Элизабет Гилберт - Происхождение всех вещей

Этого Альма отрицать не могла. Ей определенно было не понять, каково это.

Ханнеке продолжала:

— Джордж Хоукс был единственным мужчиной, кто смотрел на твою сестру по-человечески. Не как на вещь, а как на живую душу. Ты же знаешь мистера Хоукса, Альма. Понимаешь, почему рядом с таким мужчиной юная девушка могла чувствовать себя спокойно?

Разумеется, Альма это понимала. Ведь она и сама рядом с Хоуксом всегда чувствовала себя спокойно. И знала, что он ее уважает.

— Ты никогда не задумывалась, Альма, почему мистер Хоукс вечно околачивался здесь, в «Белых акрах»? По-твоему, он так часто к отцу твоему приезжал? — По доброте душевной и щадя чувства Альмы, Ханнеке не стала добавлять: «По-твоему, он приезжал к тебе?», — но невысказанный вопрос повис в воздухе. — Он любил твою сестру, Альма. И ухаживал за ней по-своему, незаметно. Мало того, она тоже его любила.

— Ты все твердишь и твердишь об одном, — оборвала ее Альма. — А мне тяжело это слышать, Ханнеке. Видишь ли, я и сама когда-то любила Джорджа Хоукса.

— Думаешь, я об этом не знаю? — воскликнула Ханнеке. — Ну разумеется, ты его любила, ведь он был с тобой так учтив! И по наивности своей ты рассказала о своей влюбленности сестре. И как по-твоему, девушка столь принципиальная, как Пруденс, пошла бы замуж за Джорджа Хоукса, зная о твоих чувствах к нему? Смогла бы с тобой так обойтись?

— Они собирались пожениться ? — не веря ушам своим, спросила Альма.

— Ну естественно, собирались! Но она не могла так поступить с тобой, Альма. Джордж попросил ее руки незадолго до того, как умерла твоя мать. Пруденс ему отказала. Позднее он попросил снова. И она снова отказала. Он просил ее об этом еще несколько раз. И когда она поняла, что он не угомонится, то пошла и практически навязалась Артуру Диксону — все потому, что тот ей под руку подвернулся и выйти за него было проще всего. Она немного его знала, знала, что он, по крайней мере, безобиден. И у них были общие интересы — аболиционизм и все такое прочее. Но она не любила его и до сих пор не любит. Ей просто нужно было выйти за кого-то — за кого угодно, — чтобы Джордж Хоукс перестал надеяться; при этом, должна сказать, она рассчитывала, что он возьмет и женится на тебе. Она знала, что ты нравишься Джорджу, нравишься как друг, но надеялась, что со временем он полюбит тебя как свою жену и принесет тебе счастье. Вот что сделала для тебя твоя сестра Пруденс, Альма Уиттакер.

Долгое время Альма не могла говорить. А потом отвечала, чувствуя себя дурой:

— Но ведь Джордж Хоукс женился на Ретте Сноу.

— Значит, затея не удалась, да, Альма? — твердым голосом спросила Ханнеке. — Теперь понимаешь? Твоя сестра зря отказалась от любимого мужчины. Ведь он не женился на тебе. Он просто взял и сделал то же самое, что Пруденс: пошел и посватался к первой же попавшейся девушке, чтобы жениться хоть на ком-нибудь.

Джордж даже не рассматривал меня на эту роль , вдруг поняла Альма. К ее стыду, это была ее первая мысль, пришедшая ей в голову еще до того, как она сумела задуматься о величине жертвы Пруденс.

Он даже не рассматривал меня на эту роль.

Но ведь Джордж Хоукс всегда воспринимал ее лишь как коллегу-ботаника и превосходного юного микроскописта. Теперь все встало на свои места. С какой стати ему было вообще замечать Альму? Видеть в ней женщину, когда прекрасная Пруденс была так близко? Джордж никогда и не подозревал, что Альма его любила, но Пруденс об этом знала. Пруденс всегда знала. Еще она знала, с грустью поняла Альма, что в мире найдется не так много мужчин, которые сгодились бы на роль супруга Альмы Уиттакер, и Джордж Хоукс, пожалуй, был лучшим кандидатом. А вот Пруденс, напротив, могла заполучить в мужья кого угодно. Вот, значит, как она все воспринимала. Она отказалась от Джорджа ради Альмы — или, по крайней мере, попробовала отказаться. Но все оказалось зря. Она пожертвовала своей любовью лишь ради того, чтобы зажить в нищете и самоотречении с бесчувственным, скупым человеком, неспособным на привязанность. Она пожертвовала своей любовью лишь для того, чтобы такой блестящий человек, как Джордж Хоукс, зажил с чокнутой маленькой смазливой женушкой, которая за свою жизнь не прочла ни одной книги, а теперь прозябала в психушке. Она пожертвовала своей любовью лишь ради того, чтобы Альма Уиттакер прожила свою жизнь в полном одиночестве — и оттого в среднем возрасте поддалась чарам мужчины вроде Амброуза Пайка, считавшего ее естественное желание чем-то постыдным, так как сам он хотел стать ангелом (или, как теперь выяснилось, мог питать любовь лишь к стройным мальчикам с Таити). Каким же бессмысленным оказался этот добрый поступок, эта жертва, принесенная Пруденс в юности! Какую цепочку печальных событий она повлекла за собой! Чудовищная череда ошибок — вот грустный итог одного опрометчивого поступка.

Бедняжка Пруденс , подумала Альма наконец. И спустя одно долгое мгновение добавила про себя: бедный Джордж ! А потом: бедняжка Ретта ! И наконец: бедняга Артур Диксон !

Как же им всем не повезло.

— Если то, что ты рассказываешь, правда, Ханнеке, — вздохнула Альма вслух, — то это очень невеселая история.

— Да правда же это, правда.

— Почему ты мне раньше не рассказала?

— Зачем? — пожала плечами Ханнеке.

— Но почему Пруденс пошла на это ради меня? — спросила Альма. — Она никогда не испытывала ко мне даже привязанности.

— Неважно, что она о тебе думала. Она хороший человек и живет по благим принципам.

— Она меня жалела, Ханнеке? В этом дело?

— Если она что и чувствовала к тебе, так это восхищение. Она всегда старалась тебе подражать.

— Что за глупость! Никогда такого не было.

— Кто глуп, так это ты, Альма! Пруденс всегда тобой восхищалась, дитя. Подумай о том, какой ты казалась ей тогда, когда она впервые сюда попала! Вспомни, сколько всего ты знала, какая ты была способная. Пруденс всегда хотела, чтобы и ты восхищалась ею. Но ты никогда этого не делала. Ты хоть раз ее похвалила? Заметила, как она из сил выбивается, чтобы нагнать тебя в учебе? Восторгалась ли ты ее талантами или совсем не замечала их, ведь ее способности ни шли ни в какое сравнение с твоими? Ты когда-нибудь замечала в сестре что-то, достойное восхищения? И неужели не видишь, что она до сих пор достойна восхищения — как добродетельно она живет и ни на что не жалуется! Но ты ее никогда не похвалила, а теперь намерена и вовсе делать вид, что у тебя нет сестры, не испытывая при этом ни капли неловкости, хотя сама только что унаследовала целый пиратский клад с сокровищами от этого старого дурака, твоего папаши, человека, который всю жизнь, как и ты, не замечал страданий и жертв окружающих.

— Побереги меня, Ханнеке, — попросила Альма, борясь с нахлынувшей волной печали. — Я только что испытала сильное потрясение, а теперь еще и ты нападаешь на меня… Так что прошу, побереги меня сегодня, Ханнеке.