Михаил Садовяну - Братья Ждер

До крепости весть дошла в восьмом часу утра. У ворот стояли новые стражи — сыны старшины Кэлимана. По тропинке со стороны города прискакал на неоседланном коне простоволосый всадник. Повернув к воротам и увидев поднятый мост, он остановился у рва, размахивая рукой.

— Сделайте милость, ратные люди, доложите обо мне.

Онофрей Кэлиман посмотрел на него сверху и решил, что человек не в своем уме.

— Иди, иди, человече, — мягко посоветовал он ему. — Сюда нет хода.

— Молю вас, не гоните меня, а не то господин мой, боярин Яцко, заживо сдерет с меня шкуру.

— А что стряслось?

— Передайте, что душегубы напали на боярина Яцко.

— Кому передать?

— Государю нашему.

— Опомнись, дурень, — огрызнулся Онофрей. — Как это я пойду будить господаря? Да нам и вовсе не дозволено отходить от ворот.

— Позовите капитана стражи, я ему доложу. Как можно, чтобы государь не узнал о таком случае? Боярин Яцко чуть было не лишился жизни. Слуги еле донесли его до дома. И теперь он лежит со сломанной ногой и вопит, что никогда уж не увидит своей дочери.

— Я же говорю, что ты спятил, православный. Какая еще сломанная нога?

— Нога нашего господина.

— И какая дочь?

— Тоже его. Это-то он и велел мне сказать. Что в пути на него напали злодеи и хотели его убить.

Братья недоуменно переглянулись, затем снова обратили взоры на взлохмаченного смерда, который метался у ворот.

— Помилосердствуйте, православные, — умолял он, вытаращив в страхе глаза, — передайте весть. А то мой господин спустит с меня шкуру. Я еще ни разу не видел его в таком волнении.

— Какую весть передать?

— Вы дайте знать капитану. Его милость сразу сообразит, что делать. И еще передайте капитану, что следом едет боярыня Анка. Пусть он откроет ворота и дозволит ей предстать перед господарем.

Сыны Кэлимана все еще советовались. Кто их знает, эти порядки при входе в княжескую крепость? Разве осмелишься потревожить в это утро государя? Ионуц Ждер, начальник стражи в эту ночь, строго-настрого наказал держать на запоре ворота крепости до десятого часа утра. А с десятого до двенадцатого часа впускать и выпускать одних мелких служителей. Сегодня до обеденной трапезы господарь будет отдыхать, чего не бывало у него много лет. В обед к государю войдут самые ближние бояре. Помня это, стражи были непреклонны.

Снизу донесся приказ. Все дозорные повернулись лицом к замку. Княжеское знамя поднималось на мачту. Они смотрели на него, не двигаясь с места. Трубачи протрубили лишь один раз. Капитан повелительным жестом тут же приказал им замолкнуть. Северный ветер, надув полотнище знамени, колыхал его.

Ионуц Черный поднялся на стену — проверить дозоры. Сверху он увидел, что сыны Кэлимана делают знаки простоволосому человеку, сидевшему верхом на неоседланном коне, и велят ему отойти в сторону, не то может случиться беда. Но человек снова закричал, требуя, чтоб его выслушали и дали о нем знать начальным людям крепости. Ионуц, уловив несколько слов, задал вопрос:

— Когда и кто увел дочь боярина Яцко?

— Неизвестно, — крикнул человек. — Сейчас явится боярыня Анка. Она все скажет.

— Пустите его, — распорядился Ионуц. — И как только приедет боярыня Анка, впустите ее тоже… Входи приятель, — обратился он к смерду, — и следуй за мной.

Заскрежетали цепи поднятого моста. Человек, оставив коня, прошмыгнул в ворота. Шагая за Ионуцем, он путано отвечал на его вопросы, с трудом переводя дыхание. По его разумению, наибольшим несчастьем была сломанная нога боярина Яцко Худича. Вот уж разгневается государь, когда узнает.

Ждер остановил его.

— Подожди тут на крыльце. И ни слова никому.

— Подожду. А ты передашь весть?

— Я велел тебе ждать здесь, не двигаться с места и никому ничего не говорить! — гневно повторил Ионуц.

Рванув дверь, он вошел к брату и захлопнул ее за собой.

Симион повернулся к нему.

— Что такое? Кто-нибудь спрашивает меня?

Маленький Ждер замялся на мгновение.

— Батяня Симион, — ответил он, — во дворе ждет нарочный от Яцко Худича.

Постельничий вздрогнул, сдерживая радость.

— Меня зовут?

— А что? Ты ждал какой-нибудь вести? Боярин Яцко должен был тебя пригласить?

— Я ждал вести, но не от него. Что надобно нарочному?

— Этой ночью случилась беда, — сказал как можно спокойнее Ионуц. — На боярина Яцко напали в пути, когда он возвращался домой, похитили княжну Марушку.

Кровь прихлынула к сердцу Симиона. Он побледнел и растерянно взглянул на брата. Потом замигал, вытянулся в струнку, ища в себе внутренней опоры. Но оказалось, что ему нужна и внешняя опора. Пройдя к окну, он ухватился за подоконник.

— Где гонец? — тихо спросил он.

— Тут, на крыльце. Но он больше ничего не может сказать. Скоро прибудет боярыня Анка бить челом господарю. Вот и все, что известно.

Симион, сделав нечеловеческое усилие, овладел собой.

— Кто совершил злодеяние?

— Скоро узнаем. Ты думаешь, батяня, что княжну увели силой, без ее согласия? Не сердись, батяня Симион. Я ничего не знаю. Я только спрашиваю.

Глаза постельничего гневно сверкнули.

— Я уверен, что она увезена насильно. Вчера я видел ее. Сказал ей несколько слов, и она мне ответила, да так, что этой ночью мне снился чудный сон. Никто не уверит меня, что она дала согласие. А как ты догадался, что именно эта мысль меня сперва обожгла? Но подозрение тотчас исчезло, благодарение господу. Я хочу знать, кто эти злодеи, и упросить господаря не назначать им кары. Пусть дозволит мне найти их и покарать.

Ионуц покачал головой, все еще во власти сомнений. Открыв дверь, он подозвал гонца.

Тот оглядел обоих воинов, и ему показалась, что и их глазах нет сочувствия его горю.

— Расскажи, что ты знаешь. Да живо, — приказал постельничий.

Слуга одним духом, хоть и не вполне вразумительно, поведал все, что знал.

— Сперва подумали, что увезли и боярыню Анку, — добавил он. — Но они ее оставили — веса в ней больно много. А если бы смогли взгромоздить ее на коня, то увезли бы тоже.

— Ты думаешь, что это были обычные воры, которые хотят получить выкуп с боярина Яцко?

— Так говорят многие, боярин. А боярыня кричит, что тут другое. Оттого-то и едет она бить челом господарю.

Постельничий Симион, сжав губы, хмуро заходил по комнате, размышляя о случившемся.

— Иди за мной, — велел он гонцу.

Ионуц Ждер спросил его глазами, что он собирается сделать.

Симион ответил с кривой и злобной усмешкой:

— Покуда я могу сделать только одно — приблизить весть к дверям опочивальни господаря. В часовне я найду отца Амфилохие. Только он осмелится передать весть дальше.

Постельничий вышел в сопровождении гонца. Ионуц следовал за ними. Двор замка был еще безлюден. Ворота держали открытыми в ожидания боярыни, вдруг оттуда донеслись громкие голоса. Кто-то просил позволения войти, а стражи, скрестив копья, преграждали вход.