Николай Лузан - Призрак Перл-Харбора. Тайная война

Павел нервно покусывал губы. Нажать на спусковой крючок, чтобы выполнить приказ Центра — ликвидировать предателя, он готов был без колебаний. Но то, что сейчас происходило перед ним, породило в душе смятение. Стрелять в Люшкова на глазах женщины и ребенка — на такое он не рассчитывал. Их присутствие смутило не только его.

— Бабу с пацаном приволок? Охраны нет? Ясновского тоже? К чему бы это? — недоумевал Николай.

— Коля, кончай накручивать и без того тошно! — оборвал Гордеев. Поведение Люшкова сбивало с толку, и он терялся в догадках:

— Ребята, чтобы все это значило? Зачем притащил женщину и пацана? Где Ясновский? Может, это подстава Дулепова?

— Дима, все проще, у сына болячка, — пытался успокоить их и себя Павел.

— Это когда же он успел настрогать? — усомнился Николай.

— Пацан любовницы, — предположил Дмитрий.

— Похоже, так.

— Ладно, нам его не крестить. Филеров видите?

— Вроде нет, — ответил Николай.

— Он один. Должно получиться! — к Павлу возвращалась уверенность.

— Да. Одно только хреново — мы уже тут глаза успели намозолить, — посетовал Гордеев.

— Василич, а если свернуть туда? — Николай показал на арку проходного двора.

— А что? Оттуда я пешком пройду, — поддержал Павел.

— Многовато времени уйдет! Секунд двадцать останешься без прикрытия, — не решался менять позицию Гордеев.

— Дима, зачем оно?

— А водила?

— Пока он расчухается, успеете забрать, — настаивал Павел.

— Ну что? Едем, Дима? — и Николай потянулся к ключу зажигания.

— Погоди, — не спешил со сменой позиции Гордеев и перевел взгляд с аптеки на улицу.

На стоянке перед харчевней в этот «мертвый час» стояли две пролетки и три машины. Поблизости от нее, подобно гнилому зубу, торчал китайский мостовой ресторан. Вся его жизнь проходила у тротуара на утоптанной глиняной площадке. Несмотря на ранний час, она била ключом. Рикши, грузчики, лотошники и нищие коротали время за чашкой чая чабэй и дешевой мучной похлебкой в ожидании клиента, поденной работы и милостыни. Холодный ветер вынуждал их теснее жаться к огромной металлической бочке, под которой сердито потрескивало пламя. Внутри нее булькало и издавало сладковатый запах бурое варево. В его парах медленно вращалась большая деревянная катушка, на которую была намотана посеревшая от пепла мучная лапша. Худые, грязные руки тянулись к ней и норовили урвать побольше. Повар был безжалостен, его палка тут же настигала голодного неудачника.

Малыш Ван, накануне перебравшийся со свалки на новый пост наблюдения, наловчился обводить вокруг пальца этого цербера. В тот самый момент, когда палка опускалась на руку очередной жертвы, ему удавалось ухватить небольшой кусок лапши. Одержав маленькую победу, Малыш Ван тут же прятался за спины жаждущих получить свою порцию лапши и, посасывая солоноватое тесто, следил за тем, что происходило вокруг аптеки.

У самого опасного места, где контрразведка могла выставить засаду, — строительной конторы, жизнь шла своим чередом. Китайцы-поденщики, сбившись в кружок, с азартом играли в «камень-ножницы». Рука одного игрока, сжатая в кулак, стремительно вылетала вперед, второй выбрасывал растопыренную пятерню, а самый проворный в последний момент раскрывал «бумагу» — раскрытую ладонь. «Ножницы» и «камень» уступали «бумаге». Мелочь, водившаяся в карманах проигравших, переходила к победителю, но там не задерживалась. Позванивая ею, мальчишка-нищий тут же спускался в ресторан за кувшином с шаосинцзю. Дешевое вино подогревало игроков, и игра продолжалась с еще большим азартом.

Очередной вопль игроков потонул в грохоте пронесшейся по улице подводы. Она остановилась у грузового двора строительной конторы и перекрыла въезд. Ее хозяин соскочил на землю и исчез за дверью, а два его работника, чтобы убить время, затеяли игру в карты.

Это не осталось без внимания Малыша Вана и Николая.

— Ребята, гляньте на те две морды. Не нравятся они мне, — поделился он своими наблюдениями.

Гордеев присмотрелся и согласился:

— Да, не больно похожи на работяг.

— И сапожника не видно, — в Николае проснулась тревога.

Дмитрий пока не находил для нее оснований и с улыбкой заметил:

— Наверно, вчера заквасил.

— Пора уж похмелиться.

— А если не на что?

Их пикировка заставила насторожиться Павла. Сонное царство, господствовавшее в мастерской в этот час, было непривычно. Но в следующее мгновение опасения рассеялись. Дверь мастерской открылась, и на пороге появился сапожник. Он проковылял к мостовому ресторану, купил у лотошников луковицу с лепешкой и возвратился к себе. Павел потерял интерес к нему, мастерской и переключился на стройку. Там стало заметно оживленнее. Маленький, верткий, как обезьянка, бригадир напустился на рабочих, и те, взявшись за кирки, принялись крошить фасад дома. Облако пыли поползло по улице и закрыло вход в аптеку.

— Чтоб у них руки отсохли! — в сердцах произнес Павел.

— Другого времени не нашли, — вторил ему Дмитрий.

— Надо перебираться, ребята, — настаивал Николай.

— Давай, — согласился он.

Николай завел машину, на малой скорости проехал вниз по улице, свернул во двор, развернулся и остановился под аркой. С этого места просматривались дверь и окна аптеки, стоянка такси, но выпадала строительная контора.

— Коля, подай чуть вперед, обзора не хватает, — попросил Дмитрий и осекся.

Его и внимание Павла привлек темный «опель». Он остановился у конторы, и из него вышли трое. Высокий, барственного вида старик, с военной выправкой. За ним едва поспевали двое, чем-то напоминающие своими повадками хорошо выдрессированных бульдогов. Все трое скрылись за дверью.

— Этих-то зачем принесло? — задался вопросом Дмитрий.

— Подозрительные типы, — сделал вывод Павел.

— Не по нашу ли душу?

— Дима, не надо накручивать, мало ли какие у них дела.

— Главное, чтобы до нашего им не было дела, — буркнул он и сосредоточился на аптеке.

У ее входа и на улице ничто не выбивалось из привычного ритма, разве что прибавилось народа. Приближалось время обеда — и у рикш, и таксистов прибавилось работы. На стоянке перед харчевней не оставалось свободного места, и припоздавшему такси пришлось парковаться на обочине. Водитель, потягивая дешевую харбинскую сигарету «Каска», обшарил взглядом соседние машины и задержал его на сапожной мастерской. Отвратительный нищий в летних матерчатых туфлях, грязной дабу и засаленной «монголке» приткнулся на крыльце. Он брезгливо поморщился и поднял глаза к небу. На крыше аптеки появились два трубочиста.

На них обратил внимание и Николай.

— Зима на носу, а они трубы чистят? — не без удивления заметил он.