место, так сказать, действия впервые и когда они будут что-нибудь… ну, изрекать… Если – появятся… если – будут…)

Николай – он двигается вяло, настороженно… у него то ли забытая щетина, то ли хилая бородка… он несёт бутылку водки за горлышко… (вот как!) обращается – в пространство:

–– Я напишу роман! Он будет начинаться так: «Уж извините, я – талантливо. Современный сей роман. Ну и, конечно, о любви. О чём же и писать? Хотя – и современный…»

(Вот чьи слова?.. чей характер?..

Жизнь героя и есть жизнь героя… В присутствии его у меня даже почерк, кажется, изменился… Да и вообще речь персонажа я стал бы писать чернилами другого цвета!..)

Жена Николая Мария!.. (что ж – тут как тут!) она вбегает ловко с тарелками, рюмками, вилками… из двери, что слева… привычно размещает всё на столе – который, конечно, посредине… она в праздничном платье, сверху его кухонный передник… спрашивает торопливо, не глядя на мужа:

–– Ты сегодня чего делать будешь? Что делать будешь?..

(Свидетель я… невольный… Или – вольный?..)

Николай, не глядя на Марию, отвечает кому-то устало:

–– Нет! Я напишу пьесу. Начинается так: «На сцене лишь те предметы и лица, которые пожелал, упомянув их, автор».

Вдруг… (Вдруг – и всегда-то вдруг.)

Несколько мгновений на сцене (или: «в комнате» – как реальнее-то?..) отчётливо звучит телевизор: голос диктора передачи новостей, а именно – о внешней политике.

(Поневоле представляю я сейчас… что в комнате в этой, есть, стало быть, телевизор и что он, понятно, включён… Только – где вот он?..)

Итак: новости – лишь несколько мгновений!

(Оговариваюсь зачем-то: цитата из телепередачи прозвучала… самая корректная.)

Мария показывает пальцем прямо (на меня! – ведь я зритель-то!..) – в тот, значит, угол комнаты, где находится телевизор:

–– Я тоже когда-то могла делать шпагат!

(Та-ак… И – что?..)

Николай виновато трёт свою щеку:

–– Нет, я напишу рассказ. Начало: «Они подумали о возможном поцелуе уже после поцелуя».

Мария , всё не глядя на Николая, кивает головой понятливо:

–– Тебе надо больше есть мяса и фруктов… чтобы у меня тоже было вдохновение!

(Смотрю, смотрю!..)

Николай слабо машет ладонью:

–– Я напишу повесть: «Под лежачий талант талант не течёт»…

Мария простирает руки (опять в мою сторону):

–– Вона! Уж ладно все эти острова! Побывать бы хоть на одном-то каком-нибудь острове!

Николай – вполголоса, то есть сам себе:

–– Несомненно, я нынче в полёте… В каком-то!..

(Сами с собой – это важно, важно! – все говорят. И часто – негромко вслух.)

Николай подымает бутылку на вытянутой руке и крутит её за горлышко… потом с горечью ладонью вытирает рот.

(Жеста этого, по мне, вполне достаточно!.. Ну чтоб выразить-то…)

Мария – вполголоса сама себе:

–– Почему я так волнуюсь?..

(Речь их, героев, – быстрая, импульсивная… Что же, так оно – среди именно таких – и есть.)

Дочь их Лиза (похожая, да, на отца!) входит в ту же, что и мать, дверь… из своей, всего вероятнее, комнаты… входит вяло… подаёт Николаю, не глядя на него, яблоко… садится на диван – который в комнате чуть справа.

Лиза смотрит прямо… (я чуть смущён… но что поделать, раз тут телевизор!..) она в джинсах и в блузе… берёт с дивана пульт, нажимает кнопку за кнопкой…

(Кнопки-то у неё… А мне, однако, известно… да вот хоть по одному её выражению лица!.. что она именует пульт – «лентяйкой».)

Мгновение за мгновением чередуются отрывки передач, которые даже трудно определить…