Рихард Дюбель - Наследница Кодекса Люцифера

Воспоминания Самуэля Брахе о товарищеских отношениях в смоландском полку описал на собственном примере Петер Гагендорф, в своих Lebenserinnerungen an die Eroberung Magdeburgs («Мемуары о захвате Магдебурга»). Жалобы Фабио Киджи на скучную жизнь папского посла в Германии – это цитаты из его писем, опубликованных, в том числе, в «Неолатинском ежегоднике», 8/2006.

Как и в обоих предшествующих романах, здесь исторические личности также играют важные роли – пап, королей и императоров, но также и людей, которые не так долго находились на исторической арене. Таковы, если привести два наиболее важных для драматургии примера, Эбба Спарре и генерал Кёнигсмарк. Как и всегда, я очень старался охарактеризовать всех исторических персонажей так, какими я их увидел в различных исторических источниках.

Эбба Ларсдоттер Спарре (родилась в 1629 г., умерла в 1662 г.), несомненно, была ближайшей подругой молодой королевы Кристины при шведском дворе. Ее лицо появляется даже в знаменитой экранизации жизни Кристины с Гретой Гарбо 1933 года. Были ли они с Кристиной действительно влюблены друг в друга, вопрос спорный, а ответ на него зависит от того, к какому полу принадлежит занимающийся жизнью Кристины историк. Историки женского пола, как правило, отдают преимущество теории любовных отношений, в то время как историки мужского пола пускаются в другие смелые объяснения того, почему Кристина и Эбба, согласно достоверным источникам, делили постель. Причина этого мне до конца не понятна, разве только предположить, что она кроется в мужском шовинизме… После отречения Кристины от шведского трона (кстати, Кристина никогда не позволяла называть себя «королевой», а только «королем», что должно заставить нас призадуматься и чего я не упомянул в романе, поскольку сам до конца не разобрался) связь между ней и Эббой, вышедшей тем временем замуж за Якоба Делагарди, прервалась. В одном из своих писем Эббе сосланная в Рим Кристина пишет также: «Я осуждена на то, чтобы всегда любить тебя, всегда почитать тебя и никогда более не видеть…» Обращение Belle, которое Кристина использует в романе по отношению к Эббе, подтверждается историческими документами.

Генерал Ганс Кристоф фон Кёнигсмарк (родился в 1600 г., умер в 1663 г.) происходил из старого бранденбургского мелкопоместного дворянства и в начале Тридцатилетней войны состоял на службе у императора, однако позже перешел на сторону шведов. С 1636 г. он становится успешным полководцем, выигрывает все битвы и всюду, где только появляется, совершает безжалостные опустошения. Он командовал последней крупной операцией Тридцатилетней войны – захватом Праги в июле 1648 г., который принес ему трофеев на сумму (если пересчитать ее на современную валюту) примерно в полтора миллиарда евро, включая разграбление кунсткамеры Рудольфа в Пражском Граде. Утверждают, что это самое крупное разграбление предметов искусства в истории было осуществлено по приказу Кристины. Эта теория не в последнюю очередь подсказала мне основной сюжет данного романа, так как отдельные историки приписывают Кристине желание заполучить хранившуюся в кунсткамере библию дьявола. После окончания войны Кёнигсмарк, благодаря своему богатству, был принят в так называемое «Плодоносное общество», объединение самых влиятельных людей, в основном происходящих из дворянских родов немецких княжеств, которое было основано в 1617 г. и ставило перед собой целью спасение и содержание в чистоте немецкого языка (да, да, подобные усилия прикладывались задолго до эпохи засилья англо-немецкого жаргона!). Члены общества получали имена, которые часто происходили от названий каких-то растений. Эмблемой графа Кёнигсмарка была лапчатка ползучая – отсюда и пароль, который называет непрошеный эскорт Александры и Агнесс перед Вунзиделем. Поскольку можно исходить из того, что между подачей заявления о приеме и его принятием, конечно, прошло немало времени, вовсе не обязательно считать исторически ошибочным, что Кёнигсмарк использовал лапчатку ползучую как пароль уже в декабре 1647 г.

Если вы задавались вопросом, что это за «лихорадка», которая принесла так много зла Александре, то отвечу: это добрый старый тиф, известный и внушающий страх с древних времен. Он получил свое современное название только в XVIII веке, посему я использовал его старинное наименование, хотя оно и звучит для меня не так страшно, как нынешнее.

Рецепт, перечнем компонентов которого отец Сильвикола обвиняет Александру в колдовстве, был мной взят из книги Ричарда Кикхефера «Магия в Средние века». [91]Белокрыльник – это одно из народных названий девясила высокого, популярного испокон веков лекарственного растения; гадючий язык известен также как кандык и играет еще и сегодня большую роль, прежде всего, в эзотерическом траволечении; буквица лекарственная (Betonica officinalis) в ботанике считается эффективным средством против воспалений. Начало речи отца Сильвиколы, таким образом, для тех, кто, как и я, в школе сталкивался с древневерхненемецким языком, прозвучит как цитата из заклинаний мерзебуржцев.

Для всех читателей из Бамберга: гостиница «У синего льва», где Александра и Вацлав снова встречаются после ее отъезда из Вюрцбурга, – это, само собой разумеется, пивоварня «Шленкерла». Несколько упрощенная мной хроника дома ведет свое начало с сайта ресторана, кулинарный ассортимент которого я могу, впрочем, совершенно искренне рекомендовать вам.

Жезл Асклепия (в римской традиции – Эскулапа) как символ врачебной профессии приобретает значение только в XVII веке в Центральной Европе. В этом отношении мне кажется не слишком невероятным то, что отец Сильвикола использует двойное значение символа змеи, чтобы объяснить Агнесс: это одно из доказательств того, как, по его мнению, развращены семьи Хлеслей и Лангенфелей.

«Должен же парень что-то получить за свои старания!» – этот приговор генерала Кёнигсмарка во время казни дезертира тоже, фактически, является цитатой. Андреас Хлесль правильно понял ее. Цитируется здесь Церклас, граф Тилли, самый католический из всех полководцев кайзера; в каждом городе, который штурмовали его войска, он лично заботился о том, чтобы церкви остались нетронутыми. Люди в этих городах были для него не так важны. Именно Тилли в ответе за захват Магдебурга и последовавшие затем ужасные злоупотребления императорской армии. Нимб благородного полководца, который он сам ценил куда как выше всех военных трофеев, после этого навсегда потух. Он потом пытался спихнуть вину за это на неистового Паппенгейма, однако известен факт, что, когда солдаты в своих жестокостях начали заходить уж слишком далеко, его собственные офицеры стали умолять смилостивиться над жителями города. Тилли же отправил их прочь, ответив: «Солдат должен что-то получить за свои старания».