Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

Отчаяние и гнев Кацуиэ были беспредельны. Невыносимо было смотреть на него, объятого этими чувствами. Как никто, он сознавал, сколь выдающимся полководцем стал теперь Хидэёси. Если он и позволял себе иногда посмеиваться над Хидэёси в присутствии Гэмбы и других военачальников, то лишь затем, чтобы их не обуял страх перед столь опасным противником. В глубине души Кацуиэ высоко ценил Хидэёси и считал его достойным противником — особенно после того, как тому удалось покинуть западные провинции и выиграть сражение под Ямадзаки, а затем столь же искусно настоять на своем в ходе большого совета в Киёсу. И вот теперь ему, Кацуиэ, противостоял могущественный враг. Напротив, в самом начале войны выяснилось, что преданнейший сторонник Кацуиэ — не более чем самодовольный и самонадеянный глупец.

— Поведение Гэмбы переходит всякие границы. Никогда прежде мне не доводилось терпеть поражения в битве или показывать спину неприятелю. Сейчас это, увы, неизбежно.

Настала ночь, и гнев Кацуиэ сменился горьким разочарованием.

Посланцев он больше не отправлял.

В тот же день — двадцатого числа — Хидэнага в час Лошади отправил первое донесение Хидэёси в ставку под Огаки:

«Нынешним утром войско Сакумы, числом в восемь тысяч человек, пройдя по горным тропам, проникло глубоко в тыл нашего расположения».

От Киномото до Огаки тринадцать ри пути, но гонцу удалось преодолеть это расстояние с поразительной для всадника быстротой.

Хидэёси только что вернулся с берега реки Року, где наблюдал за уровнем поднимающейся воды. Последние несколько дней в Мино шли сильные дожди, и вода в реках Гото и Року, разделяющих Огаки и Гифу, поднялась очень высоко.

Первоначальный план предполагал атаку всеми силами на крепость Гифу девятнадцатого числа, но сильные дожди и высокая вода в реке Року заставили Хидэёси отказаться от этого намерения. Более того, и сегодня начинать наступление было нельзя. Два дня Хидэёси с войском томился без дела, но начинать наступление по-прежнему был не в силах.

Гонец настиг Хидэёси, когда тот подъезжал к лагерю, и главнокомандующий прочел послание, оставаясь в седле. Поблагодарив гонца, он отправился в лагерь. Внешне Хидэёси не позволил себе проявить какие-либо чувства.

— Не приготовишь ли мне чай, Юко? — воскликнул он.

К тому времени, как Хидэёси покончил с чаепитием, прибыл второй гонец. В донесении значилось:

«Двенадцатитысячное главное войско под началом князя Кацуиэ заняло боевые позиции. Оно движется из Кицунэдзаки по направлению к горе Хигасино».

Хидэёси прошел в шатер, созвал своих людей и сообщил:

— Только что прибыло срочное донесение.

Сохраняя полное хладнокровие, он прочел письмо вслух. Военачальники, выслушав донесение, принялись тревожно переглядываться. Третье донесение поступило от Хори Кютаро — в нем подробным образом было рассказано об отважном сражении и героической гибели Накагавы Сэбэя и его людей, об утрате крепости на горе Ивасаки после отступления Такаямы Укона. Слушая, как погиб в бою Накагава Сэбэй, Хидэёси на мгновение закрыл глаза. На лицах воинов появилось выражение растерянности и досады, они принялись возбужденно задавать вопросы. И все они не спускали глаз с Хидэёси, словно надеясь прочесть на его лице ответ, как им выпутаться из затруднительного положения, в котором они оказались.

— Смерть Сэбэя — большая утрата для нас, — сказал Хидэёси. — Но умер он не зря. — Его голос зазвучал громче прежнего. — Оставайтесь отважными и бесстрашными, тем вы заплатите дань отважной и бесстрашной душе Сэбэя. Каждым новым знамением Небо все яснее дает понять, что великая победа будет за нами. Кацуиэ сидел, запершись в горной крепости, уединясь от мира и не зная, что предпринять. Теперь он вышел из добровольного заточения и рискнул развернуть свое воинство в боевые порядки. Это доказывает, что его везение отныне иссякло. Нам необходимо полностью разгромить этого негодяя до того, как ему удастся стать лагерем. Настало время огласить наши подлинные замыслы и во имя интересов народа провести решающее и беспощадное сражение. Время пришло, и в решающей схватке надо принять участие всем! Никто не имеет права уклониться от битвы!

Так Хидэёси удалось превратить тревожные и скорбные новости в повод для всеобщего воодушевления.

— Победа будет за нами! — провозгласил он.

Затем, не теряя ни мгновения, Хидэёси принялся раздавать распоряжения. Каждый из военачальников, получив приказ, сразу выходил из шатра и немедленно отправлялся в расположение своих полков.

Эти люди, только что ощутившие на лице дыхание смертельной опасности, сейчас томились от нетерпения, ожидая, когда Хидэёси назовет их имена и даст им ясную боевую задачу.

Почти все предводители отрядов разошлись по своим частям. С Хидэёси оставались только помощники и оруженосцы. Но Хидэёси еще не дал приказа ни двум уроженцам здешних мест — Удзииэ Хироюки и Инабе Иттэцу, — ни Хорио Москэ, который подчинялся непосредственно ему.

Охваченный нетерпением, Удзииэ выступил вперед и сам заговорил с Хидэёси:

— Мой господин, соблаговолите ответить: не следует ли мне готовить войско к выступлению совместно с вашим?

— Нет. Я хочу, чтобы вы остались в Огаки. Надо не спускать глаз с Гифу. Это я поручаю вам. — Затем, обернувшись к Москэ, он добавил: — Тебя я тоже попрошу остаться.

Отдав последние распоряжения, Хидэёси вышел из шатра, окликнул оруженосца и спросил:

— Где гонцы, которым я велел быть наготове? Они здесь?

— Да, мой господин! Они ждут вашего приказа.

Оруженосец убежал и сразу вернулся, за ним появились пятьдесят гонцов.

Хидэёси обратился к ним:

— Настал день, равного которому не было и не будет. Великая удача для вас в том, что сегодняшнее задание будет поручено именно вам.

В продолжение речи он принялся раздавать приказы каждому из явившихся.

— Двадцать из вас отправятся на дорогу между Таруи и Нагахамой и велят жителям тамошних деревень с наступлением тьмы зажечь факелы вдоль всей дороги. Необходимо также проследить, чтобы на дорогах не было ничего, препятствующего продвижению, — тележек, бревен и прочего хлама. Мосты надо проверить и укрепить. Детей не выпускать из дому.

Двадцать гонцов, стоявшие по правую руку, одновременно кивнули. Оставшимся тридцати Хидэёси отдал следующее распоряжение:

— А вы все как можно быстрее спешите в Нагахаму. Передайте воинам крепости, что необходима полная боевая готовность. Объявите старейшинам городков и деревень, чтобы они приготовили продовольствие и сложили его вдоль дорог, по которым мы пойдем.

Пятьдесят гонцов умчались прочь.