Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

В Фудзитаке нельзя было узнать человека, который увлеченно рассуждал о поэзии.

— Но на кого еще из провинциальных князей, кроме Асакуры, можно положиться? Кто самый искусный военный предводитель в стране, если таковой вообще существует?

— Такой человек существует.

— Неужели? — Глаза Фудзитаки заблестели.

Мицухидэ молча начертал пальцем на полу имя Оды Нобунаги.

— Князь Гифу? — Фудзитака, переведя взгляд с пола на Мицухидэ, сидел не проронив ни слова.

Потом они долго говорили о Нобунаге. Мицухидэ когда-то был вассалом клана Сайто и на службе у князя Досана хорошо изучил характер и способности его зятя.

Спустя два дня после этого разговора Мицухидэ встретился с Фудзитакой в горах за храмом, в котором нашел приют сёгун. Фудзитака вручил Мицухидэ личное послание сёгуна, адресованное Нобунаге. Той же ночью Мицухидэ поспешно покинул Итидзёгадани, не рассчитывая возвращаться сюда. На следующее утро клан Асакура переполошился из-за тайного исчезновения Мицухидэ.

За беглецом снарядили погоню, но он успел пересечь границу провинции. Вскоре Асакура Ёсикагэ прослышал о том, что один из сторонников сёгуна, Хосокава Фудзитака, тайно встречался с Мицухидэ накануне его побега.

— Это он вовлек Мицухидэ в ваши дела и послал его гонцом в другую провинцию, — упрекнул Ёсикагэ сёгуна и вынудил его покинуть пределы Этидзэна.

Фудзитака, предвидя такой исход событий, даже обрадовался тому, что сёгуна со свитой вынудили покинуть Этидзэн. Фудзитака отправился в Оми и нашел прибежище у Асаи Нагамасы в крепости Одани, где и ждал добрых вестей от Мицухидэ.

Так Мицухидэ оказался в Гифу. Пряча на груди послание сёгуна, он не раз рисковал жизнью на долгом пути. Теперь он выполнил половину порученного ему дела. Он сумел попасть в дом начальника стражи и в тот же вечер встретиться с самим Мори Ёсинари. Мицухидэ, подробно изложив ему суть дела, попросил устроить аудиенцию у Нобунаги.

Был седьмой день десятого месяца девятого года Эйроку. Этот день без преувеличения можно назвать историческим. Мори походатайствовал за Мицухидэ, и все сведения были доложены Нобунаге. Мицухидэ прибыл в крепость Гифу и впервые увидел Нобунагу. Мицухидэ было тридцать восемь лет, Нобунаге — тридцать два.

— Я внимательнейшим образом изучил послания сёгуна и князя Хосокавы, — сказал Нобунага, — и понял, что они рассчитывают на мою поддержку. Я не достоин чести помогать сёгуну, но все, чем я располагаю, с этой минуты переходит в его полное распоряжение.

Мицухидэ, низко поклонившись, ответил так:

— Я готов расстаться с моей ничтожной жизнью, выполнив поручение сёгуна и услышав ваш благосклонный ответ, — искренне произнес Мицухидэ.

Убежденность Мицухидэ в правоте своего дела поразила Нобунагу. Он оценил и манеры гостя, его красноречие и образованность. «Хорошо бы иметь его на службе в клане», — подумал он. Мицухидэ пожаловали удел в Мино, приносивший в год доход в четыре тысячи канов. Сёгун и его сторонники гостили у клана Асаи, и Нобунага отправил за ними большое войско во главе с Акэти Мицухидэ, чтобы сопроводить сёгуна до крепости Гифу. На границе провинции сам Нобунага торжественно приветствовал сёгуна, которому в других провинциях оказывали холодный прием.

У въезда в крепость Нобунага взял лошадь сёгуна под уздцы и ввел его в Гифу как самого высокого гостя. Так в руках Нобунаги оказались не только поводья, но и бразды правления всей Японией. Отныне, какую дорогу он ни выбирал бы, все ветры, бури и грозы страны сосредоточились в этой руке, крепко сжимавшей узду.

Сёгун со свитой, найдя прибежище у Нобунаги, жил в одном из храмов Гифу. Тщеславные приближенные сёгуна заботились лишь о своем благе и власти. Они не понимали перемен, происходящих вокруг, и, едва устроившись на новом месте, начали высокомерно попрекать вассалов Нобунаги за то, что они не создали условий, положенных им, высокопоставленным особам.

— Еда невкусная.

— Постель жесткая.

— Жалкий храм — временное пристанище, но оно унижает достоинство сёгуна.

— Пора подумать о сёгуне. Нужно немедленно подыскать хорошее место и начать строительство дворца для нашего покровителя.

Нобунага, услышав жалобы и требования, возмутился. Он распорядился срочно созвать приближенных Ёсиаки.

— Мне доложили, что вы настаиваете на возведении дворца для сёгуна.

— Непременно! Он прозябает в убогом пристанище.

— Понятно, — задумчиво произнес Нобунага. — Вы меня удивляете, господа. Или вы уже забыли недавнее прошлое? Сёгун обратился ко мне с просьбой помочь ему изгнать Миёси и Мацунагу из Киото, вернуть утраченные земли и насильственно отнятую власть.

— Верно.

— Я взял на себя эту великую ответственность и полагаю, что смогу осуществить надежды сёгуна в ближайшее время. Где же прикажете взять время на строительство дворца? Неужели вы распрощались с надеждой вернуться в Киото? Вас удовлетворит праздная жизнь в окрестностях Гифу на положении просящих милости у провинциального князя?

Приближенные Ёсиаки, выслушав отповедь Нобунаги, поспешно удалились. С тех пор они приумолкли. Нобунага не лукавил в разговоре с ними. В конце лета он приказал собрать всех воинов в Мино и в Овари. На пятый день девятого месяца в войске насчитывалось почти тридцать тысяч человек, а на седьмой день оно двинулось из Гифу на столицу.

В ночь накануне выступления в крепости устроили большой пир, на котором Нобунага обратился к воинам:

— Смута, затеянная в Японии соперничающими князьями, делает простых людей несчастными. Горе народа — горе императора. Со времен моего отца Нобухидэ и до нынешних дней клан Ода считает, что главный долг для каждого самурая — это защита Императорского дома. В поход на столицу вы идете не как воины под командованием князя Нобунаги, а прежде всего защитниками своего императора.

Армия Нобунаги от пеших воинов до полководцев с воодушевлением рвалась в бой.

Токугава Иэясу, заключивший военный союз с Нобунагой, прислал тысячу своих воинов. Вассалы Нобунаги негодовали, что помощь столь незначительна.

— Князь Микавы не слишком расщедрился. Хитрец!

Услышав такие речи, Нобунага со смехом пресек их:

— В Микаве сейчас заняты налаживанием управления и хозяйства, у них нет возможности отвлекаться на другие заботы. Иэясу не может выставить больше воинов без ущерба для себя. Он понимает, что на него обидятся наши воины. Иэясу — незаурядный полководец, и я уверен, что его воины будут сражаться достойно.

Ожидания Нобунаги оправдались. Тысяча воинов из Микавы под командованием Мацудайры Кансиро отличилась в битвах. Наступая в передовых частях, они прокладывали путь многочисленному войску союзников, а доблесть их прославляла имя Иэясу.