Ярослав Галан - Памфлеты

Но жестокая судьба и на сей раз разочаровала лакеев, лишний раз показав им, что значительно легче надеть ливрею, нежели сбросить её. В то время как украинский народ делами своих воинов начинал новую книгу своей славы, когда вся Украина поднялась на борьбу с немецкими оккупантами, подражатели Мазепы из Центральной рады не осмеливались выйти на улицу из приёмных немецких столоначальников. Огни восстаний, вспыхивавших то в одном, то в другом конце нашей страны, тревожили и волновали испытанных в боях прусских генералов, а киевских «министров» приводили в ужас. Люди без родины теперь почувствовали, что значит ненависть великого народа, ненависть, которую нельзя было погасить никакими репрессивными мерами, потому что каждая пуля, выпущенная оккупантом или его гайдуком в опереточном жупане, была только лишней искрой, приближавшей минуту взрыва великого всенародного восстания.

Когда на смену политиканам из Центральной рады пришёл новый немецкий фаворит — Павел Скоропадский, положение от этого нисколько не изменилось. Украина клокотала, Украина хотела жить по-своему. Она с одинаковым ожесточением уничтожала карательные экспедиции генерала Эйхгорна и сипежупанников Скоропадского.

Всю силу народного ожесточения почувствовал Скоропадский осенью 1918 года, когда ему пришлось бежать в немецком санитарном поезде, бежать по тем же дорогам, по которым вскоре после этого улепётывали и его наследники из петлюровской школы.

Напрасно желтоблакитники пытались потом вырвать из истории эти чёрные позорные для них страницы, напрасно националистические фальсификаторы слагали потом за границей легенды про свои «фермопилы» под станцией Круты — ничто не изменит факта, что в те грозные годы их влияние никогда не выходило за круг, очерченный штыком интервента.

Ещё одну попытку сесть на шею украинскому народу они предприняли в 1919 году. На этот раз вследствие временного бессилия берлинского протектора они заключили союз с Пилсудским, который тогда как раз готовил свой поход на Киев. Симон Петлюра, тот самый Петлюра, который зимой того же года патетически заявил, что его спор с поляками о Западной Украине можно решить только мечом, через несколько месяцев после того не только спрятал этот меч в ножны, не только поспешно признал претензии Пилсудского на Западную Украину, но и тайным договором отдал ему всю территорию по правому берегу Днепра, оставляя за собой лишь скромное право руководить левобережной Украиной, да ещё и под строгим контролем Варшавы…

Между тем Пилсудскому счастье сопутствовало ещё меньше, чем Вильгельму II. Через несколько недель после начала своего наступления он думал уже не о Киеве, а о том, как бы удержать в своих руках Варшаву. «Правительство» Петлюры успело и на сей раз спастись бегством, перенеся свою столицу на колёсах в Западную Польшу. Салон-вагоны с трезубцем навсегда застряли в глухом тупике станции Тарнов, а их пассажирам оставалось лишь одно: стареть на чужих хлебах и, старея, ожидать очередной конъюнктуры, искать новых меценатов политической проституции, достаточно сильных, чтобы наполнить разочарованные сердца «ботокудов» [2] Бразильские индейцы. новой надеждой на выполнение бредовых мечтании.

Ждать пришлось довольно долго. Но в этом антракте между двумя действиями — первой и второй мировой войнами — люди без родины не били баклуши. С одной стороны, они вновь сучили разорванную событиями нить, связывающую их с Берлином, с другой — они продолжали спекулировать на ягеллоновской великодержавной мании Пилсудского. Чтобы не потерять формы, они подвизались одновременно во всех возможных контрразведках. Ольга Басараб самоотверженно работала для немецкой, Петро Певный — для польской, Онацкий и Островерха — для итальянской. Одни кандидаты в желтоблакитные мандарины, как Скоропадский и Коновалец, ждали лучшей поры под чёрными крыльями немецкой псевдореспублики, другие, как Андрей Левицкий и Дмитро Левицкий, — под белыми крыльями орла из-за Вислы.

Через своих агентов, которые были также агентами их хозяев, они и дальше пытались «стучать в сердца» украинского парода. Стучали обрезами и револьверами, стучали шпионством, саботажем и диверсионными актами, стучали лживой пропагандой. Когда в ответ на это народ стукнул их под Базаром, стукнул их на процессе нового варианта «Союза освобождения Украины», так называемой «Сшлки визволення України», ударил, наконец, по их националистической агентуре в 1933 году, они подняли бешеный вопль о «красном терроре на Украине». Карлики с заплёванными от бессильной злобы бородами разбежались по Европе и карабкались на трибуны, с которых они призывали к «крестовому походу» против Страны Советов, в частности против Украинской Советской Социалистической Республики.

Этот ералаш не случайно совпадает по времени с приходом Гитлера к власти. Не случайно Милена Рудницкая облюбовала для своих антисоветских «крестоносных» выступлений трибуну женевского «Конгресса национальных меньшинств», руководимого матёрым гитлеровцем. Пенсионеров из желтоблакитной малины Гитлер благословил на свою службу.

Нужно заметить, что в то время желтоблакитники показывали пример «дисциплинированности». Как известно, так называемая «Организация украинских националистов», пытаясь ввести в заблуждение народ Западной Украины своей суррогатной «революционностью», с самого начала своего существования применяла тактику индивидуального террора против отдельных представителей польской администрации. Но достаточно было Гитлеру договориться с Беком, чтобы вожаки этой организации внезапно прекратили свой «террор». Больше того, когда некоторые дезорганизованные этой неожиданной переменой тактики члены организации отважились протестовать, они расплачивались за свой протест жизнью. Трупы юноши и девушки, дочери попа, найденные с простреленными головами на берегу одного из львовских прудов, весьма убедительно свидетельствовали о том, что для верховодов ОУН («Организация украинских националистов») интересы фашистской Германии были дороже, чем кровь и жизнь их товарищей по организации.

Но не только в июне 1941 года люди без родины показывали, на что способна каналья, превратившая политический бандитизм и предательство в свою профессию.

Ещё тапки гитлеровских псоглавцев не успели взять разгон, как желтоблакитники Западной Украины уже повытаскивали ножи из-за голенищ.

Едва оккупанты успели войти во Львов, как вся шайка повылезла из нор и бросилась убивать советских людей, соперничая в зверствах с фашистской солдатнёй. Почему? Прежде всего потому, что таков был приказ гестапо…