Федор Зарин-Несвицкий - Тайна поповского сына
- Название:Тайна поповского сына
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современник
- Год:1994
- Город:М.,
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Федор Зарин-Несвицкий - Тайна поповского сына краткое содержание
В книгу популярного беллетриста Федора Ефимовича Зарина, печатавшегося под псевдонимом Ф.Е.Зарин-Несвицкий, вошли два романа.
Роман «Тайна поповского сына» воскрешает эпоху царствования императрицы Анны Иоанновны и посвящен одному из забытых героев-самоучек, который мечтал овладеть воздушной стихией и летать свободно, как птица. Повествование основано на исторических фактах.
Второй роман - «Скопин-Шуйский» - о времени правления Василия Шуйского, все царствование которого было сплошной смутой, и только помощь его племянника Скопина-Шуйского, талантливого полководца, помогла очистить Москву от Лжедмитрия II, известного под именем Тушинского вора.
Тайна поповского сына - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Ну да, — вдруг грубо перебил он Кочкарева. — Все вы холопы. Вы обрадовались, что у вас явился заступник.
Герцог, очевидно, намекал на Волынского. Ему казалось, что вся Россия уже узнала о двух его приговорах, не утвержденных императрицей по ходатайству Волынского.
— Ваша светлость, — начал Кочкарев.
— Молчать! — в исступлении закричал Бирон. — Молчать, когда я говорю…
— На меня еще никто не кричал, ваша светлость, — сдерживаясь, дрожащим голосом проговорил Кочкарев.
— А, он еще разговаривает! — хриплым голосом воскликнул герцог.
— Я не холоп, — уверенно, с достоинством произнес Кочкарев, — мне не запрещал говорить и сам великий император, а не то что…
— О-о-о! Ты и здесь бунтуешь, — надвигаясь на Кочкарева, прохрипел Бирон, — так я же отучу тебя от этого…
И, не помня себя, он высоко поднял хлыст.
Красные круги заходили в глазах Артемия Никитича.
«Конюх, шут», — пронеслось в его голове, и, отступив на шаг, весь дрожа от бешенства, он быстро извлек до половины из ножен шпагу и глухим, прерывающимся голосом проговорил:
— Осторожнее, ваша светлость!
При всех своих качествах Бирон был еще и трус.
Он страшно побледнел и отскочил назад. В ту же минуту двадцать рук схватили Артемия Никитича и сорвали с него шпагу…
— Вон! В Тайную канцелярию, — задыхаясь, произнес Бирон.
«Все кончено, я погиб!» — решил для себя Кочкарев.
XIII
В СЕМЬЕ ТРЕДИАКОВСКИХ
Жизнь у Тредиаковских совершенно пришлась по душе Сене.
У Тредиаковского было много книг, и Сеня с жадностью накинулся на них. Заметив чрезвычайные способности его, Василий Кириллович в свободное время охотно занимался с ним французским языком, и молодой человек, знакомый уже с латинским, легко усвоил его. В этом ему много помогала Варенька, прекрасно знавшая французский язык. Тредиаковский вечно был занят: или переводил, или сочинял, и, не переставая, дополнял и развивал свое сочинение под заглавием: «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих названий».
В этом замечательном сочинении Тредиаковский первый постиг гармонию русского стиха. В нем он доказывал, что силлабическое стихосложение не свойственно русскому языку, так как в нем нет долгих гласных. «Долгота и краткость слогов в новом сем российском стихосложении, — писал он, — не такая разумеется, как у греков и у латин в сложении стихов употребляется, но токмо тоническая, то есть в едином ударении голоса состоящая».
К сожалению, Василий Кириллович не мог доказать на деле справедливости своей мысли собственными стихами. По большей части они были смешны и неуклюжи.
Но когда впервые прозвучали стихи Ломоносова на взятие Хотина, Тредиаковский в истинном умилении воскликнул:
— Вот идет по мне сильнейший меня пиит, Пиндару равный! Он доскажет все, что я не докончил.
В свободные же минуты откровенных бесед Василий Кириллович рассказывал своему молодому другу свою жизнь, полную труда и лишений во имя науки, которой он отдал все силы своей души. Чего только не перенес он с тех пор, как нищим мальчишкой бросил свой город, дом, семью и от Астрахани почти пешком, голодая и холодая, дошел до Москвы, где добрые люди приняли в нем участие и поместили для учения в Заиконоспасский монастырь. Ему мало показалось монастырского учения, и при помощи счастливого случая, в лице торгового человека, отправлявшегося в Голландию, ему удалось уехать туда же, где он и выучился французскому языку. Томимый жаждой знаний, этот упорный в достижении своих целей сын астраханского попа без гроша в кармане пришел пешком в Париж, чтобы в Сорбонне слушать лекции по математике и философии. Говоря об этом периоде своей жизни, который он считал счастливейшим, Тредиаковский всегда с умилением останавливался на личности князя Куракина, явившегося в Парижа его благодетелем.
Могущественный вельможа принял участие в судьбе бедного студента и все время щедро помогал ему, а потом и привез с собою в Петербург.
Теперь Тредиаковский чувствовал бы себя вполне счастливым, как он говорил, если бы над ним, как черная туча, не висел неотходно ужас перед Волынским. А, как назло, обер-егермейстеру Волынскому предполагалось поручить устройство всех празднеств по случаю ратификации мирного договора. А на этих празднествах нельзя было обойтись без стихов официального придворного пиита, Василия Тредиаковского. В этом случае несчастному пииту не мог помочь даже и его вельможный покровитель, князь Александр Борисович Куракин, всей душой ненавидевший Волынского.
Да, эти мысли отравляли все существование Василия Кирилловича. А все дело из-за басенки, написанной в угоду своему покровителю. Эта басенка была написана Василием Кирилловичем давно и носила название «Самохвал».
Самолюбивый, считавший себя неизмеримо выше всех других, Волынский узнал себя в этих строках:
В отечество свое, как прибыл некто вспять,
А не было его там, почитай, лет с пять,
То за все перед людьми, где было их довольно,
Дел славою своих он похвалялся больно,
И так уж говорил, что не нашлось ему
Подобного во всем, ни равна по всему…
Но за своими работами Василий Кириллович забывал об этих опасениях, да и Варенька всячески старалась отвлекать его от них.
— Ведь в самом деле не лютый же зверь кабинет-министр, — говорила она, — да и притом не до того ему теперь.
Василий Кириллович качал головой и думал про себя:
«Зверь не зверь, а под сердитую руку может ребра поломать да приказать палками до смерти заколотить».
А что Волынскому теперь было не до бедного пиита — это было верно. Он вел последнюю игру, и ставкой была его голова…
Прошло немного времени, и Сеня стал в семье родным. Он знал все мелочи их жизни, когда и сколько получал Василий Кириллович денег, кому случайно задолжал, что работает, где бывает. Узнал он также, что Варенька была не родной дочерью Василия Кирилловича, а его падчерицей. Василий Кириллович женился около десяти лет тому назад, сразу по возвращении из Парижа, на вдове провинциального секретаря, у которого, была шестилетняя дочь. Но через год жена умерла, и Тредиаковский, совершенно одинокий на свете, всей душою привязался к девочке, она платила ему тем же, называла его отцом и ревниво охраняла его покой и работу.
По природе доверчивый и ласковый, Сеня привязался к этой семье и тоже раскрыл им все свои тайны.
Сперва Василий Кириллович был глубоко поражен словами Сени и даже не хотел верить. Но когда Сеня на пустыре за домом показал ему опыт со своей птицей, а потом и свои полеты, Тредиаковский со слезами на глазах обнял его.
— Вот воистину мастер! — воскликнул он. — Слава, слава российскому разуму. Да живет Русь православная!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: