Игорь Ушаков - Евангелие от Егория

Но на счастье Елисаветы, Мария не заметила ее смущения, так как сама в это время залилась горючими слезами.

— Ах, тетя Лиса! Мне страшно! Что со мной будет?

— В чем дело, моя милая?

— Я беременна…

Тетушка стала ее успокаивать, но еще горше плакала Мария. Елисавета не нашла ничего лучше, как спросить:

— Ну, а кто же отец ребенка, можешь ли мне открыть? Могла я его видеть?

— Нет, я не могу назвать имени отца ребенка. И увидеть его ты не могла и не можешь…

— Ты что, не знаешь, как его зовут?

— Знаю, но не могу произнести его имени…

— Но ведь только Божье имя нельзя произносить!

Тут яркий всполох озарил мозг Марии: Да! Да! Это Божий сын! Какая замечательная мысль!

Набожная же Елисавета, которой та же мысль пришла одновременно, сразу же запричитала:

— Боже мой, Боже праведный! Да святится имя Твое! Вот почему мой сын во чреве так взбрыкнул ножоночками своими! Почуял, почуял сына Божьего!

Мария сквозь слезы улыбнулась Лисавете. Ее распирало от счастья: решение найдено! Конечно, у нее во чреве сын Божий! А собственно, разве не был Юлиан для нее истинным молодым богом? Да, да, да!

Прогостила Мария у Лисаветы почти три месяца.

Лисавета рассказала о тайне Марии Захарию, но взяла с него обет молчания. Какая же женщина утерпит и не расскажет о чужой тайне? Конечно, под большим секретом, конечно, под честное слово, что никому и никогда…

Обратный путь Мария проделала с караваном того же знакомого купца, который возвращался обратно в Назарет из дальнего странствия.

Вскоре после отъезда Марии, настало время Елисавете родить сына. На восьмой день после рождения его, по иудейскому обычаю, пришли они к раввину Иосафату, чтобы сделать своему сыну обрезание и дать ему имя. Родственники советовали назвать ребенка по отцу, Захарией, на что Елисавета дала решительный отказ. Они с Захарией дали сыну имя — Иоанн. Разве можно ослушаться гласа небесного?

Шел уже шестой месяц, как Мария носила во чреве. Одевшись надлежащим образом, она еще могла водить окружающих за нос, скрывая беременность. Но надо было срочно реализовывать свой гениальный план.

Мария знала, что у ее матери и отца составлен целый список претендентов на ее руку и сердце. Среди многих соискателей сердца и руки Марии, выбор ее остановился на Иосифе, который был известным мастером столярного и плотницкого дела. Был он, правда, почти в два раза старше нее, не так богат, как хотелось бы ее родителям, но зато был спокойным и рассудительным человеком, жил скромно, но в достатке.

Он так долго не женился, потому что лет пятнадцать тому назад его сосватанная уже невеста вдруг покончила с собой. Он горевал безутешно, не понимая, что могло толкнуть девушку в петлю. Злые языки нашептывали, что невеста была беременна от кого-то другого и боялась позора и побиения камнями, когда ее грех откроется. Иосиф посыпал голову пеплом, раскачиваясь, читал какие-то молитвы и, всхлипывая, говорил, что он бы любил свою нареченную независимо от того, чей ребенок был в ее чреве. После этого от него отшатнулись даже друзья: как же так? разве можно простить такое? К тому же самоубийство — это такой грех, что и оплакивание самоубийцы греховно!

Но время лечит все, хотя и не всегда бесследно — и на душе, как на теле, остаются неизгладимые рубцы от пережитого. Настала пора Иосифу подумать о женитьбе. Почему он решился свататься за Марию? Да просто он видел, что эта девушка — скромная, аккуратная, трудолюбивая. Красоты ее он и не замечал, поскольку все время преследовал его немеркнущий образ его первой невесты.

И вот Мария остановила свой выбор на Иосифе, историю которого она знала. Она надеялась, что он — даже если и догадается о правде — будет милосердным к ней. Ведь был же он уже однажды милосерден к женщине, которую любил? Ей удалось легко убедить родителей в том, что Иосиф — лучший выбор, хотя им самим ее выбор был не совсем по душе. Однако Мария привела неотразимый аргумент: ведь известно, что Иосиф — из колена Давидова, а это такая честь породниться со столь знатным и почти святым родом!

Сочетался Иосиф с Марией у главного Назаретского раввина. Сыграли скромную свадьбу в узком семейном кругу, даже не всех родственников позвали. В первую же брачную ночь Иосиф обнаружил, что молодая жена его в пикантном положении. Он был в недоумении: зачем она его обманула? Иосиф сказал Марии, что готов ее тайно отпустить, не оглашая ничего и никому, даже ее родителям, если есть ей куда пойти. Мария разрыдалась, и тут произошел разговор, точь-в-точь напоминавший разговор Марии с Лисаветой. Иосиф спросил, кто же отец ребенка, на что Мария ответила, что не может назвать его имени. На это Иосиф заметил, что только имя Господа нельзя произносить. Мария, про себя обрадовавшаяся тому, что Иосиф сам подсказывает себе такую идею, ответила ему:

— Я не могу сказать… Я не могу назвать тебе имени… Ты должен услышать это от того, кому ты веришь. Подожди, не подгоняй коней, тебе все скоро станет ясно.

Иосиф помолчал, потом поцеловал Марию в лоб, как отцы целуют своих дочерей, и сказал:

— Спи, бедняжка… Да поможет тебе Бог!

Он повернулся к стенке, и вскоре его ровное дыхание перешло в легкое посапывание — так посапывают во сне только праведники и дети. У Марии созрел дерзкий план, но что делать: либо пан, либо пропал! Она решила нашептать на ухо спящему Иосифу, что она, Мария, носит во чреве своем сына от самого Бога. Не дай Бог, Иосиф проснется от ее голоса, тогда обман ее откроется. Но в то же время, он может так крепко спать, что даже если и увидит сон, то утром ничего и не вспомнит… Одна надежда на то, что увидев сон, навеянный ее словами, он проснется, и сон тот запечатлится в его памяти. Ну, была ни была! И Мария сначала зашептала низким, измененным голосом:

— О Иосиф, сын Давидов! Я, Ангел Господень, явился тебе, чтобы сказать: Не бойся принять Марию, жену твою, ибо зачатый ею есть сын Божий. Наречешь сына Иисусом… — и после небольшой паузы опять: — О, Иосиф, сын Давидов! Я, Ангел Господень…

И она опять и опять повторяла то же самое, переходя с шепота на нормальный голос. Наконец она заметила, что Иосиф вот-вот проснется, он уже начал беспокойно метаться по подушке и что-то невразумительное мычать. Не теряя больше времени, Мария растолкала его и спросила, как бы в испуге:

— Муж мой, что с тобой? Ты метался во сне, будто тебе приснилось что-то чудное. Скажи, что это было?

— Было мне видение, Мария… Архангел Гавриил… Трубный глас спустился ко мне с небес и изрек, что носишь ты во чреве своем сына Божьего… Я явственно слышал его голос… Теперь я понимаю, почему ты не произнесла имени отца ребенка! Будь благословенна, жена моя и матерь сына Божьего!