Николай Лузан - Призрак Перл-Харбора. Тайная война

Трое погибли с женами. Одна из них — известная военная летчица майор Мария Нестеренко, вся «вина» которой состояла в том, что она, «будучи любимой женой Рычагова, не могла не знать об изменнической деятельности своего мужа…».

И все погибли от своих… От своих?

Начальник управления НКВД СССР по Хабаровскому краю комиссар госбезопасности 2-го ранга Сергей Арсеньевич Гоглидзе только что закончил оперативное совещание и, оставшись один, занялся просмотром сводок и донесений, поступивших из периферийных подразделений.

Факты говорили о том, что, несмотря на снижение числа диверсионных и террористических актов, положение на границе и в прилегающих к ней районах оставалось тревожным. Разведывательная активность японцев и белогвардейцев сохранялась на прежнем уровне. Мелкие группы из амурских казаков и китайцев, руководимые офицерами-японцами, проникали в районы расположения воинских частей и занимались сбором секретной информации.

Местная тюрьма, временный изолятор управления были забиты шпионами. Их допросы шли днем и ночью, а судебные «тройки» с «двойками» «клепали» приговоры по десятку в день. Несмотря на потери, разведка японской пограничной охраны и 2-го отдела штаба Квантунской армии, стремясь любой ценой добыть материалы о боеспособности Красной армии, продолжали засылать агентов.

Недавнее задержание резидента лейтенанта Мацумото было тому подтверждением. Следствие только началось, и первые же материалы показали, что ему и его подручному Цою под видом бригады искателей женьшеня удалось создать разветвленную разведывательную сеть. Ее агенты сумели проникнуть в штаб мотострелкового полка и военную комендатуру на железнодорожной станции Бикин.

«С такими материалами не стыдно выйти наверх, — листая протоколы допросов, отметил про себя Гоглидзе. — Это тебе не доморощенная группа террористов и вредителей из числа деревенских артельщиков, доведенных до отчаяния нищетой и самоуправством местных начальников. В последнее время Центр от них просто отмахивался».

В деле Мацумото просматривалась классическая разведывательная сеть. В нее входили восемь агентов, но особый «вес» материалам придавали арестованные предатели — капитан из штаба полка и старлей-железнодорожник.

«Старлей? Капитан? Нет, мелковато, чтобы материалы „заиграли“ в Москве, не хватает парочки-другой полковников, — посетовал в душе Гоглидзе и пометил в блокноте: — Проработать шпионские связи капитана и старлея в штабе фронта!»

Зуммер телефона нарушил ход его мыслей. Заработала ВЧ-связь. Он снял трубку.

— Здравствуй, Сергей!

Несмотря на легкое искажение, голос Берии трудно было не узнать. Гоглидзе подобрался и бодро ответил:

— Здравия желаю, товарищ народный комиссар!

— Сергей, ты в своей тайге совсем одичал? Еще каблуками щелкни, — с иронией произнес Берия и упрекнул: — Разве так со старыми друзьями разговаривают?

— Лаврентий Павлович, да я… — смешался Гоглидзе, лихорадочно соображая, чем вызван внезапный звонок и такой дальний заход.

— Ладно, не мечи икру. Как дела?

— Обстановку держим под контролем и предпри…

— Если бы не держал, то на кой черт ты мне там сдался! — перебил Берия, и нотки раздражения прорвались в голосе: — Мы, что, с тобой первый день работаем? Говори прямо!

— Есть! — ответил Гоглидзе, пододвинул к себе справку по делу на Мацумото, с нее и начал доклад: — Вскрыли и ведем разработку японской шпионской сети. Арестовано…

— Сколько узкоглазых взяли?

— Пока одного. Офицера!

— Неплохо. Очень даже неплохо, — похвалил Берия и поинтересовался: — Показания дает?

— Упирается, но расколем. Фактуры и свидетелей хватает.

— Смотри, чтобы он раньше времени себе брюхо не вспорол.

— Мы с него глаз не спускаем! — заверил Гоглидзе и, не удержавшись, прихвастнул: — Нащупали его связи, они ведут в штаб армии. В ближайшие дни раскрутим и их.

— С ними все понятно, разрабатывай дальше и потом — докладную на мое имя, — потребовал Берия.

Следующий вопрос дался ему не просто:

— Сергей, как думаешь, в ближайшее время японцы начнут войну?

Гоглидзе хорошо знал цену ответа, от него зависела не только карьера, а и жизнь, и начал издалека:

— По показаниям разоблаченных шпионов и закордонных источников, отмечаются перемещения японских войск у наших границ. На ряде участков наблюдается скопление…

— Сергей, кончай мямлить! Ты русским языком скажи: ударят японцы или нет? — потерял терпение Берия.

— В ближайшее время… — у Гоглидзе перехватило дыхание. Набравшись духа, он ответил: — Нет.

— Уверен?

— Товарищ нарком! Лаврентий Павлович, я понимаю цену и…

— Спасибо, Сергей, что не вилял и ответил честно, — голос Берии потеплел, и после короткой паузы он продолжил: — Теперь внимательно, очень внимательно слушай! К середине декабря, нет, к концу ноября необходимо добыть подробные данные о численности и боевых возможностях Квантунской армии. Особый интерес будет представлять информация по авиации и военно-морскому флоту…

Гоглидзе ловил каждое слово, и оно болезненной гримасой отражалось на лице. То, что требовал нарком, было на грани фантастики. Он хорошо знал возможности своих подчиненных и их агентуры. С тем что имелось, выше головы было не прыгнуть. Поэтому следующий вопрос Берии остался без ответа.

— Сергей, ты что, язык проглотил? — повысил он голос.

— Товарищ нарком, какой тут язык, с таким заданием лучше сразу в петлю! — вырвалось у Гоглидзе.

— Не спеши, ее и без тебя найдется, кому надеть, — ледяным тоном отрезал Берия.

— Извините, Лаврентий Павлович, ерунду сморозил. Я готов выполнить любое ваше задание, но с той агентурой, что есть в управлении, это невозможно.

— Да, с твоей много не навоюешь. А если подключим ближайшие управления?

— Спасибо за доверие, но у них возможности не лучше моих. Нужна закордонная штабная агентура, а ее нет ни у меня, ни у них!

— Правильно мыслишь. Я уже подписал распоряжение о передаче тебе на временную связь харбинской резидентуры. У нее есть оперативные позиции в японских штабах. Руководит ею Дервиш. Ты его должен помнить по работе в Турции и Иране. Так что, думаю, найдете общий язык и с задачей справитесь.

— Постараюсь! — приободрился Гоглидзе.

— Жду доклада 30 ноября. Людей и средств не жалей! Не то сейчас время — война, после победы сочтемся.

— Понимаю, Лаврентий Павлович. Сделаем все, что в наших силах.

— Этого мало. Вопрос на контроле у Хозяина.

Гоглидзе и без напоминания догадался, от кого исходила задача. Тщеславная мысль, что именно ему поручили такое важное задание, щекотала самолюбие, но следующий вопрос снова заставил напрячься.