Александр Казанцев - Любимая
- Название:Любимая
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Александр Казанцев - Любимая краткое содержание
Повесть о жизни, смерти, любви и мудрости великого Сократа.
Любимая - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Критон дернулся, как от удара бичом.
— Но ведь солнце, по-моему, еще не закатилось за горы… Я слышал, что другие принимали отраву много спустя после того, как им прикажут, ужинали, иные даже наслаждались любовью… Вот и ты не торопись, время еще терпит.
— А я вот не терплю! — вскинув и без того курносый нос, заявил Сократ. — Не хочу умирать без солнца: я ведь не надеюсь выгадать ничего, если выпью яд чуть позже, и только сделаюсь смешон самому себе, цепляясь за жизнь и дрожа над последними ее остатками… Нет, нет, не спорь со мной, делай, как я говорю!
Критон выглянул за дверь, шепотом дал распоряжение рабу, тот ушел и долго не возвращался. Сократ сидел, опустив голову, не глядя на друзей. Напряженное молчание в темнице становилось непереносимым.
Наконец послышались тяжелые шаги, вошел грузный, одышливо пыхтящий отравитель, торжественно неся в вытянутых руках, стараясь не расплескать ни капли, чашу со стертой цикутой. Его ярко-синяя хламида расшита была золотом, благоухал он розовым маслом, почти не тронутые сединой волосы были аккуратно расчесаны, будто на пир собрался.
Отравитель хотел что-то напыщенно произнести, но Сократ не дал ему сделать этого — принимая из его рук чашу, сказал буднично, будто молоком его угощают:
— Спасибо, любезный, ты почти не заставил себя ждать, — а потом осведомился. — Ты во всем этом должен хорошо разбираться, так подскажи, как и что мне делать?
— Да ничего особого, — ответил обескураженный спокойствием смертника отравитель. — Пей все до дна и походи, чтоб яд получше разошелся. Цикута сама подействует.
Сократ вгляделся в рисунок на боках краснофигурной чаши: юные танцующие Хариты, такие же, каких изваял он давным-давно на фризе Пропилеев Акрополя!.. Ком подступил к горлу смертника, и, чтобы не выдать себя, он спросил отравителя, глянув на того, по всегдашней своей привычке, чуть исподлобья:
— Как, по-твоему, этим напитком можно сделать возлияние кому-нибудь из богов или нет?
У грузного, пышущего плотским жаром исполнителя приговора от удивления отвисла нижняя губа.
— Мы стираем ровно столько, Сократ, сколько надо для… — сумел он наконец вымолвить в ответ, да не смог завершить фразы.
— Для того, чтобы я протянул ноги! — завершил его ответ Сократ. — Жаль! А я бы с радостью совершил возлияние Аполлону и Эроту, моим покровителям и мучителям… Ну да я и так, надеюсь, останусь им любезен!
Аполлодор, лишь бы отдалить страшный миг, выступил вперед и срывающимся голосом предложил Сократу свой прекрасный плащ, чтобы, хоть в последние мгновения, облачен был философ в богатый наряд. Но смертник мотнул лобастой головой и ответил с усмешкой:
— Неужели мой собственный гиматий годился, чтобы в нем жить, и не годится, чтобы в нем умереть?
Аполлодор закусил губу, чтобы опять не разреветься. А Сократ, не теряя больше времени, поднес чашу к губам и выпил ее до дна — спокойно и легко, как пил свое любимое хиосское.
Единый вздох ужаса огласил темницу. Ученики молча уставились на Сократа, а тот прикрыл веками выпуклые глаза, прислушиваясь к себе. Первым всхлипнул Аполлодор, за ним Симмий, Кебет и даже закаленный жизнью Критон. Лишь дебелый отравитель с профессиональным любопытством наблюдал за Сократом. А тот недовольно поморщился, услыхав всхлипы, открыл глаза и сказал с мягкой укоризной:
— Ну что вы, что вы, чудаки! Я для того и отослал отсюда детей и Ксантиппу, чтобы они не устроили подобного бесчинства. Тише, сдержите себя!
И вдруг он стронулся с места, притопнул одной ногой, потом другой и пустился в последний пляс. Его шишковатая плешивая голова покрылась потом, густые, седые брови взмокли и потемнели, из ноздрей крупного вздернутого носа с шумом вырывалось дыхание, выпученные глаза блестели то ли от возбуждения, то ли от выступивших слез. Развевался его видавший виды бурый гиматий, во всех движениях пляшущего была какая-то дикая отчаянная страсть. Это еще больше походило на пляску Силена.
Отравитель, ошарашенный впервые увиденным, даже попятился назад, глаза его стали такими же выпученными, как у его жертвы. Ученики перестали рыдать — молча с ужасом уставились на Сократа. А тот наконец оборвал пляску и, отдышавшись, удовлетворенно произнес:
— Ну вот, теперь яд разошелся как следует!
С этими словами он подошел к топчану и прилег на него, воздев глаза к темному потолку. Под свежим белым хитоном высоко воздымался с дыханием его живот.
Никто не смог стронуться с места, лишь отравитель подошел к ложу смертника и со знанием дела ощупал тому ступни и голени.
— Холодает! — произнес он самодовольно.
Потом сильно стиснул ступню Сократа и спросил, чувствует ли он.
— Клянусь псом, не чувствую! — буднично ответил смертник. Дыхание его уже стало прерывистым, хрипловатым.
Исполнитель приговора стал ощупывать ноги Сократа, ведя руками все выше: уже и колени казнимого перестали ощущать сдавливание…
— Как только холод подступит к сердцу, он отойдет… — сказал отравитель с блуждающей доброй улыбкой. — Яд у меня хороший, быстро и безотказно действует…
Ученики, не двигаясь, молча глядели, как этот пышнотелый посланник афинских архонтов мнет руками уже вовсе не мерно, а судорожно вздымающийся живот Сократа. Ужас и растерянность смешались на их лицах.
Наконец седовласый Критон шагнул вперед и властной рукой аристократа отстранил отравителя. Встав на колени, он склонился над Сократом. Тот лежал с закрытыми глазами, видно было, как напрягается его лицо, чтобы не выдать муки, не стать еще более безобразным…
Быть может, уловив дыхание склонившегося друга, Сократ открыл глаза. Сколько всего было в этом бездонном взгляде — ни Критон и никто другой передать не смог.
А потом он перевел взгляд с Критона на окошко темницы и, превозмогая боль, улыбнулся, увидав, что в этом небольшом проеме еще не темень, еще крадутся через него последние лучи…
Дыхание с хрипом и свистом вырывалось изо рта умирающего, губы его вдруг шевельнулись. Критон понял, что друг силится что-то сказать, склонился над ним еще ниже, приблизив ухо к его губам.
— Ас… Ас… — вырывалось со свистом из холодеющих губ.
Критон и все присутствовавшие при смерти Сократа подумали, что поминает он бога врачевания Асклепия. Гораздо позже Платон затвердил с чужих слов эту неверную догадку в одном из своих знаменитых диалогов.
Никто не знал, последним словом Сократа было имя Любимой.
О боги всемогущие, дайте каждому достойному умереть с этим словом на устах!
Март-июнь 1994 г.
Примечания
1
Длинные стены — три построенные после 461 г. до н. э. стены между Афинами с морским портом Пиреем и селением Фалерон, служащие крепостным укреплением.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: