Кристиан Жак - Битва при Кадеше

— Здесь все в порядке. Богатство Карнака в твоем распоряжении, я сумел поднять благосостояние доверенных мне земель.

— Как твое здоровье?

— Пока каналы моего сердца не засорятся, я буду исполнять свои обязанности. Однако, если Ваше Величество намеревается заменить меня, я не буду возражать. Жить рядом со священным озером и размышлять о полетах ласточек — вот моя самая заветная мечта.

— Боюсь разочаровать тебя, но я не вижу необходимости изменить что-либо в управлении строительством.

— Ноги не держат меня, я стал туг на уши, мои кости причиняют мне страдания…

— Но мысль твоя остается стремительной, как полет сокола, и точной, как движение ибиса. Продолжай работать в том же духе, Небу, и заботься об этой акации. Если я не вернусь, ты будешь ее учителем.

— Вы вернетесь, вы должны вернуться.

Рамзес посетил стройку, вспоминая о времени, проведенном среди каменщиков в каменоломнях. Они возводили Египет день за днем, они строили вечные храмы и жилища. Без них даже самая прекрасная страна погрязла бы в хаосе и низости, присущих роду человеческому. Почитать силу Света и уважать Закон Маат — значило наставлять человека на правильный путь и пытаться отвратить его от пороков эгоизма и тщеславия.

Мечта властителя воплощалась. Храм Миллионов Лет принимал ясные очертания, этот необыкновенный источник магической энергии начинал действовать сам по себе в силу одного присутствия иероглифов и сцен, выбитых на стенах святилища. Проходя по залам, план которых был определен, предаваясь размышлениям в будущих часовнях, Рамзес вбирал в себя божественную энергию Ка, рожденную при слиянии неба и земли. Он вбирал ее в себя, но не для собственного блага, а для того, чтобы быть способным противостоять силам зла, которыми хетты хотели покрыть возлюбленную землю богов.

Рамзес чувствовал себя воплощением всех династий рода Фараонов, строивших Египет по подобию космоса. Одно мгновение молодой двадцатисемилетний правитель колебался. Но прошлое стало силой, а не тяжкой ношей. В этом Храме Миллионов Лет его предшественники начертали его путь.

Райя доставил вазы сановникам Мемфиса. Если преследователи допросят его служащих, они узнают, что сирийский торговец намеревался продолжать снабжать своих постоянных покупателей и оставаться поставщиком знатных семей. Райя по-прежнему применял обычные методы торговли, состоявшие из прямых контактов, разговоров и лести.

Затем он отправился в большой гарем Мэр-Ур, где он не появлялся уже два года, уверенный, что этот визит поставит в тупик людей Амени и Серраманна. Они подумают, что шпион имел сообщников в этом знатном и древнем доме и потеряют много времени и сил, идя по ложному следу.

Райя предложил им еще один, остановившись в маленькой деревеньке неподалеку от гарема. Там он начал выяснять отношения с незнакомыми ему крестьянами, которых египетские следователи наверняка также примут за его сообщников.

Покидая своих озадаченных преследователей, торговец вернулся в Мемфис, чтобы наблюдать за условиями перевозки своих грузов. Некоторые из них предназначались для Пи-Рамзеса, другие — для Фив.

Серраманна рвал и метал.

— Этот шпион смеется над нами! Он знает, что за ним следят, и забавляется, заставляя нас прогуливаться.

— Успокойся, — посоветовал Амени. — Он обязательно совершит ошибку.

— Ошибку? Какого рода?

— Донесения, получаемые им от хеттов, спрятаны либо в кувшинах с соленой рыбой, либо в ценных вазах. Могу поспорить, что в вазах, потому что их большей частью доставляют из Южной Сирии и Азии.

— Так давай же осмотрим их!

— Это будет удар мимо цели. Самое главное — это способ получения этих донесений и шпионская сеть. В сложившейся ситуации он вынужден предупредить хеттов, что не сможет больше продолжать свою деятельность. Нам надо выждать момент, когда он отправит какие-нибудь товары в Сирию.

— У меня есть другая идея, — признался Серраманна.

— Не нарушающая закон, я надеюсь?

— Если я не буду шуметь и дам тебе возможность арестовать Райя в соответствии с законом, ты позволишь мне действовать?

Амени сломал тростинку для письма.

— Сколько тебе понадобится времени?

— Завтра все будет готово.

В Бубастисе проходил праздник пьянства. В течение недели девушки и юноши должны будут испытывать первые любовные волнения под благожелательным покровительством богини-кошки Бастет, воплощавшей собой сладость бытия. За городом дружеские поединки позволят молодым воинам продемонстрировать свою силу и соблазнить прекрасных зрительниц своей храбростью.

Служащие Райя имели право на двухдневный отдых и управляющий лавки, сутулый и худой сириец, закрыл двери склада, где находился десяток ваз средней ценности. Он не испытывал недовольства, смешиваясь с толпой, и решил попытать счастья у молодой горожанки, которая была немного старше его. Райя был строгим хозяином и не следовало упускать возможности развлечься.

Он подумал о предстоящем удовольствии и, напевая, пошел по улочке, ведущей к маленькой площади, где уже собирались любители повеселиться.

Огромная рука схватила его за волосы и поволокла назад, другая, закрыв рот, помешала ему закричать.

— Стой спокойно, — приказал Серраманна, — не то я тебя задушу.

Испуганный сириец позволил оттащить себя в помещение, где хранились различные плетеные изделия.

— Как давно ты работаешь на Райя? — спросил воин.

— Четыре года.

— Тебе хорошо платят?

— Райя жаден.

— Ты боишься его?

— Более или менее…

— Райя будет арестован, — заявил Серраманна, — приговорен к смертной казни за шпионаж в пользу хеттов. Его сообщников постигнет та же участь.

— Но я только его служащий!

— Ложь — это серьезная ошибка.

— Он использует меня как торговца, а не как шпиона!

— Ты совершал ошибку, когда лгал, утверждая, что он находился здесь, в Бубастисе, тогда как он в это время совершил убийство в Пи-Рамзесе.

— Убийство… Нет, это невозможно… Я не знал!

— Теперь ты знаешь. Ты будешь придерживаться своих свидетельских показаний?

— Нет… Да, иначе Райя отомстит мне!

— Ты не оставляешь мне другого выбора, мой друг: если ты будешь продолжать скрывать правду, я размозжу твою голову о стену.

— Вы не посмеете!

— Я убил с десяток таких трусов, как ты.

— Райя… Он отомстит…

— Ты больше никогда не увидишь его.

— Это точно?

— Конечно.