Кейт Уиггин - Ребекка с фермы «Солнечный ручей»

— Не знаю, кто тут живет, но ставни закрыты. Если никого нет, то это не будет считаться и следующий дом опять твой.

Ребекка прошла по проходу между домами и остановилась возле боковой двери. На крыльце сидел в кресле-качалке молодой человек и очищал кукурузный початок от листьев. А может, он был и не так уж молод… Ребекке сложно было это понять. Во всяком случае, он, точно, был горожанин: свежевыбрит, усы нафабрены, одет с иголочки. Весь его вид вселил в Ребекку заметную робость, но идти на попятный было уже поздно, и она, поклонившись мужчине в качалке, спросила:

— Скажите, кто хозяйка дома?

— В настоящее время я здесь хозяйка, — со странной улыбкой отвечал незнакомец. — Чем могу быть полезен?

— Вы, может быть, слышали про такое… Нет, я хотела спросить: может быть, у вас нет мыла?

— Я что, такой немытый? — улыбнулся в ответ незнакомец.

Ребекка смутилась.

— Что вы, дело совсем не в этом. Мне дали некоторое количество мыла. Я продаю. Я хотела бы вам предложить превосходное мыло, самое лучшее на американском рынке. Оно называется… Тут два сорта.

— Ну как же! Я должен знать это мыло, — весело отвечал мужчина. — Оно сделано из чистых овощных жиров, не так ли?

— Чистейших! — подтвердила Ребекка.

— Не содержит кислот…

— Совсем не содержит.

— И подросток может выстирать им белье без малейших затруднений.

— Даже не подросток, а ребенок.

— Да оно молодеет с каждым годом!

Как же ей повезло! Она напала на такого заказчика, который заранее знал все особенности товара. Ребекка, еще не оправясь от смущения, села на маленький стульчик, который ее новый знакомый вынес на крыльцо. Она вскрыла ящик с «Розовым» и назвала цены на него и на «Белоснежное». У Ребекки появилось такое чувство, будто она давно знакома с этим человеком, и за разговором даже забыла об ожидавшей за воротами подруге.

— Меня сегодня оставили стеречь дом, а вообще-то я здесь не живу, — любезно объяснял молодой человек, раскачиваясь в своем кресле. — Я тут гощу у тетушки, а она уехала в Портленд. Она по старой памяти относится ко мне, как к мальчишке. Но вообще-то я люблю всякие неожиданности.

— К тому же… что может быть лучше дома, в котором человек провел детство? — заметила Ребекка и вдруг подумала, что эта фраза похожа на пример из учебника по грамматике.

— А вы считаете, юная леди, что ваши детские годы уже позади?

— Я еще их припоминаю, — ответила Ребекка с грустью, — но мне кажется, что это было очень давно.

— А я многое помню из детских лет. Только больше нерадостного.

— Вот и у меня так. А что было особенно плохо?

— Бывало, ходил голодный, оборванный…

— Да, так и у меня, — сочувственно откликнулась Ребекка. — Нас у мамы много. Не хватало обуви и книг было мало. Но теперь ведь у вас все есть и вы счастливы, правда? — спросила она, заранее сомневаясь, что получит утвердительный ответ; хотя ее новый знакомый выглядел ухоженным, упитанным и вообще благополучным, от ее внимания не укрылись его грустные глаза и горестная складка у губ.

— Да, теперь как будто бы неплохо, — рассеянно отвечал он, а потом прибавил с ласковой улыбкой: — А теперь скажи, сколько я должен купить этого мыла?

— Сколько обычно покупает ваша тетя? — задал наводящий вопрос сдержанный и искушенный торговый агент. — И не нужно ли ей запастись впрок?

— Честно говоря, я не в курсе дела, но ведь мыло не портится?

— Затрудняюсь сказать, — призналась Ребекка, — но я сейчас справлюсь в рекламном проспекте. — И достала из кармана документы.

— Как я понимаю, ты получаешь от продажи немалые прибыли. И как ты распорядишься своим состоянием?

— Мы это не для себя продаем, — доверительно сказала Ребекка. — Моя подруга, вон она, там, видите, у ворот, держит белого коня под уздцы, она дочь богатого кузнеца. Ей деньги не нужны. А я бедная, но меня обеспечивают мои тети, и им, конечно, не нравится, что я хожу торговать вразнос. Только мы это не для себя стараемся, а чтобы наши друзья получили премию.

До сих пор Ребекка не заводила никаких «личных» разговоров со своими клиентами, но теперь неожиданно для себя принялась описывать мистера Симпсона, миссис Симпсон, все их семейство, как они бедствуют, какая у них невеселая жизнь и как порадовала бы их банкетная лампа, каким ярким светом наполнила бы она их существование.

— Ну, против этого мне нечего возразить, — засмеялся незнакомец и привстал, чтобы бросить взгляд на дочь богатого кузнеца и на белого коня. — Я думаю, что ребята должны получить лампу, раз уж они ее так хотят. И тем более если ты хочешь, чтобы у них была эта лампа. Я лично не представляю жизни без банкетной лампы. Ну-ка, дай мне твой проспект, я кое-что должен подсчитать. Сколько недостает Симпсонам на сегодняшний день?

— Если они продадут сто кусков в этом месяце и еще сто в следующем, то к Рождеству смогут получить эту лампу. А к лету они купят к ней и абажур. Но боюсь, что в дальнейшем я уже не смогу им помочь, потому что тетя Миранда меня больше не отпустит.

— Ну что ж! Я покупаю триста кусков мыла. Таким образом у твоих друзей будут сразу и лампа и абажур.

Стул, на котором сидела Ребекка, стоял близко к ступеньке; услышав сказанное, она встрепенулась, запрокинулась назад и исчезла в зарослях сирени. К счастью, крыльцо было невысокое, напуганный капиталист вытащил ее, поставил на ноги и отряхнул.

— Ни в коем случае нельзя теряться, когда тебе предлагают выгодную сделку, — сказал он. — Надо идти в наступление. «А не купите ли вы триста пятьдесят?» — вот это будет по-деловому. А падать в кусты — это не по-деловому.

— Ой, я бы никогда не смогла так сказать, — воскликнула Ребекка, покрасневшая от стыда за свое неловкое падение. — Я, наоборот, боюсь, что вы столько покупаете. Вам это по карману?

— Ну, если что, я придумаю, на чем сэкономить, — нашелся остроумный филантроп.

— А если вашей тете не понравится какой-то из этих сортов мыла? — занервничала Ребекка.

— Моей тете всегда нравится то, что нравится мне.

— А вот моей нет, — вырвалось у Ребекки.

— Значит, что-то не в порядке с твоей тетей.

— А может быть, со мной?

— Не думаю. А можно мне теперь узнать, как зовут юную леди?

— Ребекка Ровена Рэндалл, сэр.

— Вот как? — на его лице появилась удивленная улыбка. — Твоя мама благородного происхождения?

— Нет, это из-за сэра Вальтера Скотта. Мама любит в «Айвенго» обеих героинь, поэтому не стала выбирать и дала мне оба имени.

— А ты хочешь знать, как зовут меня?

— По-моему, я уже знаю, — просияв, отвечала Ребекка. — Мне кажется, что вы — господин Аладдин из «Тысяча и одной ночи». Ой, позвольте мне сбегать и позвать Эмму Джейн! Она так устала ждать и так обрадуется!