Аркадий Эвентов - Счастье жить вечно

— То-то и оно, что не найдешь, — вставляет Леня. — Потому и лютуют полицаи и фрицы. На то и партизаны, что неуловимые. Как молния: ударят по врагу и скроются. Ищи ветра в поле!

— Ты что, не слыхал разве? Недалеко от нашей деревни, в лесу находятся партизаны. Они на парашютах спустились с самолета, — обращается к Лене Витя.

— Как не слыхать? Все слышали. Немцы и полицаи на сходе про то объявили. Обещали большую награду тому, кто поможет схватить наших. Вот идиоты! На свой аршин меряют, продажные шкуры!

— Если бы только я повстречал партизан… — мечтает Витя. — Интересно, какие они? Может быть, не намного старше нас с вами. Бывают и такие. Это я точно знаю. И здорово дрожат перед ними ползучие гады! Хорошо бы встретить такого парня! Я бы ему сказал: «Здравствуй, дорогой товарищ! Наши ребята тебя давно ждут и очень хотят тебе и всему вашему отряду помочь. Все сделаем, что требуется. Даем тебе в том наше честное ленинское слово!» И отдал бы ему пионерский салют. Для такого случая достал бы и повязал свой красный галстук. А сюда, — Витя схватил со скамьи отцовскую ушанку, — сюда надену красную звездочку, батькин дорогой подарок. Она у меня вместе с галстуком хорошо припрятана, никто не найдет. Новенькая, блестящая. С серпом и молотом!

— Вот мечтатель, — засмеялся Леня, — прямо воздушные замки строит!

— А ты не смейся! И вовсе это не воздушные замки. Я встречу партизан, обязательно. Мечтатель! Тоже сказал! И не может того быть, чтобы они у наших селян не бывали. Действуют ведь вместе с народом. В том их сила. Вот и подумай хорошенько: мечтатель я или нет?

— Да я и не смеюсь, Витька. Это я так. Сам хочу с партизанами встретиться. И верю: встречусь! Честное ленинское! Только смотри, на удочку предателю не попадись.

— Это верно… Нужно ухо востро держать.

Время перешагнуло за полдень, когда Витя подходил к своему дому. На улице — ни души. Только за околицей, у лесной опушки, маячили двое полицаев, из рук они не выпускали винтовок.

«Партизан ждете, — подумал мальчик, — так они к вам и явятся — держите карман пошире!»

Прежде чем дернуть щеколду двери, Витя заглянул в окошко.

Кто бы это мог быть? Почему мать так ласково смотрит на гостя, подливая ему в миску щей? Что он рассказывает ей, положив на стол деревянную ложку и поглаживая большой рукой густые черные волосы? Мать вышла в другую горницу. Возвратилась. Бережно принесла оттуда что-то завернутое в свой любимый цветастый платок. Развернула, показывает, утирая глаза кончиком платка. Да это же фотография отца, самая секретная! Отец сфотографирован перед развернутым полковым знаменем, стройный, молодой, загорелый. За ним виднеются ряд белых палаток и ровная, посыпанная золотистым песком лагерная дорожка. Гость внимательно рассматривает фотографию. Как мама не боится показывать такое незнакомому человеку? Нельзя же, мама, очень опасно! Вот гость повернулся к окну, и теперь Вите видно его смуглое, обветренное и доброе лицо с большими хорошими глазами.

Что-то теплое, идущее из самой глубины сердца, шевельнулось в груди мальчика. Он опрометью бросился в избу.

…Смеркалось, близился вечер. С узелком в руках Витя вышел из дому. Огородами и задворками мальчик миновал сельскую улицу, никому не попадаясь на глаза. Через несколько минут его маленькая тень скользнула по сосенкам лесной опушки, отдаленной от той, которую стерегли полицаи, и застыла. Витя оглянулся, убедился, что никто за ним не следит, и отмерил десять шагов вглубь леса. Постоял, прислушиваясь, еще минуту, другую: вокруг царила тишина. Он быстро отгреб ногой снег у дерева и в образовавшуюся ямку положил узелок. Отошел, внимательно посмотрел на его темное пятнышко.

Не мешкая, той же дорогой Витя вернулся домой.

Чуть позднее они вышли вдвоем — Мальцев и Витя. Мальчик пошел вперед, часто останавливаясь и озираясь по сторонам, пригибаясь на открытых местах. Валентин осторожно следовал за ним, повторяя все его быстрые и легкие движения. Когда благополучно добрались до узелка, оставленного в ямке на снегу, Витя подал его партизану.

— До скорой встречи, дорогой товарищ! — горячо сказал он при этом и застыл в пионерском салюте.

Мальцев растроганно погладил мальчика по голове, прижал ее к своей груди. Дрогнувшим голосом ответил:

— Спасибо, друг!

Короткое мгновение они постояли молча, как два родных брата, встретившихся после долгой разлуки и вновь расстающихся на неведомый срок. Оба были взволнованы и счастливы. Никакие опасности и невзгоды им теперь не страшны! Они нашли то, что искали так трудно и так долго, каждый по-своему, а, найдя, обрели силу и веру, которых ничто в мире уже не сможет поколебать.

— До свидания, Витя! — Валентин положил ладони на худенькие плечи, прикрытые рваным тулупчиком, слегка отодвинул от себя, ласково всматриваясь в бледное лицо. — До свидания, товарищ!

Мальцев круто повернулся и, не оглядываясь, зашагал к партизанской стоянке.

Вечер распростер над лесом свои черные, расшитые затейливым звездным узором огромные крылья. Снег, будто отражая их нарядный блеск, искрился, в свете луны, казалось, он усыпан бесчисленным множеством хрусталиков, нежных и звонких. Обойти их при всем желании не было возможности, они тоненько звенели под ногами. В чуткой тишине леса этот звон обступал со всех сторон, он подхватывался и повторялся эхом. Будь на месте Валентина человек непривычный к такой обстановке, к повадкам и законам зимнего леса, он мог бы оцепенеть от страха: и впереди, и сзади, и справа, и слева слышался пронзительный, ледяными струйками пробегающий по спине стон стеклянных хрусталиков, растаптываемых тяжелыми сапогами. Чьи-то шаги, настойчивые и неотвратимые, следовали за тобой то приближаясь, то отдаляясь и останавливаясь только одновременно с твоими шагами.

Но Валентина они не смущали, хотя слух его, как всегда, был обострен, реагировал даже на шорох, сулящий опасность. Он их не замечал. Спокойно и уверенно, дыша полной грудью, спешил на базу Мальцев, улыбаясь своим мыслям. Сейчас партизанский радист и разведчик был особенно уверенным.

В холщовом мешочке приятно касались плеча каравай хлеба, несколько десятков картофелин, бутылка подсолнечного масла. Но всего приятнее было сознавать Валентину, что вокруг живут верные, надежные, подлинно советские люди. Сосны, шевеля верхушками, повторяли голосом деревенского паренька: «До скорой встречи, дорогой товарищ!» Как много вкладывал юный друг в простое, запретное теперь для него, наше гордое слово: «товарищ»!

Не один раз потом побывали в Канторке разведчики, вместе с Мальцевым и без него. Здесь их ждали крестьяне, готовые всегда делить с партизанами последний ломоть хлеба, горсть зерна, чашку молока, миску пустых щей. Рискуя при этом жизнью своей и своих близких, они помогали пришельцам из леса чем могли.