Олег Коршунов - Коловорот

— Приветствую тебя, джихангир! Я пришел по твоему зову, — сказал шаман.

Бату жестом пригласил верховного шамана присесть перед собой и выпить чашу кумыса:

— Последнее время кое-что беспокоит меня. Ты должен дать ответ. Кто-то идет по моему следу, оттуда, от сожженной Рязани, из разоренной земли. Неужели там остался кто-то живой? А может, это духи убитых урусутов мстят нам? Ведь мы оставили их тела на растерзание зверям, и некому было сотворить погребальный обряд над ними — я уничтожил всех. Может быть, убитых было столь много, и столь велика их ненависть, что их духи обрели силу действовать в нашем мире, и теперь они идут по следу моего войска, стерегут моих нукеров на лесных тропах, на ночлеге? В лесах пропадают десятки и сотни моих воинов, отправляющихся на разведку и на поиски разбежавшихся урусутов. Я не могу поверить, что это дело рук простых землепашцев и охотников. Этим руководит и направляет единая воля. Немногие оставшиеся в живых нукеры рассказывают о большом, хорошо вооруженном войске. Откуда оно могло взяться? Все города и селения Рязанской земли сожжены, люди либо убиты, либо уведены в полон, а оставшихся в живых должно быть слишком мало, чтобы осмелиться идти за мною вслед. И чья рука направляет их? Все рязанские князья и воеводы мертвы. Но то, что происходит, не может делать небольшая кучка напуганных урусутов! Они заранее разбегаются по лесам при слухах о приближении моего войска! После того, как я уничтожил под Коломной передовые отряды Юрия Владимирского, он больше не посылал войск навстречу мне. Теперь урусуты в страхе заперлись в своем главном городе — Владимире — и ждут, когда я приду и возьму его! Но то, что происходит у меня за спиной, беспокоит меня. Если это живые люди, то ими должен руководить опытный военачальник. На что он надеется? Ведь не мог он собрать на мертвой рязанской земле столько людей, чтобы победить меня! Живых людей… Так ответь мне, — кто ОН? Живой человек из плоти и крови или дух урусутской ненависти, ведущий войско мертвецов, питающихся кровью моих воинов?

— Чтобы ответить на твой вопрос, о джихангир, мне нужно совершить путешествие в верхний мир. У меня есть с собой все необходимое для этого, вели позвать моего помощника.

— Тогда приступай прямо сейчас, я подожду.

Шаман поклонился, пятясь, отодвинулся на некоторое расстояние и принялся выкладывать из своей кожаной сумы все необходимое для ритуала: пучки сушеных трав, курильницу, пучок перьев. В юрту вошел помощник верховного шамана с бубном в руках.

Шаман, взяв огня из очага, затеплил пламя в курильнице, положил смесь сушеных трав. Юрта наполнилась ароматным дымом. Шаман разгонял дым пучком перьев во все стороны света, приговаривая заклинания, так он очищал место от злых духов. Помощник начал ритмично бить в бубен. Шаман медленно, враскачку, переваливаясь с ноги на ногу, двинулся по кругу. Его движения становились все раскованней, тело расслаблялось, в его танце не было порядка или какой-то определенной последовательности, его тело управлялось токами неведомых сил. Он затянул свою шаманскую песню, непонятную для простых смертных. Удары в бубен становились все чаще, соответственно учащался ритм танца. Бату-хан и Субэдэй молча наблюдали за этим действом. Ритм участился до предела, шаман как бы в изнеможении рухнул на пол юрты, продолжая судорожно извиваться. Постепенно он затих, лежа на спине с закрытыми глазами. Бубен успокоился и звучал теперь размеренно, спокойно, с постоянным ритмом. Так продолжалось довольно долго — шаман путешествовал в ином мире, а здесь, в мире, населенном людьми, оставалось лишь его тело. Бату и Субэдэй спокойно ждали, иногда попивая кумыс и тихо переговариваясь.

Вдруг звучание бубна оборвалось, и после короткой паузы частота ударов резко возросла. Шаман начал приходить в себя, пошевелился, открыл глаза, растер лицо ладонями, медленно поднялся, сел, потянулся, разминая суставы. Бату не торопил, он знал, что шаману нужно некоторое время, чтобы прийти в себя.

— Я готов отвечать, о джихангир. По твоему следу идут урусуты, живые люди. Их не так уж много, но они хорошо знают свои леса и появляются неожиданно. У них есть предводитель — очень опытный, великий воин. Он понимает язык зверей, птиц и растений. Он слушает вой ветра и тишину зимнего леса. Он может многое увидеть в полете птицы, движении облаков, в недвижии дерева, в пламени костра, в переливах речных струй, в молчании камня. Волк и медведь дают ему свою силу. Он просто смертный человек, но там, в верхнем мире, у него очень сильный защитник.

— Чего он хочет? Ведь не может он с горсткой урусутских земледельцев помешать моему бесчисленному войску?

— Для него уже ничего не осталось в этом мире. Ему нечего терять, он потерял уже все. Он выполняет свое предназначенье воина. Он хочет умереть. Он хочет твоей смерти, о джихангир! Остановить его невозможно, но его можно убить, как всякого другого человека. Ты сможешь его победить, о великий хан!

— Как могу я найти его в этих бескрайних лесах?! Ведь он, словно зверь, знает все тропы и убежища?! Для нас эта земля незнакомая, чужая.

— Тебе не нужно ничего делать, скоро он сам найдет тебя. Он придет к тебе, чтобы убить тебя.

— Чем это закончится? Ты видел что-нибудь еще в своем путешествии?

— Для тебя все будет благополучно, ты одержишь победу. Еще я видел его суть — это вихрь, круговорот…

— Что это может значить?

— Это может значить многое, боги не открыли мне точного значения. Это знак перемен, знак самой судьбы, непрерывного движения жизни. Вечный вопрос…

— Хорошо. Иди. Ты получишь награду.

Когда верховный шаман удалился, молча слушавший Субэдэй сказал:

— Сейчас, когда наше войско развернуто крылом, а не собрано в единый кулак, очень удобный момент, чтобы напасть на твою ставку. Ты должен быть вдвойне осторожен, даже небольшой отряд настоящих воинов может отважиться напасть на твой стан, чтобы лишить нас предводителя. Тем более, что местность здесь такова, что мы вынуждены расположить свой стан узкой линией, а не кругом, в центре которого находился бы твой шатер, как в степи. Здесь узкие поля пересечены языками леса, овраги, холмы, заросшие кустами. Лес начинается сразу у последних наших костров. Урусуты могут подобраться к нашему стану незамеченными.

— Да, нужно усилить охрану. Я пошлю новые десятки нукеров глубже в лес, чтобы они смогли предупредить о приближении врагов. Как я хочу встретиться с этим дерзким урусутом, который не удовольствовался тем, что остался жив, но собрал разбежавшихся по лесам урусутов и двинулся вслед за мной! Он ищет смерти — он найдет ее! Когда его приведут ко мне с петлей на шее, я велю с живого содрать с него кожу, отрубить ему руки и ноги, затем сварить в котле и останки выбросить собакам, и все это на глазах у пленных урусутов, что идут с ним, а затем я велю отрезать им носы и уши, отрубить правые руки, но оставить языки, чтобы они могли рассказать всем, как я жалую строптивых и непокорных.