Йорам Канюк - «Эксодус». Одиссея командира

Слушая Йосефа, Стив прослезился.

Испанские моряки снова затянули какую-то песню, а Йоси распрощался с ними и вернулся на капитанский мостик.

И вот здесь, снова — как в истории про Кастель — появляюсь в этом рассказе я сам.

Когда «Кибуц-Галуёт» и «Ацмаут» прибыли на Кипр, Йосеф и его жена получили сертификаты на въезд в Палестину и прибыли в Хайфу. Поначалу их хотели определить на житье в один из кибуцев в пустыне Негев, но Йосеф сказал, что хочет жить возле Иерусалима, и их отправили в Кфар-Эцион. Когда арабы осадили район Гуш-Эциона, оттуда эвакуировали всех женщин и детей, включая и беременную жену Йосефа. И тут в Палестину приехала Лея. Оказалось, она не умерла. К этому времени она тоже была замужем. Их поселили в лагере для репатриантов возле Нетании. Узнав, что Йосеф жив, она сказала мужу, что хочет записаться в «Хагану», и уехала в Кфар-Эцион, но через два дня после ее приезда арабы снова пошли в атаку и большинство жителей Кфар-Эциона, включая Лею и Йосефа, погибли. Жена Йосефа поселилась в Иерусалиме и родила дочь, а потом снова вышла замуж и переехала в Рамат-Ган. У ее мужа была аптека. Свою дочь она назвала Йосефа.

Однажды мне позвонила женщина.

— Я слышала, — сказала она, — что вы пишете книгу о нелегальной репатриации, о «Пан-Йорке» и «Пан-Крессенте». Я хочу рассказать вам одну историю.

Я пришел к ней домой. Она жила в Тель-Авиве, на улице Губермана. День выдался жаркий. Она принесла мне попить, села рядом и спросила, можно ли ей плакать, когда она будет рассказывать.

— Конечно, — ответил я, — о чем разговор.

И она начала рассказывать. Всю свою историю, с самого начала. Этой истории я не знал. Она помнила все до мельчайших подробностей. Она рассказывала мне об Испании, о плавании на «Пан-Йорке», о каком-то пассажире, который плыл вместе с ней, о резне неподалеку от Кастеля, о Йоси, о том, как ее преследуют воспоминания о прошлом и как ей хотелось бы все это забыть, но жестокая память ее не отпускает, и о том, что в этих воспоминаниях, при всей их горечи, есть какая-то странная сладость.

То, о чем женщина не рассказывала, досказывали за нее ее слезы, и чем дольше я слушал, тем больше мной овладевала печаль.

Когда «Кибуц-Галуёт» и «Ацмаут» подошли к Фамагусте, Йоси увидел на берегу английские войска. Было очевидно, что они готовятся к бою. Как выяснилось, адмирал получил выговор за свое обещание не арестовывать членов экипажей, и англичане сообщили Йоси, что экипажи все-таки будут арестованы. Начались лихорадочные переговоры. Йоси категорически отказался идти на уступки. Он не собирался сдавать англичанам испанских моряков и потребовал, чтобы при высадке перепись пассажиров не производилась. К счастью, в конечном счете честное слово адмирала перевесило, и англичане пообещали, что высадка произойдет в соответствии с договоренностью. Йоси облегченно вздохнул.

Через какое-то время после того, как пассажиры начали сходить на берег, к трапу «Кибуц-Галуёт» подошел английский адмирал. Его сопровождали солдаты, командир шестого отряда десантников и несколько офицеров.

— Кто командует кораблями? — спросил он.

— Я, — ответил Йоси и представился.

Услышав, что Йоси всего двадцать восемь лет, адмирал был как громом поражен. Он не мог поверить, что командование такой серьезной операцией могли доверить совершеннейшему мальчишке.

В это время к Йоси подошла девушка и, сделав вид, что хочет пожать ему руку, незаметно сунула ему в ладонь записку. В записке говорилось, что он должен срочно связаться по рации с «пальмахниками», подпольно работавшими в кипрских лагерях. Когда Йоси вышел на связь, «пальмахники» сообщили ему, что у входа в один из лагерей англичане арестовали Геду Шохета — одного из тех, кто готовил корабли к отплытию. Дело в том, что ранее Шохет служил летчиком в английском военно-воздушном флоте, откуда дезертировал, и до сих пор числился в розыске.

Йоси моментально приказал остановить высадку. Английские чиновники не поняли, в чем дело, и растерялись.

— Что это значит? — недоуменно спросил Йоси адмирал.

— Арестовав Шохета, — объяснил ему Йоси, — вы нарушили заключенное между нами соглашение, потому что он член одного из экипажей.

Адмирал приказал немедленно освободить арестованного, и высадка возобновилась. После этого она проходила уже без инцидентов. Как лаконично заметил один из присутствовавших при этом английских офицеров, «за исключением вони, которая доносилась с еврейских пароходов, все прошло нормально».

Согласно приказу, на основании которого действовал Йоси, после высадки пассажиров его командирские полномочия заканчивались. На Кипре работали «пальмахники» и командиры кораблей, задержанных ранее, и именно на них была возложена обязанность заниматься вновь прибывшими.

Из лагеря, куда Йоси отправили вместе с пассажирами, он и шесть его товарищей выбрались через туннель, который был прорыт под забором и начинался в одной из палаток. Туннель был узкий, и ползти по нему было трудно. На выходе из туннеля их ждал эмиссар из «Хаганы» и две машины, за рулем которых сидели греческие подпольщики. На этих машинах их довезли до берега и спрятали в скалах, в одной из пещер. Вскоре за ними должно было прибыть из Палестины рыболовецкое судно «Орел» с одеждой и документами. Однако время шло, а «Орел» так и не появлялся. Часа через четыре, когда уже начало светать, послышались выстрелы. К счастью, оказалось, что это были не англичане, как Йоси и его товарищи поначалу подумали, а какие-то безобидные местные охотники. Еще через час пришли два человека и сообщили, что «Орел» прибудет только завтра.

На следующий день судно наконец-то за ними пришло и остановилось на некотором расстоянии от берега, так что им пришлось добираться до него в резиновой лодке.

Море буквально кишело английскими военными кораблями, но, к счастью, на «Орла» никто внимания не обратил.

В районе Бейрута «Орел» повернул на юг и благополучно дошел до Кейсарии, где все, кроме Йоси, сошли на берег, а корабль повез его дальше, в Тель-Авив.

В Тель-Авив они прибыли уже утром. Йоси, который все еще был одет как репатриант (кожаное пальто, шапка-ушанка и сапоги), переоделся в нормальную одежду, сошел на берег и сел на автобус № 5. Однако когда он порылся в кармане, оказалось, что у него нет с собой денег. Смутившись, он попытался было объяснить водителю, что забыл деньги дома, но тот не пожелал ничего слушать и велел ему сойти. Йоси молча подчинился. Он не имел к водителю абсолютно никаких претензий — по-своему, тот, разумеется, был прав, — но в результате ему, двадцативосьмилетнему воину, только что вернувшемуся с битвы, в которой он сражался за возрождение Эрец-Исраэль, пришлось идти домой пешком.