Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

— Передай князю Иэясу, что присланная им драгоценная шкатулка доставила мне неизъяснимое наслаждение и что это — ответный дар.

Цуда выехал в Хамамацу в первые дни месяца и возвратился около десятого числа.

— Гостеприимство клана Токугава было настолько щедрым, что я не нахожу слов описать его. Это в высшей степени трогательно, — доложил Нобукацу.

— В добром ли здравии пребывает князь Иэясу?

— Насколько можно судить, в превосходном.

— Достойно ли ведут себя его приверженцы?

— В Хамамацу царит порядок, какого не встретишь в других крепостях. Все приверженцы клана выступают как члены одной семьи.

— Доводилось слышать, что Иэясу взял на службу большое число новых людей.

— Большинство их раньше принадлежало к клану Такэда.

Беседуя с Нобукацу, Хидэёси внезапно подумал о разнице в возрасте между собой и Иэясу. Увы, Хидэёси был много старше. Ему сейчас сорок шесть лет, тогда как Иэясу всего сорок один. Разница в пять лет. Сейчас молодой Иэясу заботил Хидэёси куда больше, чем до того старший по возрасту Кацуиэ.

Но все эти тревоги и волнения он таил под спудом. Внешне ничто не говорило, что, едва разделавшись с кланом Сибата, он замыслил новую войну. Да и отношения между Иэясу и Хидэёси казались безупречными. В десятом месяце Хидэёси подал императору прошение с тем, чтобы тот даровал Иэясу новый, еще более высокий титул.

Малолетнему князю Самбоси исполнилось четыре года. Князья из провинций съехались в Адзути отпраздновать Новый год, выказать почтение главе клана и помолиться за его здоровье.

— Вы ли это, уважаемый Сёню?

— Господин Гамо, как приятно вас видеть!

Два военачальника случайно встретились у входа в главный зал внутренней цитадели. Один из них был Икэда Сёню, переведенный в крепость Огаки из Осаки, чтобы освободить место для Хидэёси. Другой был Гамо Удзисато.

— Вы выглядите прекрасно, — сказал Гамо. — Не знаю, что и пожелать.

— Увы, здоровье с годами сдает, да ведь от дел никуда не скроешься. Несколько ночей в Огаки я не смыкал глаз.

— Я знаю, что на вас, уважаемый Сёню, возложено новое важное бремя — надзирать за строительством крепости в Осаке.

— Такое дело вполне по плечу людям вроде Мацуды или Исиды. Нам, военачальникам, следовало бы заняться чем-нибудь иным.

— Позвольте с вами не согласиться. Князь Хидэёси не дает людям поручений, не отвечающих их способностям. Если он назначил вас надзирать за тамошними чиновниками, значит, так и надо.

— Вот уж не думал, что вы сочтете меня пригодным к исполнению таких обязанностей, — смеясь, возразил Сёню. — Кстати, собираетесь ли вы принести новогодние поздравления малолетнему князю?

— Я только что оттуда.

— Я тоже успел там побывать. Раз уж представился случай для беседы, я хотел бы кое-что с вами обсудить.

— По правде говоря, я сам, увидев вас, вспомнил, что у меня есть к вам одна просьба.

— Должно быть, мы думаем об одном и том же. Где нам уединиться?

Сёню указал на одну из боковых комнат у входа в главный зал.

Войдя в пустую комнату, они уселись. В комнате не было жаровни с углями, но зимнее солнце, светившее сквозь дощатые ставни, немного пригревало.

— Вам известно, о чем толкуют люди? — начал Сёню.

— Да. Говорят, убили князя Нобуо. Судя по всему, это правда.

Сёню нахмурился и тяжело вздохнул.

— Мы предполагали, что в этом году начнутся новые беспорядки. Сколь серьезны они будут, зависит от того, кто с кем вступит в спор. Последние вести беспокойны. Вы моложе меня, дорогой Гамо, и, полагаю, способны судить более здраво. Не думали ли вы над тем, как предотвратить грозящую смуту?

Сёню был взволнован.

Гамо предпочел ответить вопросом на вопрос:

— Знать бы, откуда исходят слухи?

— Понятия не имею. Но дыма без огня не бывает.

— Может быть, мы с вами не все знаем?

— Не думаю. Просто события совершаются, а правду о них мы узнаем не сразу. Начнем с того, что князь Нобуо прибыл в крепость Такарадэра в одиннадцатом месяце прошлого года, чтобы повидаться с князем Хидэёси. Говорят, Хидэёси почел своим долгом воздать Нобуо по заслугам за усмирение провинции Исэ и принял его столь радушно, что Нобуо задержался в гостях на четыре дня.

— Вот как?

— Соратники Нобуо полагали, что он отбудет уже на следующее утро, но на второй день от князя не пришло никаких известий. То же самое повторилось и на третий день, и на четвертый. Тогда они заподозрили, что случилось худшее. Даже слуги, не впущенные в крепость, потеряли покой и заволновались.

— Вот оно как! — рассмеялся Гамо. — Стоит попробовать докопаться до корней, как сразу выяснится, что это пустые россказни, верно?

Но Сёню, с лица которого не сходила тревога, торопливо продолжил:

— О случившемся заговорили все вокруг. Между Исэ, Нагасимой, Осакой и столицей разошлись самые зловещие слухи. Говорили, что известие о гибели Нобуо — подлинное или ложное — исходило не от его людей, а от слуг князя Хидэёси. Обитатели крепости Такарадэра это решительно опровергают. По их мнению, слухи порождены подозрительностью и злобой приверженцев князя Нобуо. Пока обе стороны изобличали друг друга во лжи, слухи об убийстве князя Нобуо разлетелись, словно подхваченные ветром.

— И им поверили?

— Трудно понять, что в голове у простолюдинов. Узрев гибель князя Нобутаки сразу после падения клана Сибата, родственники и сторонники Нобуо лишились сна в ожидании, чей черед следующий.

И тут Гамо, не таясь, поведал о собственных страхах. Он придвинулся к Сёню поближе и зашептал:

— Кто бы что ни говорил, князя Хидэёси и князя Нобуо многое связывает, многое и разделяет.

Сёню согласно кивнул.

— Поглядите на события после гибели князя Нобунаги, — сказал Гамо. — Большинство убеждено, что, по восстановлении мира, князю Хидэёси следует вернуть бразды правления законному наследнику усопшего князя. Независимо от наших личных пристрастий все видят, что князь Самбоси еще слишком мал, а значит, наследником должен быть объявлен Нобуо. Если Хидэёси не покорится князю Нобуо, он навлечет на себя обвинения в измене присяге, в пренебрежении к тем великим милостям, которыми его осыпал клан Ода.

— По правде говоря, я слушаю — и не верю. Хоть Нобуо и не скрывает своих намерений, он должен понимать: ход событий обратен тому, что он сам желал бы видеть.

— Вы думаете, он тешится несбыточными надеждами?

— Кто знает? Нельзя понять, что творится в голове тщеславного глупца.

— Наверняка эти слухи дошли до Осаки и там приумножились.

— То-то и страшно, — вздохнул Сёню.

Состоя на службе у Хидэёси, Сёню и Гамо были связаны с ним нерасторжимыми узами. Но верность господину не делала их слепыми и не избавляла от опасений.