Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет

— Простите меня, прошу вас!

— Ты сейчас же прекратишь ныть и все объяснишь мне.

Перед домом, где работал Моисей, был просторный дворик. Колесница остановилась у порога, и оба еврея спустились с нее. Моисей снял свою набедренную повязку и парик и показал на огромный кувшин с водой.

— Поднимись на помост, — приказал он Абнеру и полей мне на плечи.

Пока Моисей растирался специальными травами, Абнер держал кувшин и лил воду на спину своего начальника.

— Ты что, проглотил язык, Абнер?

— Я боюсь.

— Почему?

— Мне угрожают.

— Кто?

— Я… Я не могу сказать.

— Если ты будешь молчать, я отдам тебя в руки правосудия, и ты будешь осужден за профессиональное нарушение.

— Нет, я потеряю работу!

— Это будет справедливо.

— Я клянусь вам, что нет!

— Итак, говори.

— Меня обокрали и шантажируют…

— Кто виновный?

— Египтянин, — ответил Абнер очень тихо.

— Его имя?

— Я не могу. У него влиятельные друзья.

— Имя!

— Он отомстит мне!

— Ты доверяешь мне?

— Я уже думал о том, чтобы вам рассказать все, но я так боюсь этого человека!

— Перестань дрожать и назови мне его имя. Он больше не навредит тебе.

Испугавшись, Абнер уронил кувшин, и тот разбился.

— Сари… Это Сари.

Царская флотилия вошла в огромный канал, который выходил к Пи-Рамзесу. Рамзес и Нефертари были окружены всеми своими придворными. Всем не терпелось посмотреть на новую столицу, где отныне они будут жить, если она понравится Фараону. Количество недовольных постоянно увеличивалось, и их ворчание иногда звучало даже упреком: как город, построенный за такие короткие сроки, может соперничать с Мемфисом? Рамзес очень волновался: успех или поражение ждут его в Пи-Рамзесе.

На борту своего корабля Фараон любовался Нилом и его Дельтой. Он ехал в новую столицу.

Шенар подошел к брату и встал рядом с ним.

— Я понимаю, сейчас неподходящий момент, но мы должны поговорить.

— Это так срочно?

— Боюсь, что да. Если бы я знал об этом раньше, я бы не стал беспокоить тебя в такой счастливый момент, но ты меня поймешь.

— Я слушаю тебя, Шенар.

— Почта, которую ты мне доверил, полностью поглотила меня, и я хотел бы приносить тебе лишь добрые вести.

— Так бывает не всегда?

— К сожалению, я получил сообщение, которое может осложнить ситуацию.

— Переходи к фактам.

— Хеттские племена вышли из мест своего обитания и захватили Центральную Сирию.

— Это точно?

— Слишком рано говорить об этом с уверенностью, но я хотел быть первым, кто скажет тебе об этом. Их вылазки еще недавно были привычным делом, и мы можем надеяться, что и эта их попытка не будет серьезной. Но тем не менее, лучше принять меры предосторожности.

— Я об этом подумаю.

— Ты думаешь о худшем?

— Ты сам сказал, что это сообщение еще не проверено. Как только ты получишь какую-либо информацию, сообщи мне.

— Ты можешь рассчитывать на своего слугу.

Течение было очень сильным, и дул попутный восточный ветер, так что корабль двигался очень быстро. Разговор с Шенаром погрузил Рамзеса в раздумья. Действительно ли его брат так серьезно относится к своей роли? Шенар был способен придумать этот хеттский набег, чтобы показать свою важность и необходимость на посту, который он занимает.

Центральная Сирия… Страна, которую ни египтяне, ни хеттские племена не контролируют. Было запрещено содержать там военные подразделения, довольствуясь лишь информацией из более или менее надежных источников. После того, как Сети отказался захватить Кадеш, оба враждующих лагеря, казалось, были удовлетворены.

Может быть, создание Пи-Рамзеса, который занимал стратегически выгодное положение, пробудило у хеттов жажду войны, а также привлекло их внимание к молодому Фараону. Единственный человек, кому он мог доверять, был его друг Аша, руководитель тайной службы. Официальные доклады Шенара представляли лишь поверхность, внешнюю часть политической ситуации; тогда как Аша, благодаря своим связям, располагал информацией об истинных намерениях противника.

Матрос, взобравшийся на вершину самой высокой мачты не мог сдержать свою радость.

— Там порт, город… Это Пи-Рамзес!

По главной улице столицы в направлении к храму в позолоченной колеснице ехал сам Фараон, Сын Солнца. Под полуденным солнцем он сам был словно солнце, сияние которого давало жизнь этому городу. Рядом с двумя его лошадьми важно шел лев, высоко подняв голову так, что его грива развивалась на ветру.

Ошеломленная таинственной силой, которая исходила от правителя и магией, которую внушал его огромный рыжий телохранитель, толпа замерла на несколько минут, не произнося ни звука. Но через несколько мгновений раздался радостный возглас: «Да здравствует Рамзес!» Этот возглас подхватили сначала десятки, потом сотни, потом тысячи голосов. Радость была неописуема и ликование приветствовало Фараона на всем протяжении его величественного шествия.

Знать, ремесленники, крестьяне — все были одеты в праздничные наряды; их волосы блестели благодаря специальному маслу, на головах женщин были самые прекрасные парики, дети и слуги должны были бросать цветы под колеса колесницы Фараона.

Пир был в самом разгаре; управляющий нового дворца заказал для обеда тысячу булок хлеба из самой лучшей муки, две тысячи воздушных булочек, десять тысяч пирожных, горы копченого мяса, молока, винограда, фиг, гранат. Жареные ребрышки, дичь, рыба, огурцы и груши также были на столе, не считая сотен кувшинов с отборным вином из царских подвалов, а также свежего пива.

В этот день, день рождения столицы, Фараон приглашал свой народ за стол.

Не было ни одного малыша, у которого в этот день не было бы нового яркого платья, ни одной лошади, которая не была бы покрыта красивой попоной, ни одного осла, на шее которого не красовались бы венки из цветов. Собаки, кошки, все домашние животные имели сегодня право на двойную порцию обеда. Старики, какими бы ни были условия их жизни и каким бы ни было их происхождение, обслуживались первыми. Их усаживали в удобные кресла под прохладной тенью смоковниц.

Люди приготовили свои прошения об улучшении жилья, о работе, земле, о животных, которые Амени вежливо и учтиво собирал во время этого счастливого дня.

Евреи были не единственными, кто отмечал свою победу. Этому отдыху и радости предшествовал долгий изнурительный труд, и они могли гордиться тем, что своими руками построили столицу Египта. Об этом подвиге будут с гордостью говорить последующие поколения.

Присутствующие затаили дыхание, когда колесница Фараона остановилась перед гигантской статуей Рамзеса, перед той самой статуей, которая накануне чуть все не испортила.