Росс Лэйдлоу - Аттила, Бич Божий

Тем временем, на правом фланге союзной армии, визиготы тоже отбивали наскоки конницы, – с той лишь разницей, что то была конница остроготская. Отважные, сильные духом, ведомые героическим и уважаемым ветераном, в отличие от аланов, визиготы не отступили ни на пядь. Используемый ими метод был прост, но эффективен и придавал каждому из воинов дополнительное мужество, что было отнюдь не лишним – ведь всем им, вместе, предстояло сдержать атаки целого полчища всадников. Метод заключался в следующем: соединив свой щит со щитами соседей по шеренге, каждый из воинов выставлял вперед правую ногу и втыкал копье тупым концом в землю так, чтобы острие его оказывалось между его собственным щитом и щитом товарища, стоявшего в шеренге по его правую руку. Вновь и вновь налетали остроготские всадники на это деревянное препятствие и метали дротики в надежде нарушить визиготский строй, но каждый раз вынуждены были уводить лошадей в сторону за пару шагов до торчавших из первых рядов оборонявшихся смертоносных копий.

– Стоять, герои! – прокричал пожилой Теодорид, скача вдоль шеренг своего войска. – Держите строй, и они никогда нас не одолеют.

Столь бесстрашное выставление себя напоказ врагу стоило королю жизни. Перелетевший через передние ряды защищавшихся тяжелый angon попал ему в грудь, выбив убеленного сединами воинами из седла. Рана оказалась смертельной.

Смерть короля не обескуражила визиготов – наоборот, придала им сил. Горя желанием отомстить, они бросились вперед, позабыв о защитной стене из щитов и обнажив клинки. Столь яростной и решительной была их атака, что остроготы вынуждены были отступить, но продолжали сражаться. Обе противоборствующие стороны, будучи представленными исключительно германцами, с презрением относились ко всякого рода доспехам, что вылилось в ужасающие раны и бесчисленное число павших.

На левом фланге, безмолвные, неподвижные, стояли римляне: конница, состоявшая из легких разведывательных эскадронов, более тяжелых vexillationes и панцирников, «Equites Cataphractarii Ambianenses» ; пехота в лице нескольких старых легионов, над которыми все так же гордо реяли их орлы, и новых подразделений – петулантов, корнутов, бракиатов и многих прочих. Позади римлян расположились их союзники-германцы, главным образом вооруженные копьями и щитами и не носящие доспехов пехотинцы. Вожди германцев обзавелись лошадьми; многие из них были в Spangenhelms , кольчуге и с мечами.

К Аэцию, который, сидя на коне, наблюдал за развитием битвы с римских позиций в компании своих заместителей, Эгидия и Мажориана, подбежал курьер.

– Господин, аланы отступают! – выдохнул посыльный. – Аттила обратил их в бегство.

– Замечательно, – отозвался Аэций, загадочно улыбнувшись.

– Они отступают, господин.

– Спасибо, трибун, – твердо ответил Аэций, – я слышал, что ты сказал. А теперь отправляйся на правый фланг, узнай, что там происходит.

– Что ж, господа, похоже, Аттила заглотил наживку, – не скрывая удовлетворения, обратился полководец к своим командирам. – Теперь все зависит от того, как справится со своей ролью молодой Торисмунд.

Прискакавший вскоре трибун сообщил, что на правом фланге идет ожесточенное сражение, и постепенно перевес склоняется на сторону визиготов.

– Передай трубачам, пусть трубят наступление, – приказал ему Аэций. – На позиции, господа, – сказал он, повернувшись к своим заместителям, и пожав каждому из них руку, добавил: – И да поможет нам Бог. Юпитер или Христос? Наверно, не имеет значения, как мы будем Его называть, так как Он, несомненно, услышал наши молитвы и дарует нам сегодня победу.

Едва стихли последние звуки bucinae , как весь левый фланг – пехота – в центре, конница – по бокам – пришел в движение. Пешие римляне и германцы пошли вперед атакующим строем, cunei , который, несмотря на свое название, представляет собой широкую колонну, а не треугольный клин. Закованные в латы, идущие нога в ногу, римские колонны походили на гигантских металлических многоножек. Враг – подчиненные Аттиле германские племена – хлынул навстречу шедшим впереди римлянам, распевая свой боевой клич и стуча толстыми концами копий о щиты. Когда зазор между двумя армиями сузился, римские campidoctores начали выкрикивать свои ритуальные наставления: « Silentium ; mandata captate ; non vos turbatis ; ordinem servate – Тишина; слушаться приказаний; сохраняйте хладнокровие; держать позицию».

По команде « Jacite » из римских шеренг вылетел град легких копий и отягощенных свинцом дротиков, и тут же римляне сомкнули щиты спереди и вверху, сформировав старую, но проверенную testudo , «черепаху», против которой вражеские снаряды оказались бессильны. (Римский залп оказался более удачным: германцы Аттилы понесли большие потери). Затем началась битва, от которой содрогнулась земля. Какое-то время сражение проходило с переменным успехом; чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону. Но, постепенно, неумолимо, силы союзников, укрепленные стойким и вымуштрованным римским контингентом, начали теснить Ардариха и его гепидов.

С занятого Торисмундом холма Тит наблюдал битву от начала до конца. Когда стоявшие в центре аланы Сангибана, не выдержав неослабевающего натиска гуннов, дрогнули и побежали, у него мелькнула предательская мысль, что выбранная Аттилой наступательная тактика вполне может оказаться эффективной.

Затем началось противоборство остроготов и визиготов; располагавшиеся по правую от Тита руку фланги обеих армий в сражение вступать не спешили. Захваченный страшным, но оттого не менее завораживающим зрелищем, Тит заметил, что постепенно у битвы начинает проявляться собственный рисунок и ритм. В центре гунны продвигались все дальше и дальше, тогда как слева, после нескольких безжалостных стычек, остроготы начали отступать. Чуть позже, справа от Тита, пришли в движение и римляне с примкнувшими к ним союзниками; навстречу им выдвинулись подчиненные Аттиле германские племена во главе с Ардарихом. Какое-то время исход боя оставался непонятным. Затем фланги войска Аттилы, его слабые места, стали крошиться и, на удивление быстро, сначала левый, а затем и правый, превратились в текущую с поля брани бесформенную массу, вслед за которой катился темный ком победителей. Окружавшие Тита визиготы по команде Торисмунда расположились в шеренги и устремились вниз – добивать бегущую армию Аттилы с тыла.

Теперь, когда оба вражеских крыла оставили поле боя, ушедший далеко вперед центр Аттилы оказался открытым для атаки с обоих флангов.

Внезапно Тит понял, в чем заключался гениальный план Аэция: предвидя то, что аланы окажутся слабым звеном союзников, он обратил первоначальный успех Аттилы в его поражение. Предоставив Торисмунду и его людям возможность разобраться с разбитыми флангами Аттилы, оставшиеся визиготы, римляне и другие федераты прекратят преследование и ударят по центру гуннов с другой стороны. Скатившись с холма, Тит со всех ног рванул к тому месту, где оставил привязанным своего коня.