Кейт Уиггин - Ребекка с фермы «Солнечный ручей»

— Незачем было тебе привозить цветы, — заметила эта изящная и тактичная дама, — вон, у нас их в саду видимо-невидимо.

Потом и Джейн подошла поцеловать Ребекку, и это уже был самый настоящий поцелуй.

— Джеремия, оставь, пожалуйста, вещи в дверях, — обратилась тетя Джейн к почтальону, — мы их потом занесем наверх.

— Девочки, если пожелаете, я готов сам.

— Нет, нет, вам нельзя отлучаться от лошадей. В крайнем случае, мы попросим кого-нибудь из соседей.

— Ну, до свидания, Ребекка! До свидания, Миранда, Джейн. Очень интересная, живая девочка. Она составит вам отличную компанию.

Слово «живая», сказанное применительно к юной родственнице, весьма насторожило Миранду. Уж если в доме появляется ребенок, то, по крайней мере, его не должно быть слышно.

— Мы как-то поотвыкли от шума — и я и Джейн, — отвечала она с преизрядным ехидством.

Мистер Коб понял, что допустил промах. Однако же не стал оправдываться и поехал дальше, думая про себя о том, каким же более безопасным словом, вместо «живая», он мог бы охарактеризовать свою необычную пассажирку.

— Мы с тобой поднимемся наверх, я должна показать тебе твою комнату, — объявила мисс Миранда, — дверь с сеткой не забудь плотно закрыть, чтобы не залетели мухи. Правда, мух еще нет, но надо заранее приучаться. Все нужное сразу захвати с собой, чтобы лишний раз не ходить туда-сюда. Учись экономить время и силы. Вытри ноги вот об эту плетеную циновку, а шляпу и плащ повесь в коридоре.

— Это моя самая лучшая шляпа.

— Значит, возьми ее с собой в комнату и положи там в комод, где белье. Только зачем же лучшую шляпу надевать в дорогу?

— Это единственная. Старую я не стала брать, пусть ее Фанни доносит.

— Зонт поставь в стенной шкаф при входе.

— А можно мне его тоже взять в комнату? Его нужно очень беречь.

— Воров тут не бывает, а если они и влезут, то найдут что-нибудь поинтереснее, чем твой зонт. Хорошо, бери его с собой. Не забудь, что надо входить в дом с бокового крыльца, с переднего мы не входим — там ковры. Будь осторожна на повороте, можешь споткнуться. Посмотри направо, потом войди. Вымоешь лицо и руки, причешешься, потом уже спускайся вниз, мы будем разбирать твой багаж. А после сядем ужинать. Ты случайно не задом наперед надела платье?

Ребекка подперла рукой щеку и посмотрела на рядок перламутровых пуговиц посередине своей маленькой, плоской груди.

— Задом наперед? Нет, это так надо. Мама же не может все время застегивать и расстегивать мне пуговицы. Я должна сама. И все должны сами. У нас в доме все девочки застегиваются только спереди. У Миры всего три пуговки, но и она застегивается спереди.

Миранда, ни слова больше не говоря, затворила за собой дверь комнаты Ребекки. Но ее взгляд был гораздо красноречивее, чем слова. Ребекка неподвижно застыла посреди комнаты и огляделась кругом. Перед каждым предметом обстановки лежал кусок клеенки, а возле кровати — свернутый коврик. Кровать была старинная, на четырех столбах и с пологом, застеленная накрахмаленным тюлевым покрывалом.

Все было опрятно, достойно. Только потолок показался Ребекке чересчур высоким. Единственное окно, длинное и узкое, выходило на север, открывая вид на хозяйственные постройки и амбар.

Комната была не намного уютнее, чем та, в которой Ребекка жила на ферме. Девочкой, однако, овладел страх. Она любила новые места и всегда искала необычных впечатлений, но тут на нее обрушилось столько самых невероятных чувств! Ребекка поставила зонтик в угол, сорвала с головы свою прелестную шляпку, закинула ее на письменный стол (тот самый, где щетинилась, как еж, игольница, а под кисейной скатертью скрывалась драная столешница), а потом бросилась прямо на постель и укрылась с головой покрывалом. И тут дверь потихоньку отворилась. Стучать перед тем, как войти, — это было чересчур деликатное действо, неизвестное в Риверборо. Впрочем, если бы даже Миранда и постучалась в дверь, Ребекка все равно не услышала бы.

Глаза мисс Миранды шарили по пустой комнате до тех пор, пока ее взгляд не остановился на пенящемся, ураганном море, каковым выглядело тюлевое покрывало. Вдруг «море» странно зашевелилось, заволновалось, пришло в движение.

— Ребекка!

У той, что лежала на кровати, создалось впечатление, что кричали с крыши. Темная взъерошенная головка и пара испуганных глаз показались из волны тюля.

— Это почему ты среди бела дня лежишь на прибранной кровати, треплешь перину, пачкаешь подушки своими грязными башмаками?

Ребекка с виноватым видом вскочила на ноги. Извинения, однако, не прозвучало. Она как будто бы не раскаивалась в своем проступке. Но все же чуть погодя проговорила;

— Прошу прощения, тетя Миранда. На меня что-то нашло. Сама не понимаю, что.

— Хорошо. Если в ближайшее время на тебя опять найдет, то мы выясним, что. Приведи в порядок постель, потому что Бийя Флэг уже несет наверх твой багаж, а мне бы не хотелось, чтобы он увидел здесь беспорядок. Он по всему городу разнесет, что у нас творится.

Как только мистер Коб распряг лошадей, он тут же вынес из кухни стул и подсел к своей отдыхавшей на крыльце жене. Ему не терпелось поделиться новостями.

— Знаешь, я сегодня вез в дилижансе из Мейплвуда дочурку Рэндаллов. Они в родстве с девочками Сойер, и вот эта малышка теперь будет жить у девочек. — Он помолчал с минуту, обстругивая перочинным ножом палку. — Это дочка Аурелии, той, что убежала с сынишкой Сьюзен Рэндалл накануне нашего приезда.

— Сколько ей лет?

— Лет десять, наверно. На вид ей, пожалуй, столько и не дашь. Но если послушать ее разговоры, то дашь все сто. И такие она мне вопросы задавала, с ума можно сойти! Много я видел странных детей, но такой чудачки еще не встречал. Красивой не назовешь — одни глаза. Но при таких глазищах, если она вытянется и округлится, у нее отбоя не будет от кавалеров. Ох! Послушала бы ты ее разговоры!

— Не могу представить, какие разговоры могут быть у девочки с посторонним пожилым мужчиной.

— Посторонний или нет — ей это совершенно безразлично. Она готова говорить хоть с насосом, хоть с жерновом, хоть с самой собой!

— Так о чем же у вас с ней был разговор?

— Будь я проклят, если смогу повторить ее речи. Всякие самые неожиданные вещи. У нее есть розовый зонтик, даже не детский, а кукольный, и вот она вцепилась в него, как репей в чулок. Я ей говорю: жарко, тебе голову напечет, раскрой зонтик-то. — Нет, это нельзя, он может выцвести — и тюк его под подол. Это, говорит, самая для меня дорогая вещь на свете! — мистер Коб засмеялся и передвинул свой стул в тень. — Еще про одно она говорила, но тут я всего не запомнил. Короче, ее водили на парад циркачей, и там проезжала в золотой карете какая-то заклинательница змей. И, значит, эта Ребекка-то про нее говорит: «Это была несравненная красавица. Просто дух захватывает, когда на нее смотришь». Она к тебе придет обязательно, сама убедишься, какова девчушка. Вот только как она уживется с Мирандой Сойер, бедняжечка?