Елена Жаринова - Сын скотьего Бога

— Хр-р-р!

Волх с Бельдом истерически расхохотались и долго не могли остановиться, пока смех не перешел в слезы. Когда Волх вытер глаза, он увидел Сайми, нерешительно замершую в дверях. Неуместный смех застрял у него в глотке.

— Ты что?

— Не спится, — прошептала, потупившись, Сайми. Лицо ее было опухшим от слез. — Не могу одна!

— Проходи, раз пришла, — смущенно буркнул Волх. Сайми не заставила себя уговаривать. Она села на краешек скамьи — ровно между ним и Бельдом — и не ломаясь, хлебнула из протянутой ей кружки.

— Ну… Я, пожалуй, пойду лягу, — сказал после долгой паузы Волх. Никто ему не ответил. Бельд беззвучно барабанил пальцами по столу, Сайми низко опустила голову, ну, а Клянчи все равно что здесь не было.

С некоторым раздражением Волх перевел взгляд с друга на жену и обратно.

— Вот и ладно, вы тут без меня не соскучитесь, — бросил он сквозь зубы. Выходя из библиотеки, он споткнулся о вытянутые ноги Бельда и выругался.

У себя в покоях Волх по плечи высунулся из распахнутого окна. Все-таки мед его пронял: морозу в воздухе казалось мало, чтобы остудить горячий лоб. И что он так разозлился? Он же сам потакал сближению этих двоих, мечтал, чтобы Бельд освободил его, снял груз с совести… А сейчас им самое время договориться, потому что скоро они оба должны покинуть Новгород. Но все равно как-то это… гадко… Волх поморщился.

Внизу, в темноте, дымили печные трубы. Дым ровно-ровно тянулся вверх — как будто город белыми нитями сплетал себя с небом. Голова немного кружилась, и Волху казалось, что он качает город в колыбели. А дым кверху — это хорошо, это к морозу.

Тихо скрипнула дверь. Пришла все-таки, не стала договариваться с Бельдом. Это было очень плохо — но Волх вздохнул с облегчением.

Лицо у Сайми было решительным. Она явно настроилась на серьезный разговор. Волх сложил руки на груди и вопросительно поднял бровь — дескать: «ну?»

— Ты дашь им убить Бояна? — выпалила Сайми.

— Ты что, перепила? — взревел от неожиданности Волх. Но Сайми была в том состоянии, когда человека уже невозможно напугать. Она всхлипнула, яростно вытерла глаза и тоже закричала:

— Когда от тебя потребуют открыть городские ворота… в обмен на жизнь твоего сына… как ты поступишь? Отвечай!

Волх пошатнулся и оперся рукой о стену. Разве он сам не спрашивал себя о том же? И он ответил Сайми так же, как много раз уже отвечал себе:

— Росомаха не дурак. Он не станет тратить жизнь заложника, чтобы заставить меня сделать невозможное. Он не потребует сдать город, он использует заложника иначе…

— Как? Как?

— Например, потребует мою жизнь в обмен на жизнь Бояна. А это уже совсем другое дело.

— А тогда как ты поступишь? — допытывалась побледневшая Сайми.

— А ты не знаешь? — сказал Волх надменно. — Ну, хочешь, я поклянусь тебе, что умру за него при первой возможности?

Сайми смотрела на него совершенно безумными глазами. По ее лицу текли слезы. Наконец она медленно замотала головой.

— Не хочешь? — удивился Волх.

— Прости! — выдохнула его жена. — Я все равно тебя люблю больше.

Как будто признавшись в преступлении, она рухнула к его ногам.

Волх растерялся. Он смотрел на ровный пробор в черных волосах и ненавидел себя за то, что так и не полюбил эту умную, смелую, ни на кого не похожую женщину. Она не раз спасала ему жизнь, она разделила его жизнь, она самое ценное его приобретение. И разве она виновата в том, что она не та, другая?

Схватив ее холодные руки, Волх поставил Сайми на ноги. Она избегала его взгляда, привычно боясь увидеть что-нибудь обидное для себя. Осторожно приподняв Сайми подбородок, он поцеловал ее глаза. Потом подхватил на руки и опустил на крытую медвежьей шкурой постель. Он очень старался быть нежным. Сайми знала, почему, и это знание разрывало ей сердце.

Из четырех лучин в светце догорело три. Четвертая еще трещала, осыпая искры в чашу с водой. Муж и жена лежали словно без чувств, едва прикрытые медвежьей шкурой.

Волх ни о чем не думал и ничего не хотел. Хмель бродил в голове обрывками облаков. Он смотрел в потолок — и словно видел сквозь него небо. А к этому небу, отрываясь от тела, воспаряли частицы его самого. Его становилось все меньше, и груз на сердце — все легче…

— Надеюсь, я умру раньше, чем боги и в самом деле заставят меня выбирать, — прошептала пересохшими губами Сайми. Парение частиц прекратилось, все они снова пеплом осели на плечи.

— Надеюсь, ты скоро будешь далеко отсюда, под защитой Бельда, на палубе русского корабля, — сердито ответил Волх.

— Ты спятил?! — вскинулась Сайми. — Ты что, всерьез думаешь, что я уеду?

— Ты обещала! — с детской досадой воскликнул Волх. — С этим условием я взял тебя в поход, а ты хочешь меня обмануть! Тебя накажут боги!

— А если я преспокойно уплыву в Киев, они меня наградят! — фыркнула Сайми. — Вот молодец, скажут. Бросила мужа погибать в этом окаянном городе, а про сына и думать забыла. И правильно, так и надо, другого заведешь, других нарожаешь! Да за кого ты меня принимаешь? Иди ты к лешему! Не поеду я никуда!

Голая, она вылезла из-под одеяла и села, поджав ноги. Подбородок у нее трясся от слез.

Волх схватил ее за плечо. Она дернулась, сбрасывая его руку. Он уговаривал сам себя: спокойно. В ссоре женщина все равно тебя перекричит. Надо найти слова, чтобы послушалась. А если нет — тогда уж велеть дружине, чтобы силой грузила ее на корабль.

— Послушай, — он снова попытался ее погладить, и на этот раз она стерпела. Он только слышал гневное посапывание. — Скажу тебе честно. Мы вряд ли сможем остановить врага. А если начнется осада, то живой Боян или мертвый, — ему лучше оставаться по ту сторону городской стены. Или ты хочешь, чтобы мы сидели здесь втроем и ждали, кто из нас первый умрет? Я не хочу, — яростно мотнул он головой. — Не хочу видеть здесь Бояна. И тебя тоже не хочу. Отпусти меня, — попросил он, заглядывая ей в глаза. — Если мне суждена смерть — дай встретить ее не оглядываясь. И если ты любишь меня, как говорила, ты меня послушаешь.

— Не смей ловить меня на слове… — всхлипнула Сайми, сжимая колени. Плечи ее опустились, решимость растаяла.

Волх привлек ее к себе и закрыл глаза. И снова потянулась к небу мерцающая пыль, которой он становился… Но это продолжалось недолго.

Булыня без стука ворвался в покои князя.

— Вы что, с ума все посходили?! — заорал он на Волха. — Один пьян, как свинья. Другой сопли распустил. Третий… Нашли время! — рявкнул он. — Там река тронулась!

Сердце гулко ударило в груди.

Ну, вот и все.

Волх почувствовал облегчение.

Он вскочил на постели, набросив шкуру на бедра.

— Выйди! — бросил он Булыне. — Ну, выйди же!

— Собирайся, — велел он Сайми, как только Булыня выскочил за дверь. — Я пошел искать Бельда.