Саймон Скэрроу - Преторианец

– Отлично сработано. – Он одобрительно кивнул и хотел уже закрыть дверь.

– Погоди… – Катон с трудом перевёл дыхание. – Там ещё одного… надо поднять.

– Ещё одного? О чём ты?

– Потом объясню… Пошли, Макрон.

Когда они вернулись с Вителлием, имперский агент удивлённо уставился на это второе тело, потом удивление сменилось выражением шока, когда он увидел, кто это такой.

– Вы что, с ума спятили?! О боги, да вы знаете, кто это?! Как он тут оказался?!

– Он был вместе с Лурконом… когда мы его прихватили, – пояснил Катон, всё ещё тяжело дыша. – У нас не было другого выбора.

– Так не нужно было тащить его сюда! Почему вы просто не бросили его на улице?

– Он узнал нас.

– Как это?

Катон обменялся взглядами с Макроном, прежде чем ответить.

– Я так понимаю, что Нарцисс не рассказывал тебе о нашем прошлом.

– Только то, что мне было необходимо знать, – напряжённым голосом ответил Септимий. – Это, знаете ли, опасно – слишком много знать. При нашей-то работе…

– В таком случае будет достаточно, если я сообщу тебе, что мы служили вместе с Вителлием во Втором легионе в Британии. И несколько раз не сходились во мнениях по кое-каким вопросам.

Макрон засмеялся.

– Это ещё мягко сказано, будь я проклят!

– В любом случае, – продолжал Катон, – мы не могли оставить его на свободе. Он может догадаться о нашей причастности к пропаже Луркона. И пока наша работа не сделана, его нужно держать взаперти. Так что пусть он сидит вместе с Лурконом.

– Или же мы можем от него избавиться, – предложил Макрон и тут же поднял руку, успокаивая Катона, который уставился на него яростным взглядом. – Я просто предлагаю разные варианты.

Септимий озабоченно вздохнул.

– Нарциссу это точно не понравится. Дела пошли вразнос, выходят из-под контроля. А теперь ещё и с Вителлием надо что-то делать…

Тут раздался громкий стон, и они, все трое, резко обернулись и увидели, что Вителлий зашевелился.

– Ему надо глаза завязать, – тихо сказал Катон Септимию. – Он уже и так слишком много видел. Не нужно, чтобы он и тебя запомнил.

– Точно. Займитесь этим, а потом оттащи его в соседнюю комнату, пока мы тут беседуем с Лурконом. Надо выяснить, что ему известно о заговоре Освободителей.

Макрон вытащил свой кинжал и отрезал полоску ткани от плаща Вителлия, которой дважды обвязал тому голову и закрепил повязку узлом. Потом подсунул руки под плечи бывшего трибуна и оттащил его в соседнее помещение, где бросил на пол. От удара Вителлий сразу очнулся и что-то забормотал сквозь кляп, крутясь и извиваясь на месте. Макрон прижал его калигой к полу.

– Лежи тихо, не дрыгайся, – проворчал он. – Иначе тебе не жить. Будешь вертеться и что-то затевать, клянусь тебе всеми богами, я тебе глотку перережу. Понял?

Вителлий перестал рваться и извиваться и замер на полу. Его грудь то вздымалась, то опускалась. Потом он кивнул.

– Ну вот и отлично. Ты ж у нас примерный патриций, – с презрением сказал Макрон. Потом повернулся и вышел обратно в комнату, где Катон с Септимием уже подтащили второго пленника к стене и усадили его там. Септимий надвинул капюшон на голову, прикрыв лицо. Луркон тихонько постанывал, и Катон протянул руку и вытащил кляп у него изо рта. Луркон рыгнул, и поток ядовито-кислой отрыжки ударил Катону прямо в лицо. Центурион неразборчиво что-то забормотал, заморгал, и Катон дал ему пощёчину.

– Давай, очнись!

– Брр-р… Что такое? – Луркон снова заморгал, потом отдёрнул голову назад и сильно, с резким стуком, ударился затылком о стену. Скривился от боли и снова издал болезненный стон.

– Ну, здорово! – буркнул Макрон. – Только этого нам не хватало – иметь дело с полным идиотом, да ещё потерявшим сознание!

– Ш-ш-ш! – раздражённо прошипел Катон. Он нагнулся к пленнику и грубо потряс его за плечо. – Луркон! Центурион Луркон!

Тот опять застонал и открыл глаза. И заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд. Посмотрел на лица стоящих перед ним, и его глаза удивлённо расширились.

– Я знаю вас. Конечно, знаю! Капитон и Калид. Новички. – Он нахмурился, пытаясь рассмотреть лицо Септимия, но капюшон скрывал черты имперского агента, и Луркон перевёл взгляд обратно на Катона и Макрона. – Клянусь богами, да я же вас за это на крестах распну! Нападение на командира и его захват как заложника! Никакой пощады вам не будет!

– Заткнись, – бросил ему Катон, угрожающе занося кулак. – Это ты попал в беду! А теперь отвечай на наши вопросы, только правдиво!

Тут на лице Луркона в первый раз появилось растерянное и неуверенное выражение, а потом испуг. Он судорожно глотнул, облизал губы, потом тихо спросил:

– На какие вопросы?

– Только не надо изображать невинность! – резко сказал Септимий. – Нам известно, что ты участник заговора.

Брови Луркона сошлись в одну линию:

– О чём ты? Какой такой заговор?

Септимий ударил его ногой в живот, потом, когда Луркон охнул от боли, ткнул ему пальцем в грудь:

– Предупреждений больше не будет. Мы задаём вопросы, ты отвечаешь. Ясно?

– Да… – прошептал Луркон. – Ясно.

– Вот и отлично. Твоё имя назвал один предатель, который недавно попал к нам в руки. Он тебя выдал, прежде чем мы с ним покончили. Он заявил, что ты – один из главарей заговора с целью свергнуть императора.

– Это ложь! – заорал Луркон, отчаянно мотая головой. – Я не изменник! Клянусь Юпитером, я верен императору, я ж ему присягал!

– Присягал и тот тип, которого мы допрашивали. И это его не остановило – он предал Клавдия. И тебя, надо думать, тоже не остановило.

– Нет! Это ошибка!

– И впрямь, ошибка. Твоя, – ответил Септимий и кивнул Макрону: – Займись им, посмотрим, сколько времени потребуется, чтобы развязать ему язык. Или выбить ему зубы.

– С удовольствием. – Макрон холодно улыбнулся и сжал кулаки. Ударил центуриона в щёку, и голова Луркона мотнулась вбок. Руку Макрона пронзил новый приступ острой боли, добавив скверных ощущений к уже имевшимся после соприкосновения с кирпичной стеной, когда он уложил Вителлия. Луркон застонал. Потом повернулся снова лицом к своим мучителям, почти теряя сознание. Их тени, искажённые и угрожающие, метались по противоположной стене. Он выплюнул кровавый сгусток, потом ответил – спокойно и вроде бы откровенно:

– Я ни в чём не виноват, ещё раз вам повторяю.

– Понятно, – сказал Септимий. – Тогда почему это предатель назвал твоё имя?

– Я н-н-не знаю. Но, клянусь, это ложь!

– Фу ты! Это ты врёшь, Луркон! И это очень скверно у тебя получается! А мне нужна правда! Макрон!

Глаза Луркона метнулись в сторону Макрона, широко раскрытые, умоляющие. На сей раз Макрон врезал ему левой. Удар пришёлся чуть выше уха, так как он попытался увернуться, избежать новой плюхи. Центурион весь скривился, заморгал и застонал.