Рихард Дюбель - Наследница Кодекса Люцифера

Вацлаву удалось резко повернуться. Она обвила его ногами, не позволяя стряхнуть себя. Теперь он лежал на ней. Его руки были свободны. Ее когти потянулись вверх, но он сумел схватить ее запястье. Она била его второй рукой, пока он не ухитрился схватить и эту тоже. Она извивалась под ним и кричала, как дикарка:

– Отдай мне библию дьявола! Отдай ее мне! Отдай ее мне!

– Ты что, с ума сошла? – заревел он. – Я не прятал эту чертову штуку. Тысама забрала ееиз тайника! Откуда ты вообще знала…

Она попыталась высвободиться. Ее грязный корсаж натянулся и лопнул, несколько пуговиц отлетело. Из прорехи вывалился крест на цепочке. Вацлав знал этот крест. Он был точной копией его собственного.

– Агнесс! – едва слышно произнес он. – Только от нее ты могла…

Александра рванулась вверх. Он был слишком поражен, чтобы суметь удержаться. Вцепившись друг в друга, они покатились по полу. Вацлав словно издалека слышал стук в дверь и крики монахов, столпившихся перед библиотекой. Предыдущие грабежи научили предшественника Вацлава еще кое-чему – он заделал второй вход в книжный зал. Вацлав держал запястья Александры, чтобы помешать ей выцарапать ему глаза. Она снова легла на него, отчаянно вырываясь, а он так же отчаянно старался удержать ее.

– Да, моя мать дала мне ключ и сказала, что библия дьявола здесь! – кричала Александра. – У нас было много времени, пока мы ехали в Вюрцбург, и, когда мы застряли в Вунзиделе, она передала его мне на случай, если выживет только одна из нас. Когда мы убежали, она дала мне ключ. Моя мать! Я не допущу, чтобы ты пожертвовал ею и остальными!

Ее дрожащие согнутые пальцы оказались прямо у него перед глазами. Он видел ее искаженное лицо над собой. Вацлав напряг все силы, закричал, поднял ее и оттолкнул. Она упала на бок и сразу же снова вскочила на ноги, чтобы броситься на него. Вацлав перекатился на другую сторону и обхватил ее снизу. Ее юбка порвалась по всей длине, а бедра с силой сдавили его. Он не был готов к этому. От напряжения у него перехватило дыхание, а поскольку ее ноги, натренированные ноги наездницы, крепко сжимали ему бока, он почти не мог дышать. Он смотрел на нее, выпучив глаза, и хватал ртом воздух.

– Куда ты ее засунул? – кричала она. – Ведь именно поэтому ты сюда и приехал – надеялся спрятать ее от нас всех. Ты готов послать нас всех на смерть, лишь бы защитить книгу!

– Александра, – охнул он, – если бы я и правда уже успел спрятать библию дьявола, зачем мне тогда было открывать крышку ящика? Чтобы разыграть для тебя комедию? Я ведь не знал… что ты здесь. Я… мне… мне не хватает воздуха!

– А тогда что ты здесь делаешь? Зачем ты приехал? Ты хотел забрать ее! Признавайся!

– Нет, – сказал он и отвернулся. Либо он позволит ей оставить глубокую отметину у него на лице, либо потеряет сознание от нехватки воздуха. – Нет, Александра… Я хотел… я хотел… передать ее отцу Сильвиколе… – Он отпустил ее руку, крепко схватил за ногу повыше колена и надавил.

Она закричала. Тиски, сжимавшие Вацлава, ослабели. Он потянул ее ногу вниз и вывернулся, откатился в сторону и упал на спину. Он так отчаянно хватал ртом воздух, что у него чуть не треснули ребра. Слишком поздно он вспомнил, что забыл прикрыться, и снова выставил руки перед лицом. Александра опустилась на четвереньки и уставилась на него.

– Что ты хотел сделать? – растерянно моргая, спросила она.

– Я хотел отдать библию иезуиту, – простонал Вацлав. – Я ведь думал, тебе неизвестно, что она здесь, и ты будешь искать ее в Праге. Я хотел спасти твою семью.

– Но… ты ведь…

– Да. Я поклялся защищать библию дьявола, что бы ни случилось. Я собирался нарушить свою клятву. Хотя должен был выполнять ее всю свою жизнь. Но если мир можно спасти, лишь пожертвовав теми, кого любишь, то мир того не стоит.

Губы у нее шевелились. Она обессиленно опустила руки. Он схватил ее за руку, перекатился поближе и поцеловал в ладонь. От любого движения у него так начинало болеть все тело, будто по нему протопталось стадо быков.

– Я люблю тебя, Александра, – признался он. – Я никогда не относился к тебе иначе, только любил тебя. Ты – моя жизнь. Как ты могла поверить, пусть на мгновение, что я причиню тебе боль?

Он ожидал, что она отвернется, как это часто бывало. Почувствовав, что ее рука дрожит, он крепче сжал ее пальцы и поднял глаза. Волосы спадали на ее лицо, и она опять плакала. Александра была прекрасна… так прекрасна.

– Я люблю тебя, – повторил Вацлав.

– Все это не имеет никакого смысла, – прошептала она.

– Борьба с библией дьявола и с такими созданиями, как отец Сильвикола?

– Нет… твоя любовь ко мне.

– Ты собиралась сказать: наша любовь.

– Нет, не собиралась.

Он улыбнулся.

– Ты уже сказала это.

Она посмотрела на него. Ему хотелось встать, убрать волосы от ее лица, вытереть слезы с ее щек, обнять ее и крепко держать, и больше никогда в жизни не отпускать. Он не пошевелился.

– Когда?

– Когда ты пыталась убить меня. Ты очень деликатно намекнула, но я привык читать между строк.

Тень улыбки коснулась ее губ.

– Ты хочешь сказать, что я хотела очень деликатно убить тебя?

– Ты вообще очень деликатна, насколько я тебя знаю.

– Слишком многое разделяет нас, Вацлав.

– Назови хоть одну вещь.

Александра покачала головой.

– Я не могу. – Она забрала у него свою руку. – Я не могу.

– Тогда это не считается, – услышал он свой собственный голос. Он сам себя удивил. По ее глазам было видно, что она действительно верит в то, что между ними стоит нечто непреодолимое. Она любила его – но не позволит любви осуществиться. Понимая это, он все время уступал ей и подчинялся ее решению. Но сегодня он не собирался уступать. – Если между нами что-то стоит, мы оба должны знать об этом. В противном случае это преграда, которая мешает только тебе, и только ты должна преодолеть ее. Я здесь стою и протягиваю тебе руку. Нужно просто подойти и взять ее.

– Тебе легко говорить!

– Естественно. Для меня нет никаких преград. Я могу сказать от чистого сердца: я люблю тебя. Я люблю тебя, Александра.

– Дай мне время, – сказала она, и это была самая большая уступка, на которую она пошла за все тридцать лет, прошедшие с того дня, когда во внутреннем дворе замка в Праге она сказала то же самое.

Но Вацлав знал, что не может согласиться на это.

– Нет, – возразил он. – У тебя было достаточно времени. Он с трудом поднялся. Александра осталась сидеть на корточках. Она посмотрела на него снизу вверх. Он пожал плечами.

– Вся любовь, которую я когда-то испытывала, умерла, – прошептала она.

– Это неправда.

– Что ты знаешь об этом?

– Я смотрю на тебя и понимаю.

Она опустила голову. Ее плечи задрожали. Лицо спряталось за занавесом волос.