Евгений Кузнецов - Чернила в бокале. Драматическая повесть

(Так вот для чего в этот раз – сцена!..)

Николай вдруг хватается за бутылку!

Мария – ему с вежливым укором:

–– Николай Михайлович!..

Николай бутылку громко ставит.

Дух Николая указывает обеими ладонями в упор на Николая:

–– Так он – я! – думает сейчас. Хотя и не знает вполне, что он сейчас так думает!

Само собой разумеется (почему-то разумеется!) – дух героя не способен касаться самого этого героя, ни кого-то другого.

(Хотя иной раз, может, и хотел бы!..

Правда, правда… Я всегда, может – с самого детства, знал… ощущал… что всё видимое, если – человеческое, окружено чем-то невидимым, тоже человеческим… Притом вокруг каждого – это самое невидимое своё, своё…

Признаюсь ещё… Я к этому так и не привык… И – можно ли?..

И – нужно ли?!..)

Иван – сам себе:

–– Как бы покурить!.. Что же они все тут не курят?..

Мария встаёт, подходит к зеркалу, подставляет ему щеку… садится и весело сама подымает рюмку:

–– Так и быть, погнали гусей!

Николай – тут как тут.

Все подымают рюмки.

(Вот! – Как можно жить – не зная, не ведая?!..)

Дух Николая одной рукой опять берётся за голову, другой – всё указывает на Николая:

–– Некуда мне – как зачастую повторяю – пойти!

Мария – привередливо:

–– А тост?!.. Мужчины!

Все смотрят на Ивана.

Иван – стараясь раскованно:

–– Теперь – за хозяйку!.. Э-э… За хозяев… За хозяйку!..

Все чокаются и – в один голос намекающе:

–– О-о-о!..

Николай – сам себе:

–– Пусть думаю, он с дочкой сойдётся… может, поженятся!.. Уж талантливый – так талантливый!

(Нет!.. Все ощущают… наверно… хоть в какой-то мере…)

Дух Николая прошёлся по комнате, копируя жесты Николая пародийно; говорит умудрённо и чётко:

–– Не-ет! Не о том ты думаешь… не о том я думаю… Я вижу, прежде всего, что парень этот – деревенский, спокойный, надёжный. Главное – здоровый! Дочка моя избалованная – так потом ему, в случае чего, можно будет ему сказать, мол, что ж ты за мужик, с бабой совладать не в силах!.. А что он пишет нехудо – так хоть бы и совсем не писал: лишь бы семя его было чистое!..

Мария – виновато оглядывая стол:

–– На свадьбу, помню, нам сервиз подарили, так из шести чашек осталась две!..

Иван – сам себе:

–– А у меня дома – ужас! – их шести стопок осталось одна…

(Чего же ещё и ждать…

Но – чего-то опять жду!..)

Дух Лизы!.. вдруг выскакивает!.. из-за спинки дивана!.. (пошло дело…) перемахивает через спинку, садится рядом с Лизой, так же подобрав ноги!..

(Сцена – это… это аквариум прозрачный: всякая живность видна – подлинная.)

Дух Лизы – та же Лиза, но – не две капли, похож не просто, а – страшно: одет в джинсы и блузу, которые очевидно ему велики; движения его – угловатые.

Дух Лизы подпрыгивает на диване, кивает на Лизу, пародийно копируя её жесты; голос его – визгливый:

–– Дура! И не знает об этом! И – знаю об этом! А думает – так, думаю – так: па-апочка, зачем меня сдаёшь?!.. Меня! Вот ещё!.. Скорей! Скорей бы!.. Не хочу, не хочу!.. Нет, скорей, скорей!.. – Вдруг он срывается с дивана, подскакивает к столу, в упор таращится на Ивана – Он – дурак!.. Но он, наверно, опытный!.. Но мама – дура! Поэтому папа – дурак!.. Лучше всего – в первый раз!.. Нет, лучше всего – опыт!..

Духи людей говорят отчётливее самих людей.

(Даже можно бы объяснить, почему…

Главное же – какая возможность теперь для меня, для пишущего…

Сам-то хоть лукавь. – Какая возможность – мне!.. в жизни – моей!.. жить осведомлённо, проникновенно!..)

Мария , косясь на Ивана, – сама себе:

–– Это, допустим, мой… зять!..

Дух Николая – он, между прочим, брезгливо сторонится духа Лизы… встаёт, как бы прячась, за спиной Николая, говорит теперь спокойнее, но всё-таки нервно:

–– Все спрашивают меня при встрече: как жизнь, как дела?.. Хотя ведь, бестолочи, знают, что я – писатель! Что я – пишу! Так и топайте в библиотеку или в магазин, берите мои книги – и читайте! О том, какое у меня настроение-то! И состояние. А то ведь – будто я пишу не о себе, а о ком-то! Или вру о себе. Любой вопрос ко мне обо мне суть оскорбление! Вот ещё – буду я о себе скрывать или врать! Вот ещё – буду я писать о ком-то!.. И я – всё думаю и думаю, что обо мне все так думают. И – бо-ле-ю этим!..

Дух Лизы – единственный тут герой, слышащий Духа Николая, – со скукой помахивает ладонями: мол, говори, говори…

Когда духи молчат, они всё-таки пребывают… (это, право, даже как бы навязчивое видение!..) в постоянном движении: то как в замедленном кадре кино, то – как в бешенном, притом каждый – в движении, характером именно для него.

Мария вдруг захохотала:

–– Моя знакомая работает в киоске газетном. Покупатели спрашивают – она отвечает: это – хорошая газета, это – плохой журнал!.. Все и слушают. А у неё… за шторой… любовник сидит!.. Невидимый-то! И ей знай диктует!

Все смеются. Кроме, опять же, Лизы. И ещё – Николая, который теперь смотрит в рукопись.

Эдуард трясёт рукой…

Иван оттягивает ворот…

(Знаков! Знаков восклицания мне!..

Но ведь я и всегда-то всё это ощущал… не зная никаких знаков.)

Дух поэта Эдуарда!.. влетает в комнату, горбясь и падая, – будто его во входную дверь втолкнули!..

Дух Эдуарда – так же: страшно похож на самого Эдуарда, одет тоже объёмно.

(Всё так просто…

Потому что – не всё так просто!..)

Дух Николая и Дух Лизы – таращатся на него.

Дух Эдуарда чуть не сбивает стол, машет руками перед Николаем, словно ощупывает его вокруг, говорит голосом глухим, воющим:

–– Он!.. мою!.. ру-ко-пись!.. за столом!.. пьяный!.. при всех!.. И даже видно: не каждое моё слово, не каждую мою строку читает!..

Оказывается, у всех духов есть ещё и такая страсть – время от времени, даже молча, небрежно копировать жесты героев: это, конечно, от досады, что герои их не видят… (Наверно!)

Эдуард напоминает Ивану машинально:

–– Надо – так!

Иван пародирует, намекая ему на своё:

–– Надо – так!

(И всё – тараторят, тараторят!..)

Дух Эдуарда только тут увидел Духа Николая, ещё больше согнулся, сказал же – ему, Николаю, и – с расстановкой:

–– Умирают обычно ранним утром!..

Дух Николая , не подымая головы, – Духу Эдуарда спокойно:

–– Ты даже не вошь, а зуд от воши.

Духи (это, при их свободе, даже странно) так и не касаются друг друга.

(Они, наверно, ещё успеют – в Вечности-то!..)

Эдуард неволится что-то рассказать:

–– Сейчас моя очередь!.. Впрочем – я без настроения…