Ярослав Галан - Памфлеты

Ярослав Галан (1902–1949) — выдающийся украинский писатель, автор многих сборников рассказов, пьес, публицистических произведений, известных не только в нашей стране, по и за рубежом. Наибольшей популярностью пользуются его книги памфлетов («Их лица» — 1948 г., «Перед лицом фактов» — 1949 г., «Памфлеты» — 1958 г., «Избранное» — 1959 г.).

Фронт всегда пролегал через его сердце. Таким прошёл Галан по земле — через застенки панских тюрем, под пулями полицейских карабинов, по фронтам Отечественной войны, в схватках с националистическими бандами. Что бы он пи писал — пьесы «Под Золотым орлом», ««Любовь на рассвете», рассказы или разящие памфлеты, — он оставался коммунистом, мужественным воином, горячо любящим свою родину. Ярослав Галан говорил о себе: «Я и в дальнейшем, как и теперь, буду выполнять свой классовый долг и беспощадно бороться с явным и тайным фашизмом».

Этой клятве он оставался верен до последнего дыхания и погиб как солдат в бою.

Всё творчество Ярослава Галана проникнуто глубоким оптимизмом. Его произведения борю гея за мир, за коммунизм, за человеческое счастье, они получили всенародное признание.

В 1952 году Ярославу Галану за его боевые памфлеты присуждена Государственная премия СССР.

Летом 1933 года в дверь виллы, в которой помещалось советское консульство во Львове, позвонил молодой человек. Войдя, он выразил желание поговорить с консулом. Когда посетителю ответили, что консул его принять не может, он быстро выхватил из кармана револьвер немецкой марки «парабеллум» и несколькими выстрелами убил первого попавшегося ему на глаза человека. Жертвой убийства был работник консульства Майлов.

Едва прозвучал последний выстрел, как бандит стремглав бросился к двери. Однако дверь в доме открывалась и закрывалась автоматически. Напрасно убийца искал на стене спасительную кнопку, напрасно бегал, бледный и перепуганный, от окна к окну; решётка, которой он раньше не заметил, преграждала ему путь к бегству. Преступник, минуту тому назад со спокойным сердцем убивший ни в чём не повинного человека, теперь обезумел от страха… Холодный пот выступил у него на лбу: обессиленный, он забился в самый тёмный угол.

Это был Лемик, один из членов так называемой «Организации украинских националистов», руководимой формально полковником Коновальцем, а фактически — разведывательным отделом немецкого генерального штаба. Лемик был только орудием. Вдохновители подлого убийства преспокойно сидели в Берлине и «рядились» с адъютантами Гренера и Гиммлера, а в свободное время фабриковали «идеологию» для своих тёмных дел, для грязных махинаций, перед которыми бледнеют подвиги «генерала Во» — сверхпровокатора русской контрреволюции Азефа. Но Азефу не нужна была идеологическая надстройка, — его вполне удовлетворял звон золотых монет в кармане. Амбиция сверхпровокаторов из клики Коновальца шла значительно дальше. Выброшенные со сцены истории, они пытались попасть хотя бы на её эстраду. Одетые в желтоблакитные мантии, они упрямо карабкались на неё, грозно потрясая щербатым трезубцем. Слова «Украина» и «украинский» не сходили при этом с языка этих самозваных жрецов «сверхпатриотизма».

«Сладко умирать за родину…» — шептали они на ухо своим лемикам, посылая их на «мокрое дело». Но когда перед глазами лемиков вставала смерть, то в большинстве случаев «националистическая надстройка» вмиг выветривалась из их сознания, нисколько не затрагивая их сердец.

И тогда кандидаты в желтоблакитные мученики сбрасывали с себя терновые венки и, наплакавшись вдоволь на груди полицейского, услужливо надевали шапку-невидимку агента-провокатора на службе львовской или варшавской «дефензивы».

«Родина» лемиков оказывалась мифом, и при столкновении с суровой действительностью этот миф рассеивался, словно отравляющий газ от сильного порыва ветра.

Родословная лемиков начинается с того времени, когда Коновалец, которого ныне нет в живых, носил ещё на воротнике звезду австрийского лейтенанта. В начале первой империалистической войны Берлин стал Меккой, куда съезжались, словно ведьмы на Лысую гору, политические коммивояжёры желтоблакитной породы.

Конъюнктура для них была тогда благоприятна. Украина с её богатствами всегда играла большую роль в империалистических планах Германии. Наспех организованный немецким генштабом так называемый «Союз освобождения Украины» должен был подготовить «кадры» для будущего марионеточного «правительства». А пока что одни кандидаты в министры с благословения кайзера организовывали шпионаж п диверсии в тылу царской армии, другие переводили на украинский язык немецкие пропагандистские листовки, а потом совали их в руки пленным украинцам.

Наиболее энергичные среди них образовывали так называемые «стрелецкие сечевые части», задачей которых было вплетать новые лавры в сомнительный венок «сла-вы» австро-венгерской армии и помогать Вене осуществить её давнюю мечту: посадить на украинский престол одного из габсбургских эрцгерцогов.

Понятно, что вся эта политика не могла найти отклика среди широких украинских масс, несмотря на то, что желтоблакитные агенты центральных держав [1] Речь идёт о Германии и Австро-Венгрии. охотно пользовались в своей работе антицарскими лозунгами. Полтавского крестьянина также трудно было одурачить, как и харьковского рабочего — и тот и другой прекрасно знали, что кандалы немецкого производства нисколько не легче царских наручников. Наоборот, знакомство с немецкими помещиками и фабрикантами на Украине научило их, что в деле эксплуатации и угнетения пруссаки были и останутся непревзойдёнными мастерами.

В 1917 году желтоблакитным агентам немецкого империализма — Зализняку и Назаруку — казалось, что настало их время. В Берлине внимательно читали их отчёты о выступлении Михновского на армейском съезде в Киеве. Читали и строили свои планы.

Эти планы встали перед миром во всей своей наготе на Брестской мирной конференции. С лёгкой руки генерала Гофмана за столом этой конференции оказались и украинские севрюки. Выпущенные из берлинской клетки желтоблакитные попугаи послушно повторяли то, чему их учили долгие годы немецкие хозяева, и услужливо кивали, слыша требования немецкой делегации, предъявленные советскому правительству. Когда же немецкий генеральский кулак стукнул по столу и советским делегатам был предъявлен ультиматум в отношении Украины и перед украинским народом во весь рост встала опасность австро-германской оккупации, — националистические статисты на радостях запели Вильгельму. Наконец, как им казалось, настало их время, а с ними возможность сменить лакейскую ливрею на министерский фрак.