Йожо Нижнанский - Кровавая графиня

— А ты сумей и сберечь свою шкуру, и повторить мои слова, — отбрил капитан горбуна и повернулся, чтобы уйти.

— Зря упрямитесь! — Фицко был уверен, что завлечет капитана туда, куда ему нужно, если и не сейчас, так позже — непременно. — Не хотите же вы, чтобы чахтицкая госпожа сама водила вас по подземным коридорам и показывала вам тамошние помещения?

— Ты хочешь посвятить меня в тайны подземелья? — заколебался капитан.

— Только это, и ничего другого, — ответил коротко горбун, и глаза его засверкали. Он почувствовал, что капитан поддается соблазну.

Капитана действительно давно томило любопытство. От пандуров он наслышался невероятных историй о подземных коридорах, они дразнили его фантазию. И он уже не раз ждал случая, чтобы проникнуть хотя бы в подвал, который, как говорили, сам по себе впечатляет своей необъятностью и огромными, покрытыми искусной резьбой бочками, какие редко можно увидеть.

— И когда же ты намереваешься меня туда повести?

— Как только вы соизволите.

— Что ж, тогда веди.

— Только погодите чуть-чуть, господин капитан, я пойду за ключами и фонарем.

И он помчался в свою каморку, готовый прыгать от радости, что капитан так легко попал в ловушку. Конец тебе, капитан, конец! Только влезь в подземелье — никогда уже не увидишь Божьего солнышка.

Таков был замысел Фицко. Устранить капитана. Чем быстрее, тем лучше. Возвращаясь с ключами и фонарем, он обвел взглядом весь двор и все окна, чтобы удостовериться, что никто не видит, как он с капитаном исчезает в дверях подвала.

Любопытство капитана росло. Он ломал голову, стараясь понять, что же задумала Алжбета Батори, почему решила посвятить его в свои тайны. И вдруг, стоя в задумчивом ожидании, он услышал голос, звучавший на удивление глухо, словно доносился из подземелья:

— Капитан, будьте начеку!

Горбун приближался. Таинственное предостережение потрясло капитана, он неприметно огляделся. Перед собой он увидел лишь дверь каморки слесаря.

— Не выдавайте ничем, что слышите меня, — продолжал голос, и капитан почувствовал, что сквозь замочную скважину на него уставились чьи-то глаза. Предостерегающий голос исходил оттуда. — Не ходите в подземелье, но если вы все-таки пойдете, следуйте все время за Фицко, потому что…

Голос умолк. Горбун, которого, конечно, видел и тот, кто предостерегал капитана, был уже в нескольких шагах.

Кто же следил за капитаном и упреждал об опасности? Неужто Павел Ледерер?

Капитан недвижно стоял, мучимый тревогой и неуверенностью. Мысль лихорадочно взвешивала все происходящее.

Теперь было ясно, что Фицко ведет его в подземелье отнюдь не по велению своей госпожи. Капитан упрекнул себя в легкомыслии: он чуть было не попал в западню.

— Можно идти! Я готов! — вывел его из задумчивости голос горбуна.

Капитан испытующе всмотрелся в лицо Фицко, словно хотел прочесть на нем ответ на мучившие его вопросы. Но выражение этого лица было совершенно непроницаемо. Лишь в глазах таилось нечто такое, что вынудило капитана взяться за рукоять сабли. То был взгляд кровожадного хищника, подстерегающего удобную минуту, чтобы броситься на жертву.

— Что ж, пошли! — воскликнул капитан и твердо зашагал рядом с Фицко.

Искушение отбрить его, просто сказать, что он не желает идти в подземелье, было достаточно велико. Но ОН понимал, что тем самым достигнет лишь минутной победы, и ничего больше. Он чувствовал, что горбун что-то замыслил. И конечно, он не откажется от своего замысла и попытается снова его осуществить, как только представится возможность. Пусть же произойдет сейчас то, чему суждено произойти, — пусть Фицко еще раз убедится, что выбрал себе противника не по росту.

Горбун уже стоял на лестнице с зажженным факелом.

— Горе тебе, — крикнул капитан, — если ты не выполняешь приказ госпожи, а затеял какую-то подлость!

Он обнажил саблю, она зловеще заблестела в свете факела.

Фицко подумал было, что капитан раскусил его замысел и потому угрожает ему.

— Подлость? — засмеялся он. — Скорее всего, мне надо бояться идти с вами, господин капитан! У меня ни сабли, ни пистолета, одни голые, ослабевшие руки. Вы засомневались, опасаясь какой-то моей подлости? Что ж, вы не слуга, вам не обязательно исполнять повеления госпожи графини. Можете вернуться, я даже извинюсь за вас перед госпожой. Скажу, что тяжелый, затхлый воздух вредит вашим легким и что ради семейства, которое никак не дождется вас в Прешове, вам следует беречь здоровье!

Насмешки эти окончательно допекли капитана. Но он преодолел соблазн пнуть обидчика, чтобы он скатился со всех ступеней, крепко сжал рукоять сабли и воскликнул:

— Хватит болтать! Шагай вперед!

Горбун возликовал. Капитан все же решился идти. С каким наслаждением Фицко сообщил бы ему: «Вниз-то спустимся вдвоем, но наверх поднимется лишь один из нас». Вместо этого он усмехнулся:

— Больно уж вы нетерпеливы!

Фицко двинулся в путь, капитан — за ним.

Посреди множества бочек, в тяжелой винной духоте, горбун поднял кувшин, налил в него вина и выпил. Потом протянул кувшин капитану.

— Вот подкрепитесь перед долгой дорогой…

— Подкреплюсь, только не из твоего кувшина.

— А все же лучше бы вы мой взяли, за него я ручаюсь, что не отравлен. Госпожа умеет замечательно хранить свои вина. Пока народ не узнал, как поплатился тот выпивоха, которого прямо из подвала отвезли на погост, многие мечтали отведать ее замечательных старых вин. Значит, не хотите пить из моего кувшина? Противно вам? Но могу вас уверить, что из него пила особа и поблагороднее вас, господин капитан! Сама Алжбета Батори, когда ее освободили из когтей смерти.

— Молчи, если тебе дорога жизнь! — осадил капитан горбуна.

Затем он взял один из кувшинов, посмотрел, чистое ли у него дно, налил вина, ополоснул хорошенько кувшин и только потом из него напился.

— Ох и осмотрительны же вы, господин капитан! Но я бы указал вам вино и получше.

Началось долгое путешествие через множество коридоров и помещений. Фицко без устали болтал, перемешивая объяснения с жуткими историями, которые якобы произошли с ним на том или ином месте. Капитан даже не заметил, как за бесконечными поворотами то вправо, то влево он сбился с пути, потерял ориентировку.

Он был полностью во власти Фицко. Без него из этого лабиринта ему не выбраться.

Перед одной из дверей горбун остановился.

— А теперь, господин капитан, вы увидите одну из самых больших достопримечательностей замка. Здесь я и сообщу вам, чего она от вас ожидает.

Он открыл дверь и вошел.

Капитан осторожно последовал за ним, но уже на пороге застыл в изумлении.

Перед ним стояла обнаженная женщина. В первую минуту он и не понял ее предназначения. Сообразил он, лишь когда из открытой груди выскочили ножи. Капитан отпрянул. Ему казалось, что ножи вытягиваются все больше, готовые проткнуть его.