Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том II

Так что же давало братство «Пересвет»? Возможность сочетать духовные идеалы христианства с чисто мужским образом жизни, монашеский аскетизм с аскетизмом военным. Братство давало возможность стать настоящим христианином, не теряя мужского лица, сложить воедино чисто христианскую жертвенность и право на оружие. Этот идеал, воплощённый в своё время тамплиерами, заставляет трепетать от восторга душу мужчины, если он идеалист.

Но не многим, особенно в наше развращённое комфортом время, по силам воплотить в своей судьбе тамплиерский идеал. Хозяева «Пересвета» это прекрасно понимали, проявляя естественное недоверие к возвышенным порывам тех, кто заявил о своём желании вступить в братство русских тамплиеров. Первая их четвёрка сложилась естественно и органично, а вот следующих принимали уже с годичным испытательным сроком. Кандидаты были в братстве чем-то вроде послушников, вели тот же образ жизни, что и братья, но не обладали правом голоса и по отношению к предприятию оставались вольнонаёмной рабочей силой.

Постепенно число братьев вместе с послушниками дошло до девяти и на этой цифре странным образом зафиксировалось. Они совершенно не пытались подогнать свою численность под первую тамплиерскую девятку, но так уж вышло. Так Бог благословил. Жить продолжали по двое в комнате, по-тамплиерски, прикупив ещё одну квартиру, двухкомнатную, на той же лестничной площадке.

Теперь вся девятка, едва ли не строем, ходила по воскресениям в храм. Выбрали маленькую церквушку в тихом московском переулке. Регулярно исповедовались и причащались, но вне исповеди к батюшке не подходили и о своём братстве ничего ему не рассказывали. Не потому что не доверяли священнику или что-то скрывали от него, а просто не видели необходимости грузить батюшку лишней информацией. Исповедь — дело индивидуальное, там каждый говорит о своих грехах, а не о том, где и на каких условиях работает. А если мужчина живёт целомудренно и нестяжательно, это, вроде, не повод для покаяния.

Духовником братства считали отца Иоанна, которого за глаза по-прежнему с лёгкой руки Шерхана именовали Валидолом. (Самого Шерхана тоже редко называли по имени). К Валидолу ездили иногда по одному, иногда по двое-трое, но каждый говорил с ним наедине, потому что говорил о личном. Вопросы, связанные с братством, батюшка обсуждал только с лидером — Ставровым, причём, тоже только наедине. Отец Иоанн по-прежнему избегал считать и называть себя духовником братства, и на предложение затвердить его в этой роли отвечал уклончиво: «Что вы хотите, ребята? Я всегда готов побеседовать с любым из вас, может, что и дельное посоветую. Если кто-то видит во мне духовника, так ведь я же не запрещаю. Да и не могу я кому-то запретить видеть во мне кого-то, а вы прямо готовы назначить меня на должность. И должность такую важную предлагаете — духовник целого братства. Не по чину это убогому иерею».

Ставрову сначала очень не нравилась эта позиция батюшки, ему казалось, что Валидол виляет и выкручивается, как политик перед избирателем, но потом командир начал что-то понимать. Отец Иоанн ещё не считает их родившимися, не знает по какому пути пойдёт эта группа вооружённых мужиков, и не хочет связывать ни их, ни себя какими-либо взаимными обещаниями, не хочет до времени даже намёка на превращение их братства в структуру церковную, и не потому что не верит в них, а потому что не хочет создавать им лишних проблем. Пока их братство есть охранное предприятие «Пересвет» — ни у кого нет вопросов. Но если это военно-монашеский Орден, духовное руководство которым осуществляет священник — раздавят сразу же и не задумываясь. Пусть уж лучше пока всё идёт, как идёт.

А дела «Пересвета», во всяком случае — финансовые, шли очень даже не плохо. Им не надо было искать заказы, их нельзя было кинуть и не заплатить, они не распределяли прибыль меж собой, а на личное потребление тратили столько, что даже нищие пенсионеры не позавидовали бы — деньги полностью оставались на счету предприятия, и предприятие теперь могло позволить себе очень многое. Купив две квартиры, они вскоре приобрели офис и пару крепких джипов. Спортзал для тренировок сначала арендовали, а потом выкупили в собственность предприятия. Пошили добротную полувоенную форму, закупили небольшую партию прекрасного стрелкового оружия. По настоянию Серёги, начали формировать библиотеку, где преобладали книги православные и исторические. Библиотеку они сделали доступной всем работникам предприятия. Нельзя сказать, что за книгами тут же выстроилась очередь, но наведывались сюда постоянно, то один, то другой охранник, а для членов братства Серёга даже составил списки литературы, обязательной для прочтения, да потом ещё и покрикивал, если видел, что кто-то из братьев подолгу не берёт книги в руки: «Я из вас библиофилов делать не собираюсь, диссертацию тут никому защищать не придётся, но элементарными сведениями из всемирной и русской истории каждый из вас обязан владеть, потому что иначе мы — не братство, а сброд. Мы не можем позволить себе быть тупыми и ограниченными солдафонами». Серёгино право делать такие внушения никто сомнению не подвергал.

Потом Серёга решил прочитать цикл лекций по истории Ордена Христа и Храма. Собравшиеся в спортзале охранники слушали его на удивление внимательно. Потом засыпали вопросами. В тамплиеров влюбились все. Были, конечно, среди охранников такие, которые не могли влюбиться в тамплиеров, но они поувольнялись ещё задолго до лекций — им в «Пересвете» атмосфера не понравилась. Остались только ребята хотя бы в некоторой степени религиозные и способные радоваться не только повышению зарплаты. После лекций на серёгино место обычно выходил Ставров и говорил: «А сейчас будем закреплять полученную информацию. Занятие по рукопашному бою». Из зала убирали стулья, расстилали маты и колотили друг друга до полного изнеможения.

Ставров не пытался научить ребят какой-то правильной борьбе, он показывал приёмы, рождённые жизнью в реальных рукопашных схватках. Вскоре выяснилось, что ножом Шерхан владеет лучше, чем Ставров, офицер больше привык орудовать автоматом с примкнутым штык-ножом. Ставров и Шерхан, носители очень разных боевых традиций, учились друг у друга, а все остальные учились у них обоих, постепенно становясь носителями уникального стиля армейско-бандитского рукопашного боя.

Тир по-прежнему арендовали, свой покупать не видели смысла, занятия по стрельбе проводили регулярно, патронов не жалели.

Серёга понимал, что надо бы ребят понатаскать в основах православия, но сам, хоть и обладал уже достаточными знаниями, не решался за это взяться, полагая, что тут нужен священник. Решил пригласить своего старого знакомого, отца Владимира, который охотно согласился провести ряд бесед.