Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

С ним произошла еще одна разительная перемена. Обычно человека, стремящегося захватить власть над страной, люди склонны считать самозванцем, но в те дни многие мало-помалу начали усматривать в Хидэёси законного наследника Нобунаги.

Совершенно неожиданно у ворот храма Сёкоку появилось небольшое войско. Пришли эти воины с разных сторон — с запада, с юга и с севера, — собравшись в конце концов под знаменем с золотой бахромой. В самом сердце Киото образовался ударный отряд, с которым пришлось бы считаться всякому.

Это было седьмого числа. Шел двенадцатый месяц. Утреннее солнце сияло, а зимний ветер был обжигающе сух.

Горожане не понимали, что происходит. Большая заупокойная церемония, проведенная в десятом месяце, отличалась необычайным великолепием и роскошью. Людям легко было вообразить, будто после таких празднеств настанут спокойные времена. Им и в голову не приходило, что в ближайшее время может разразиться новая война, и вид у них был недоуменный.

— Войско возглавляет сам князь Хидэёси. Здесь воины Цуцуи и войско Нивы.

Зеваки, собравшиеся на обочине, гадали не столько о том, откуда взялось войско, сколько о том, куда оно выступает в поход. Сверкающие оружием и доспехами воины стремительно проследовали по кварталу Кэагэ и соединились с силами, размещенными в Ябасэ. Корабли, на которых переправлялись воины, рассекали пенистые волны в тесном строю, устремляясь на северо-восток, тогда как часть войска, отправившаяся в поход берегом, на три дня задержалась в Адзути и прибыла в крепость Саваяма только десятого.

Тринадцатого из Тамбы прибыл Хосокава Фудзитака вместе со своим сыном Тадаоки. По прибытии он немедленно попросил приема у Хидэёси.

— Я рад, что вы прибыли! — сердечно воскликнул Хидэёси. — Представляю, как вам пришлось натерпеться из-за обильного снегопада.

Если принять во внимание положение, в котором очутились Хосокава и его сын, то следовало признать, что последние полгода они ходили по тонкому льду. Мицухидэ с Фудзитакой тесно подружились задолго до того, как оба поступили на службу к Нобунаге. Тадаоки был женат на дочери Мицухидэ. Кроме того, множество семейных и дружеских уз связывали вассалов обоих кланов. По этим причинам у Мицухидэ не было сомнений в том, что Фудзитака с сыном поддержат поднятое им восстание.

Но Фудзитака отказался присоединиться к мятежникам. Если бы он позволил своим дружеским чувствам взять верх над голосом разума, то его клан был бы наверняка уничтожен и разделил судьбу клана Акэти. Конечно, чувствовал он себя при этом так, словно безуспешно пытался поставить одно куриное яйцо на другое. Действовать достойно и ответственно и вместе с тем суметь избежать смертельной опасности — было для него мучительным испытанием. Конечно, ему удалось сохранить жизнь жене Тадаоки, но его неучастие в разразившейся резне породило недовольство среди приверженцев клана.

Теперь Хидэёси обратился к нему сам, признав его поведение в войне против Мицухидэ не нарушающим рамок верноподданнического долга. Он оказал гостю самый радушный прием. Впервые за полгода встретившись с Фудзитакой, Хидэёси заметил, что волосы его за это время стали цвета зимнего снега. «Какой этот человек все-таки молодец», — подумал Хидэёси. И в то же время осознал, что ему самому, если он хочет оставаться в центре событий и не совершать ошибок, придется пожертвовать и смолью волос, и белизной кожи. Но он ничего не мог с собой поделать: стоило ему посмотреть на Фудзитаку, и становилось жаль несчастного воина.

— Стоило барабанному бою из крепости прозвучать над озером, как вы уже тут и готовы к наступлению. Надеюсь, вы окажете честь включить моего сына в ударный передовой отряд, — начал Фудзитака.

— Вы имеете в виду — при осаде Нагахамы? — откликнулся Хидэёси. Сперва он показался собеседнику рассеянным, но затем быстро собрался с мыслями. — Мы обрушимся на них и с озера, и с суши. Вы, должно быть, догадываетесь, что истинная добыча ждет нас не у стен крепости, а во внутренней цитадели. Я уверен, что приверженцы Кацуиэ прибудут сюда нынешним вечером.

Мысленно взвесив сказанное Хидэёси, Фудзитака не смог не повторить про себя старинную поговорку: «Тот, кто дает своим людям как следует выспаться, вправе требовать от них самоотверженной службы».

Да и сын Фудзитаки, посмотрев на Хидэёси, кое о чем вспомнил. Когда клан Хосокава вышел на перепутье судьбы и его приверженцам пришлось сделать мучительный выбор, Фудзитака, побуждая их принять решение, сказал:

— В нашем поколении есть два воистину выдающихся человека. Один из них — князь Токугава Иэясу, а другой, вне сомнения, князь Хидэёси.

Вспоминая об этих словах, молодой человек задумался, соответствуют ли они действительности. Неужели представшего сейчас перед ним человека его прославленный отец назвал воистину выдающимся? Неужели он и впрямь один из двух самых непобедимых полководцев времени?

Когда отец с сыном вернулись домой, Тадаоки поделился с Фудзитакой своими сомнениями.

— Ты ничего не понял, — пробормотал Фудзитака. — Ты еще слишком молод и недостаточно опытен. — Увидев на лице сына разочарованное выражение и поняв, что происходит в его душе, пояснил: — Чем ближе подступаешь к величавой горе, тем менее высокой она кажется. Начав восходить на нее, и вовсе перестаешь понимать, какой она высоты. Когда начнешь расспрашивать других, то вскоре убедишься, что никто из них не видел и не знает ее, хотя каждый, побывав в одном ущелье или на одной вершине, воображает, будто исходил ее вдоль и поперек. Это как раз и означает: нельзя выносить суждение о целом, ознакомившись лишь с незначительной частью.

Несмотря на полученный урок, Тадаоки по-прежнему сомневался в выдающихся способностях Хидэёси. Однако он понимал, что отец — человек более искушенный, чем он сам, и поэтому волей-неволей должен был принять на веру его слова.

Ко всеобщему удивлению, через два дня после их прибытия крепость Нагахама сдалась Хидэёси без единого выстрела. Все было так, как предсказывал Хидэёси в разговоре с Фудзитакой и его сыном: «Крепость будет захвачена изнутри».

Посланцами к Хидэёси прибыли трое старших советников Сибаты Кацутоё. Они вручили грамоту, в которой Кацутоё и его приверженцы приносили клятву на верность Хидэёси.

— Вот достойное поведение, — с удовлетворением произнес Хидэёси.

Согласно его распоряжению, за крепостью были оставлены все земли, закрепленные за нею раньше, а Кацутоё, как и прежде, был назначен ее комендантом.

Когда Хидэёси в ходе большого совета решил пожертвовать этой крепостью, многие удивлялись тому, с какой легкостью он отказался от столь важной твердыни. Но и обратно он заполучил ее с той же легкостью. Выглядело это так, будто человек переложил вещь из левой руки в правую.