Йожо Нижнанский - Кровавая графиня

Граф Няри шепнул Андрею Дрозду:

— Поторопитесь, добрые молодцы, черт не дремлет, как бы у ваших преследователей не открылись глаза и они не вернулись быстрей, чем мы предполагаем. Живите себе в подготовленном для вас убежище. Я навещу вас!

Сияющих счастьем супругов сопровождало множество доброжелательных глаз. Но Алжбета Батори не видела их. У паперти лесные братья вскочили на коней. Андрей Дрозд легко поднял Эржику, усадил рядом на коне и отдал приказ товарищам: «За мной!» Свадебные гости и чахтичане повалили из церкви.

Повсюду царило возбуждение, стоял говор.

Свадебные гости считали самым разумным как можно быстрее скрыться с глаз. Прощаясь с графом Няри, они тщетно забрасывали его вопросами, отчего он связался с разбойниками, вместо того чтобы приказать ловить их. На вопросы он отвечал с загадочной улыбкой:

— Удивляетесь тому, что я так поступил? Уверяю вас, что в скором времени вы удивитесь куда больше!

Наконец служанки привели в чувство Алжбету Батори.

Она огляделась и увидела, что все конечно. Разбойников и след простыл, ее дочь стала женой одного из них. Тут она встретилась взглядом с графом Няри.

Для всех, кто наблюдал за ними в эти мгновения, было ясно: друг против друга стоят непримиримые враги.

Шла она спокойно, никого не замечая вокруг, смотрела перед собой недвижным, отсутствующим взглядом. Няри не должен живым покинуть Чахтицы!

Когда граф вернулся в замок, чтобы собрать свои вещи и сделать то, что собирался, он крикнул своим гайдукам:

— Гайдуки, оружие наготове и не дремлите — напрягите зрение и слух! Только услышите мой свист или крик, врывайтесь в замок, хотя бы через трупы, и спешите на помощь! Значит, мне грозит опасность.

Он вошел в замок. В коридоре остановил горничную:

— Что делает госпожа?

— Лежит в спальне, — ответила она растерянно.

Как только девушка исчезла из виду, он подкрался к спальне графини и, склонившись к замочной скважине, прислушался.

Хозяйка замка лежала в постели, а Майорова натирала ей виски каким-то снадобьем. Рядом стояли Дора, Илона и еще несколько женщин.

— Внимательно слушайте меня, — говорила госпожа мрачно, — граф Няри не должен выйти из замка живым. Если это случится, я накажу вас всех, а одна из вас умрет той смертью, какая была уготована ему.

Служанки стали жаловаться, что в замке нет почти ни одного мужчины, все отправились ловить разбойников. А без мужиков что сделаешь?

— Это ваша забота. Извольте привести сюда графа живого или мертвого!

Няри этого было достаточно. Он выпрямился, и, стиснув зубы, уверенными шагами направился в свою комнату.

Павел Ледерер не щадил коня. Когда он увидел Острый Верх, конь был уже в пене. Павел придержал скакуна, огляделся, не следит ли кто за ним. Нигде ни одной живой души. Лишь впереди вышагивала молодая женщина в городском платье. Стало быть, это не служанка и не подданная чахтицкой госпожи, которая бы могла проговориться о встрече с господским слесарем близ Врбовцев.

Он собирался незаметно перегнать женщину. Но, едва взглянув на нее, остановил коня и удивленно воззрился на нее. То была Барбора Репашова. Она была не менее ошеломлена неожиданной встречей после стольких месяцев разлуки.

Павел Ледерер часто мысленно обращался к ней, и чем дольше он думал, тем менее виновной она ему казалась. Он все время вспоминал свое возвращение с чужбины — как горестно и любовно она встретила его! Сердце у него сжималось, кровь бурлила в жилах, он все чаще упрекал себя, что был с ней так жесток. Все порывался увидеть ее, но что-то мешало, знал ведь, что она в Новом Месте, у матери, но не пошел туда.

— Барбора! — обрадованно воскликнул он и, соскочив с коня, подбежал к ней.

Но на ее лице радости не было. И рука, которую она подала ему, была холодна.

— Разве не радует тебя наша встреча, Барбора? — спросил он с укором, и сердце сжалось, когда он взглянул в ее бледное лицо и печальные глаза.

— Радоваться следовало бы, Павел, если бы мы не встречались только случайно. И если бы я вообще умела радоваться.

— А может быть, совсем не случай, а судьба подарила нам эту встречу, чтобы я мог сказать тебе, что уже совсем не сержусь на тебя.

— Уже не сердишься… — горько улыбнулась она. — Ты гневался на меня за любовь мою, за слабодушие, что я была неспособна жить без тебя. Но это уже ушло в прошлое. Наши дороги разошлись навсегда, как ты этого и хотел.

Павел Ледерер молча смотрел на нее, вбирал в себя ее образ. Никогда она не казалась ему такой красивой, как теперь, никогда он так не желал привлечь ее к себе и наполнить ее сердце счастьем. Но сдерживало его лишь давнее подозрение, что она не любит его. Он отвернулся и направился к своему коню.

— Куда ты едешь, Павел? — подозрительно осведомилась она.

Ее вопрос и голос удивили его.

— А я знаю, куда направляешься, — продолжала она, так как он не сразу ответил. — В дом под Острым Верхом. Сердце влечет тебя туда.

— Конечно, там мой отец.

— А не Магдула?

Эти вопросы озадачили его. В них чувствовалась бесконечная горесть, и он тщетно пытался отгадать причину.

— Скачи к своим дорогим, я тоже туда направлялась. Передай им привет и весточку от меня. Мол, я сделаю то, к чему они меня так дружно склоняли. Скажи, что свадьба моя уже не за горами.

— Ты выходишь замуж? — остолбенел он.

— Выхожу.

Он повернулся, вскочил на коня — и был таков.

Барбора снова выходит замуж и снова не за него!

Гнев ослеплял его, он и не задумывался, вправе ли гневаться. Про себя он клялся, что никогда не посмотрит на нее, а если и случится встретиться, то он за версту обойдет ее.

Она долго смотрела ему вслед, пока он не скрылся среди деревьев. Слезы слепили глаза. Медленными шагами она пошла в направлении Нового Места. Лишь временами оглядывалась, надеясь увидеть повозку, чтобы хоть кусочек пути проехать на ней.

Павел Ледерер успокоенно вздохнул, когда из халупки под Острым Верхом навстречу ему с веселым лаем выбежал Цербер, а вслед за ним показался отец. Обнялись. Отец давно сожалел о том, что проклял сына. Увидя его, он словно бы помолодел.

— А где остальные? — спросил Павел отца.

— Рано утром уехали на свадьбу.

— На какую свадьбу?

— А ты разве не знаешь? — смеялся отец так, словно услышал добрую шутку.

Чуть погодя уже смеялся и сын, узнав, какое событие он проморгал в Чахтицах. Было забавно думать, как рвет и мечет госпожа и как чертыхается Фицко, узнав, что граф Няри одурачил его.

— А где же будет свадьба? — полюбопытствовал он, собираясь удивить свадебных гостей своим внезапным появлением.

— В охотничьем замке графа Няри на Грашном Верхе. Вольные братья доверяют ему, словно он теперь член их дружины.