Элизабет Гилберт - Происхождение всех вещей

Готовясь к отплытию, Альма слышала голос своего отца, вспоминая все те моменты, когда писала под его диктовку или слышала, как он дает указания молодым ботаникам, собиравшимся отплыть в далекие края. « Будьте настороже и смотрите в оба , — говорил Генри. — Убедитесь, что, кроме вас, в экспедиции есть еще хотя бы один человек, который сможет написать или прочесть письмо. Понадобится найти воду — идите туда, куда пойдет собака. Будете голодать — ешьте насекомых, прежде чем тратить силы на охоту. Все, что ест птица, может есть и человек. Худшая опасность для вас — не змеи, не львы и не каннибалы; худшая опасность — нарывы на ногах, беспечность и усталость. Разборчиво пишите дневники и составляйте карты; если умрете, пусть будущим путешественникам пригодятся ваши записки. В чрезвычайном случае можно писать и кровью ».

Альма знала, что в тропиках нужно носить светлое, чтобы не было жарко; что, если втереть в платье мыльную пену и оставить высохнуть на ночь, одежда станет водонепроницаемой; что непосредственно на теле нужно носить фланелевое белье; что ее встретят с благодарностью, если она привезет подарки миссионерам (свежие газеты, семена овощей, хинин, короткие топорики и стеклянные бутылки) и туземцам (хлопок с ярким рисунком, пуговицы, зеркала и ленты). Она упаковала один из своих драгоценных микроскопов — тот, что поменьше, — хотя и ужасно боялась, что он не переживет путешествия, взяла с собой блестящий новенький хронометр и маленький дорожный термометр.

Все это Альма разложила по сундукам и деревянным ящикам, которые сложила небольшой пирамидкой у входа в каретный флигель. Увидев вещи, необходимые ей для жизни, сложенные в небольшую кучку, Альмы испытала прилив паники. Как она выживет, имея так мало? Что станет делать без своей библиотеки? Как поступит, если под рукой не окажется ее гербария? Каково это будет — не получать каждый день почту, а ждать порой по полгода, чтобы узнать новости о родных или о происходящем в мире науки? Что, если корабль пойдет на дно и все эти необходимые вещи будут утеряны? Что она будет делать, не имея практически ничего? Альма вдруг прониклась симпатией ко всем тем молодым людям, кого отправляла в ботанические экспедиции в прошлом, — какой страх и какие сомнения они, должно быть испытывали, хотя старались казаться уверенными в себе! О некоторых из них она никогда больше ничего не слышала.

Все приготовления и сборы Альмы были направлены на то, чтобы создать впечатление, будто она — странствующий ботаник, однако на самом деле она ехала на Таити вовсе не на поиски редких видов растений. Истинная цель ее путешествия становилась ясна при взгляде на один любопытный предмет, спрятанный на дне одного из больших ящиков: она брала с собой кожаный портфель Амброуза, туго стянутый пряжками и набитый рисунками с изображением обнаженного таитянского мальчика. Она собиралась найти этого юношу (которого мысленно прозвала Мальчиком, с большой буквы) и была уверена, что сможет его найти. Она намеревалась искать его по всему острову, если потребуется; искать его как ботаник, точно он был редкой орхидеей. Она знала, что узнает его, как только увидит. Это лицо она не забудет до конца своих дней. В конце концов, Амброуз был блестящим художником и изобразил юношу отчетливо, как наяву. Амброуз словно оставил ей карту, и она теперь шла по ней.

Она не знала, что станет делать с Мальчиком, когда найдет его. Но знала, что непременно его отыщет.

Альма села на поезд до Бостона, провела три ночи в недорогой гостинице близ гавани (там все пропахло джином, табаком и потом бывших постояльцев) и оттуда двинулась в путь. Ее корабль назывался «Эллиот». Это было стодвадцатифутовое китобойное судно, широкое и увесистое, как старая кобыла; уже в двенадцатый раз с года постройки оно направлялось к Маркизским островам. За кругленькую сумму капитан согласился сделать крюк в восемьсот пятьдесят миль и доставить Альму на Таити.

Капитаном судна был мистер Терранс родом из Нантакета. Это был моряк, пользовавшийся большим уважением Дика Янси, последний и раздобыл Альме место на этом корабле. Если верить обещаниям Дика Янси, мистер Терранс был суров, как и положено капитану, и умел добиться послушания своей команды лучше других. Терранс прославился не осторожностью, а отвагой (и был известен тем, что в шторм поднимал паруса, а не спускал, надеясь, что ветер придаст ему скорости), но он был набожным человеком и трезвенником, стремившимся в плавании сохранять твердый моральный настрой. Дик Янси доверял ему и путешествовал с ним много раз. Вечно торопившийся Дик Янси предпочитал капитанов, которые вели суда быстро и бесстрашно — а Терранс был как раз из таких.

Раньше Альма никогда не была на корабле. Точнее, на кораблях-то она бывала много раз, когда ездила с отцом в доки в Филадельфии и инспектировала прибывающий груз, но чтобы плавать, никогда не плавала. Когда «Эллиот» покинул место своей стоянки, она стояла на палубе, и сердце ее колотилось так, будто хотело вырваться из груди. Альма смотрела, как перед ней проплыли последние высокие мачты в доках, а потом с головокружительной быстротой оказались вдруг у нее за спиной. И вот она уже рассекала великую Бостонскую гавань, а позади покачивались на волнах маленькие рыболовецкие суденышки. Когда же солнце начало клониться к закату, Альма Уиттакер впервые в жизни вышла в открытый океан.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить ваш комфорт в этом плавании, — поклялся капитан Терранс Альме, когда она впервые ступила на борт.

Она ценила его заботу, но вскоре стало ясно, что какой-то особый комфорт в этом плавании обеспечить попросту невозможно. Ее каюта, располагавшаяся по соседству с капитанской, была маленькой и темной, а пахло там сточными водами. Питьевая вода воняла тиной. Корабль вез мулов в Новый Орлеан, и животные беспрестанно мычали. Пища была невкусной и сильно крепила (на завтрак — репа и соленые бисквиты, на ужин — сушеная говядина и лук), а погода в лучшем случае была непредсказуемой. Альме казалось, что в первые три недели плавания она не видела солнца ни разу. Сразу же задули сильные, порывистые ветра, из-за них билась посуда, а матросы сплошь и рядом ходили в синяках. Иногда ей приходилось привязывать себя к капитанскому столу, чтобы съесть свой убогий ужин. Но Альма не жаловалась.

На борту больше не было женщин; не было там и образованных мужчин. Матросы до поздней ночи играли в карты; они смеялись, кричали и не давали ей спать. Иногда мужчины устраивали танцы на палубе прямо над ее головой и плясали, как одержимые бесами, до тех пор, пока капитан Терранс не начинал грозиться переломать им скрипки, если они не прекратят. Кроме Альмы, пассажиров было двое: котельщик, направлявшийся в Вальпараисо, [53] Город на Тихоокеанском побережье Чили. и немногословный торговец жемчугом, плывший, как и Альма, на Таити.