Александр Аннин - Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника

Буридан медленно взял оружие врага и в свою очередь отсалютовал дону Хуану.

– Мсье Жуан! – сказал он проникновенно. – У нас в Париже ваш поступок считается унизительным. Если дуэлянт не решается убить обезоруженного противника, прощает его и щадит, то такого человека называют малодушным. Трусом, если хотите. Непреложное правило дуэли гласит: если поединок начат, то его надо доводить до конца. Но я почту за честь пережить унижение вместе с вами. Я прощаю вам вашу неудачную шутку! Вы самый благородный и порядочный человек, которого я встречал в своей жизни!

Дону Хуану впервые за много лет хотелось заплакать. Он забыл и о пророчестве, и о том, что его милосердие ничем ему не грозило. Дон Хуан готов был обнять Жана Буридана или даже встать перед ним на колени.

Никто никогда не называл его благородным, а уж тем более – порядочным человеком! С самого отрочества он слышал в свой адрес только грязные злые высказывания, и они были абсолютно справедливыми, Только дон Педро называл его «другом-приятелем».

– Мы никому не расскажем о вашем поединке, господа, – раздался голос Андрэ де Монтерана. – Не так ли, виконт?

Может быть, памятный поединок с Жаном Буриданом и был самым ярким впечатлением дона Хуана от поездки в Париж?

Пожалуй, нет. Скорее – самым светлым и отрадным.

Помимо всего прочего, в Париже дон Хуан чуть было не пристрастился к игре в кости. Казалось бы, все просто: два камешка с точечками на каждой из шести граней, их берешь и кидаешь на стол. Но сколько азарта, сколько душевного трепета! Не существует мира с его радостями и горестями, не существует ни родины, ни женщин, ни королевского гнева или милости… Только стол, эта два камешка и напряженные глаза твоего соперника.

А он-то думал, что самые острые переживания мужчина может испытать лишь в борьбе за женщину! Оказывается, по сравнению с игрой в кости азарт охоты на изменниц, которому он предавался в последние годы, – лишь бледная тень подлинной страсти.

Дон Хуан выиграл целую кучу «ягнят» [26] у виконта Нарбоннского и, пребывая в приподнятом настроении, намеревался играть и дальше – каждый день, вплоть до отъезда из Парижа.

Но та ночь феерических выигрышей так и осталась единственной, первой и последней, за все время его пребывания в Париже. Дона Хуана захлестнули переживания иного рода.

Следующая ночь выдалась без дождя. Небо прояснилось, и на нем впервые за последние недели проглянули мерцающие июльские звезды. Дон Хуан, виконт Нарбоннский и Жан Буридан решили покататься по реке на лодке. Эта мысль пришла в голову не только им одним: освещенные факелами, по Сене плыли десятки прогулочных лодок. Все они были украшены разноцветными фонариками. Благородные дамы и кавалеры восседали на мягких удобных подушках, одетые словно для танцев. Слышался веселый смех и романтический звон бокалов.

Виконт Нарбоннский приказал четверым гребцам помедленнее грести, чтобы он имел возможность поприветствовать знакомых и переброситься с ними парой слов.

Они поравнялись с богато иллюминированной лодкой, в которой полулежали на подушках три нарядные дамы. Две из них были совсем еще юными, а третья – постарше, лет двадцати трех.

– Добрый вечер, сударыни, – снял шляпу виконт Нарбоннский.

– Добрый вечер, виконт! Добрый вечер, господа! – вразнобой ответили очаровательницы.

– Добрый вечер, графиня, – томным голосом приветствовал старшую красавицу Жан Буридан. – Не желаете ли присоединиться к нам? Места в нашей лодке достаточно.

– Действительно, графиня, – поддержал виконт. – Составьте нам компанию! Мы будем так рады… Разве вам с вашими племянницами не скучно без мужского общества?

Было видно, что обе юные девушки отнюдь не прочь прокатиться в компании столь престижных кавалеров, как владетельный виконт Нарбоннский, знаменитый Жан Буридан и загадочный кастилец. Но тут раздался холодный, насмешливый голос той, кого называли графиней:

– Уверяю вас, виконт, нам ничуть не скучно! И мы выехали на реку специально для того, чтобы побыть, как вы изволили выразиться, без мужского общества!

Лодки разошлись.

Дон Хуан был потрясен. Он едва слышал виконта Нарбоннского, пояснявшего специально для кастильца:

– Это графиня Диана де Ла Мот, первая придворная дама ее величества королевы. А с ней две ее племянницы.

Перед глазами дона Хуана стояло лицо только что виденной женщины. Вьющиеся светлые волосы, прямой короткий носик, бархатные карие глаза и полные маленькие губки. Наконец-то он понял то, чего раньше никак не мог понять…

В Париже дон Хуан не переставал удивляться мотовству придворных кавалеров – как богатых, так и не очень. Женщинам, которых они хотели, парижские ухажеры дарили дорогие ювелирные изделия, словно соревнуясь, кто больше потратит денег на то, чтобы завоевать очередную красавицу. Тенорио считал это проявлением обыкновенной мужской гордыни и безрассудства.

Какой смысл в таких баснословных тратах, если свеженькие шлюхи с улицы Кур-Робер исполнят все ваши желания, вплоть до редкостных прихотей, за две мелкие монеты? Среди этих девушек попадались восхитительные, обворожительные существа, до которых было ой как далеко большинству светских дам!

Когда он осторожно высказал свои сомнения виконту Нарбоннскому, тот с оттенком брезгливости возразил:

– Дорогой Жуан, разве можно сравнивать шлюху и светскую даму? На Кур-Робер вы делаете мелкую покупку, а во дворце Ситэ вы одерживаете блистательную победу!

– Вы говорите – победу? – не понял де Тенорио. – Какая же это победа, если за нее уплачено корундами [27] ? И в чем существенная разница между двумя мелкими монетами и двумя драгоценными перстнями? Может быть, в том, что во дворце Ситэ каждой ночи любви предшествуют ритуальные куртуазные пассажи мужчин и жеманство женщин?

– Да-а. – Виконт Нарбоннский посмотрел на дона Хуана, как на безнадежного больного. – Похоже, мне придется нарисовать вам, так сказать, схему амурно-денежного механизма французского высшего общества. Видите ли, дон Жуан… Наши светские прелестницы не только берут, но и дают! Каждый придворный кавалер состоит на содержании хотя бы у одной из своих любовниц. Попеременно. Красивая женщина получает золото и, как вы изволили выразиться, корунды, – от кого? От мужа и любовников. А своему «лучшему» на данный момент мужчине она эти сокровища отдает. Он в свою очередь дарит эти драгоценности другой придворной даме, которая возбудила в нем желание. Та опять же… Ну и так далее. В общем, этот вечный двигатель любви работает непрерывно! Во дворце Ситэ совершается постоянная циркуляция денег и дорогих украшений. Круговорот! И, уверяю вас, практически никто при этом дотла не разоряется. Была бы, гм, хорошая физическая форма. Я доходчиво все объяснил?