Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

— Я не смогу понять этого, пока не поступлю к вам на службу. В нашей деревне клан Хатидзука пользуется недоброй славой. И дом человека, у которого я служил раньше, ограбил разбойник, причисляющий себя к роду Хатидзука. Моя мать умрет от горя, узнав, что я поступил на службу к вору, поэтому я не могу принять ваше предложение.

— Ты, значит, служил у гончара Сутэдзиро.

— Откуда вы знаете?

— Ватанабэ Тэндзо был членом клана Хатидзука, однако я сам изгнал этого негодяя. Он сбежал от расправы, но мы разгромили его банду и возвращаемся домой. Неужели дурная молва о роде Хатидзука разошлась так далеко?

— Г-м-м… Вы на того разбойника вроде бы не похожи, — искренне произнес Хиёси, глядя Короку прямо в глаза. Затем, словно внезапно о чем-то вспомнив, он продолжил: — Я готов следовать с вами до Хатидзуки, не беря на себя никаких обязательств. Мне хочется погостить у родичей в Футацудэре.

— Футацудэра совсем рядом с Хатидзукой. А кто у тебя там?

— Бондарь Синдзаэмон, родственник по материнской линии.

— Синдзаэмон — выходец из самурайского рода, стало быть, твоя мать из самураев.

— Теперь я бродяга, но и отец мой был самураем.

Воины сели в лодку и ждали Короку. Он обнял Хиёси за плечи, и в лодку они сели вдвоем.

— Хиёси, решай сам, где тебе остаться — в Футацудэре или Хатидзуке.

Неудавшийся ростом Хиёси затерялся среди дюжих мужчин и их копий, как в лесу. Лодка направилась к другому берегу, но из-за сильного течения переправа заняла немало времени. Хиёси заскучал. Он вдруг заметил, что на плечо одному из воинов сел светлячок. Хиёси поймал его и, держа в ладони, залюбовался мерцающим крошечным огоньком.

После возвращения в Хатидзуку Короку не оставил мысли о наказании Тэндзо. Он отправил убийц по следу племянника и разослал князьям из отдаленных провинций послания с просьбой сообщить о местонахождении Тэндзо. Наступила осень, а его так и не нашли. Прошел слух, будто Тэндзо нашел прибежище у клана Такэда в Каи. Он подарил тамошним властителям украденное ружье и поступил к ним на службу в качестве одного из многочисленных лазутчиков и подстрекателей, которых клан рассылал по всей стране.

— Ну, раз он добрался до Каи… — угрюмо пробормотал Короку, вынужденный смириться с выжиданием удобного случая для мести.

Вскоре после этого к Короку прибыл гонец из клана Ода с приглашением на чайную церемонию. Гонец привез и чайник работы Акаэ.

— Нам известно, что этот предмет доставил вашему семейству много неприятностей. Мы приобрели его добропорядочным образом, но мы считаем невозможным держать его в доме. Мы уверены, что честь вашего имени будет восстановлена, если вы возвратите украденное гончару.

Короку, приняв чайник, пообещал прибыть на церемонию. В конце концов он все же туда не поехал, но отправил гонца с дарами — дорогим седлом и золотыми украшениями, цена которых вдвое превышала стоимость чайника. В тот день он призвал к себе Мацубару Такуми и велел ему готовиться к небольшому путешествию.

— Обезьяна! — позвал Короку, выйдя на веранду.

Хиёси выскочил из-за деревьев и опустился на колени перед своим господином. Он проведал родню в Футацудэре, но затем вернулся в Хатидзуку и окунулся здесь в новую жизнь. Он оказался на редкость смышленым и расторопным. Люди по-прежнему подшучивали над ним, но он не обижался. Он был разговорчив и простодушен. Короку велел ему работать в саду. Хиёси был простым слугой, но он не только подметал дорожки. Благодаря этой службе он денно и нощно находился на глазах у Короку, а после заката превращался в стражника. На такой пост, разумеется, назначают только того, кому всецело доверяют.

— Отправишься вместе с Такуми и покажешь ему дорогу в лавку гончара в Синкаве.

— В Синкаве?

— А почему у тебя такая кислая физиономия?

— Но…

— По-моему, тебе не хочется ехать, но Такуми должен вернуть украденный чайник законному владельцу. И почему бы тебе не навестить гончара?

Хиёси простерся ниц и коснулся лбом земли.

Они прибыли к дому Сутэдзиро, и Хиёси остался ждать у ворот, хотя и был полноправным гонцом. Собрались старые знакомые из мастерской. Хиёси, казалось, совсем забыл, что прежде многие из них издевались над ним и поколачивали его. Приветливо улыбаясь всем, он нежился на солнышке в ожидании Такуми. Наконец Такуми вышел из дома Сутэдзиро.

Сутэдзиро и его жена не могли поверить своим глазам. Они услужливо помогли гостю обуться в прихожей, открыли перед ним ворота и на прощанье склонились в глубоком поклоне. С родителями был и Офуку, который взирал на Хиёси с недоумением.

— Мы постараемся лично прибыть в Хатидзуку, чтобы засвидетельствовать свое почтение вашему господину, — сказал Сутэдзиро. — Пожалуйста, передайте ему нашу глубочайшую признательность. И еще раз поблагодарите за то, что он нашел столь изысканный способ разрешить наши затруднения.

Муж, жена, Офуку и все работники и слуги замерли в низком поклоне. Хиёси помахал на прощанье рукой.

Когда они миновали холмы Комё, Хиёси с грустью подумал о тетушке в Ябуяме. Как дядюшка? Может, его уже нет в живых? Они с Такуми находились неподалеку от Накамуры, и все мысли Хиёси были о матери с сестрой. Ему хотелось помчаться в родной дом и обнять их, но клятва, данная морозной ночью, останавливала его. Он ведь не совершил ничего для счастья матери. С горечью в душе он повернул в сторону от Накамуры и столкнулся с мужчиной в доспехах пешего воина.

— Ты, случаем, не сын Яэмона?

— А вы, позвольте спросить, кто будете?

— Ведь ты Хиёси, верно?

— Да, Хиёси.

— Ну и здоровенный ты вымахал! Меня зовут Отовака. Мы дружили с твоим отцом и служили в одном отряде под началом Оды Нобухидэ.

— Да, я припоминаю! Я и вправду так вырос?

— Еще бы! Видел бы тебя покойный отец!

Слезы навернулись на глаза Хиёси.

— А матушку мою в последнее время вы не видели?

— В дом к вам я не заходил, но в Накамуре бываю часто. Слышал, что она, как всегда, трудится не щадя себя.

— Здорова ли она?

— А почему бы тебе не проведать ее?

— Я не могу вернуться домой, пока не стану великим человеком.

— Загляни на минутку, поздоровайся. Ты же ей сын родной.

Хиёси едва не зарыдал в голос. Он отвернулся, а когда совладал с собой, Отовака уже неторопливо удалялся от него в противоположном направлении. Такуми ушел далеко вперед.

Изнурительная летняя жара постепенно спадала, утром и вечером становилось по-осеннему прохладно.

— Ров не осушали лет пять, — бормотал себе под нос Хиёси. — Мы учимся верховой езде и мечем дротики, а под ногами непролазная грязища! Так дело не пойдет. — По дороге от рубщика бамбука Хиёси осматривал старый ров, опоясывающий хозяйские владения. — И вообще, зачем он? Надо поговорить с господином.