Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

Воины Хидэёси воспряли духом, однако беда была в том, что вместе собралось слишком много блистательных полководцев и ни один из них, разумеется, и сам Хидэёси не желал оказаться у кого-либо под началом. И Нива, и Нобумори были не только старше Хидэёси возрастом, но и выше рангом, а Мицухидэ и Такигава не уступали ему ни умом, ни славой.

Среди командования армии клана Ода начались бесконечные распри. Боевые приказы не должны различаться даже в мелочах, а тут военачальники принялись отдавать команды, порой чуть ли не взаимоисключающие. Противники воспользовались благоприятной ситуацией, и однажды ночью войско Кобаякавы, обойдя гору Такакура, внезапно атаковало лагерь клана Ода. В результате ловкой вылазки противника войско Хидэёси понесло ощутимые потери, однако этим дело не ограничилось. Киккава со своими воинами, зайдя в тыл войску клана Ода, нанес удар по обозу, сжег их суда и вызвал в лагере Хидэёси нешуточный переполох.

Однажды утром, поглядев в сторону Кодзуки, Хидэёси содрогнулся: сторожевая башня крепости за ночь была разрушена. Лазутчики, посланные выяснить причины печального события, по возвращении доложили, что у войска Мори, похоже, имеется артиллерия или, во всяком случае, одна пушка, купленная у южных варваров, и что башня, судя по всему, пострадала от прямого попадания большого ядра. Удрученный этим известием, Хидэёси спешно выехал в столицу.

Прибыв в Киото, Хидэёси сразу же, не стряхнув дорожную пыль и не умывшись, направился во дворец Нидзё.

— Хидэёси?.. — удивленно воскликнул Нобунага, пристально вглядываясь в его лицо, точно пытался удостовериться, в самом ли деле перед ним его преданный вассал. Этот усталый, пропыленный путник ничуть не походил на гордого главнокомандующего, выехавшего во главе своего войска; глаза у него были воспалены, взгляд затравленный, а лицо поросло редкой рыжеватой щетиной. — Зачем ты сюда явился? И что это у тебя за вид?

— Я спешил, не хотел терять ни минуты, мой господин!

— Ну, так и почему ты здесь?

— Прибыл выслушать ваши указания.

— Указания?.. Да что ты за военачальник такой, если только и делаешь, что спрашиваешь мои указания. Где тебе найти время на боевые действия? Я назначил тебя главнокомандующим, не так ли? А вместо того, чтобы действовать, ты стараешься подстраховаться.

— Ваше раздражение вполне понятно, мой господин, но вы ведь сами приказали мне обращаться к вам за советом по любому поводу.

— Вручив тебе жезл главнокомандующего, я вместе с ним передал в твои руки верховную власть над войском. С того момента твои распоряжения стали как бы моими. А ты все никак не можешь этого понять. Ну, так что тебя сейчас беспокоит?

— Положение очень серьезное, ваша светлость!

— Ты что же, хочешь сказать, будто мы терпим поражение?

— Мой господин, я не хочу вести войско на верную гибель, а поражение неизбежно, ибо мы сейчас уступаем клану Мори во всем: в численности войска, качестве оружия и положении на местности.

— Прежде всего, — возразил Нобунага, — тебе надлежит помнить, что если главнокомандующий заранее допускает возможность поражения, то ему ни за что не одержать победу.

— Но если мы, уповая на победу, все-таки просчитаемся, то наше поражение будет еще сокрушительнее и ужаснее. А стоит нам потерпеть хотя бы одно поражение на западе, как наши враги повсюду, и в первую очередь в Хонгандзи, подумают, что князь Ода сдает позиции, и поспешат воспользоваться этим. Они ударят в барабаны и затрубят в раковины, и тогда против нас восстанут север и восток. Вот что меня больше всего беспокоит.

— Да, мне понятно твое беспокойство.

— Тогда почему же вы оставляете без ответа все мои просьбы и не прибываете в западные провинции лично? Несмотря на все мои попытки заставить врага ввязаться в открытый бой, военачальники Мори на это не идут. Но они собрали сейчас большую армию и осадили Кодзуки, используя крепость Мики как опорную базу. Неужели мы упустим эту возможность напасть на них? Я с удовольствием сыграю роль приманки, чтобы заставить их высунуться, но на победу можно рассчитывать только в том случае, мой господин, если вы лично поведете свои войска в бой.

Нобунага погрузился в долгие размышления. Поскольку обычно он бывал скор на решения, Хидэёси понял, что его просьбу не удовлетворят и на сей раз. Так и случилось. Нобунага сказал:

— Нет, сейчас не время для решающего удара. Сначала мне необходимо точно знать, насколько силен клан Мори.

Теперь уже Хидэёси пришлось призадуматься. А Нобунага продолжил с упреком:

— Не переоцениваешь ли ты силу Мори, если мысль о поражении страшит тебя еще до того, как ты ввязался в битву?

— Я сослужил бы вам плохую службу, мой господин, если бы вступил в бой, заранее зная о том, что он закончится нашим поражением.

— Неужели войско Мори действительно так сильно? И боевой дух подданных этого клана необыкновенно высок?

— Да, это так, ваша светлость. Они удерживаются в границах, которые проложил сам Мотонари. Внутренние дела у них в полном порядке, и богатством они обладают куда большим, чем даже Уэсуги из Этиго или Такэда из Каи.

— Глупо думать, будто богатая провинция непременно должна оказаться и могущественной.

— Если бы люди клана Мори предавались роскоши и удовлетворению собственных причуд, то их богатство ничего бы не стоило, но в том-то все и дело, что они умеют находить ему достойное применение. К тому же преданные Тэрумото военачальники Киккава и Кобаякава свято соблюдают традиции своего прежнего князя, а командиры и воины сражаются на редкость доблестно. Те немногие, кого нам удалось захватить в плен, поражают несгибаемой волей и настроены по отношению к нам крайне враждебно. Все эти наблюдения вызывают у меня глубочайшую тревогу.

— Погоди-ка, Хидэёси, — перебил его Нобунага с явным неудовольствием. — А что насчет крепости Мики? Ведь во главе осадившего ее войска стоит Нобутада.

— Я сомневаюсь, что ваш сын, невзирая на все присущие ему дарования, сумеет взять эту крепость.

— А что за человек Бэссё Нагахару, комендант крепости?

— О, у него недюжинный характер.

— Ты, знаешь ли, слишком уж расхваливаешь наших противников.

— Первое правило в любой войне гласит: как следует изучи своего противника. Мне и самому не в радость расхваливать вражеское войско, но я говорю откровенно, чтобы у вас создалось верное впечатление обо всем.

— В этом ты прав, — с явной неохотой согласился Нобунага, вынужденный признать силу врага. Тем не менее его решимость одержать безоговорочную победу ничуть не поколебалась. Немного поразмыслив, князь спросил: — А нет ли у тебя другой причины для робости?

— О чем вы, мой господин?