Саймон Скэрроу - Преторианец

– Этот голос! Ты узнал его?

Катон кивнул.

– Ага. Вителлий.

– Ну и что будем делать? Нам нельзя рисковать, он нас сразу узнает.

– Пошли, – сказал Катон. – Мы не можем дать им уйти.

И прежде чем Макрон успел запротестовать, Катон бросился следом за двумя сотрапезниками, держась в тени, поближе к стенам домов. Выругавшись себе под нос, Макрон последовал за ним. Они держались на солидном расстоянии от преследуемых, чтобы те не услышали их шаги. Луркон и Вителлий между тем выбрались из района Квиринальского холма и достигли перекрёстка. Луркон замедлил шаг и приблизился к дому, стоявшему прямо перед перекрёстком. Тут он остановился, взялся за край плаща и зашарил под туникой.

– Ты иди дальше, Вителлий. Я тебя догоню.

Вителлий оглянулся на него, кивнул и завернул за угол. Луркон облегчённо вздохнул, поливая мочой угол дома.

– Ну вот и отлично. Вполне подходящий момент, – решил Катон. – Берём его сейчас, пока он один.

Макрон кивнул и полез за своим сапом, и они ускорили шаг, топая по другой стороне улицы, пока не оказались почти напротив застывшего у стены Луркона. Тут они резко бросились вперёд, через мощёную улицу, и Луркон тупо обернулся на звук их шагов. Катон врезался ему плечом в грудь, вмазав его в стену. Луркон издал болезненный стон, ударом у него вышибло из лёгких весь воздух. Макрон нанёс удар сапом по черепу центуриона, и у того подогнулись ноги, и он свалился в лужу, которую только что налил.

Катон тяжело дышал, сердце билось очень быстро. Всё прошло легче, чем он ожидал. Теперь следовало оттащить Луркона на явочную квартиру и передать его Септимию.

– Давай, помоги мне его поднять, – сказал он Макрону.

Они наклонились и подняли потерявшего сознание центуриона на ноги, поддерживая его между собой и забросив его руки себе на плечи.

– Готов? – тихо спросил Катон.

– Ага.

– Пошли отсюда, пока Вителлий не вернулся.

Но пройти они успели всего несколько шагов, когда позади раздался чей-то голос:

– Что тут происходит?!

Катон резко обернулся назад и увидел Вителлия – тот стоял на углу всего в десяти шагах от них. И хотя была ночь, но небо было безоблачным и звёздного света вполне хватало, чтобы все разглядели лица друг друга.

Вителлий чуть замешкался, всего на секунду, а потом у него отвалилась нижняя челюсть, и он с удивлением воскликнул:

– Это вы?!

Макрон первым очнулся от оцепенения. Он сбросил руку Луркона с плеча, развернулся, сунул руку под плащ, за сапом. И тот оказался у него в руке, прежде чем он сделал первый шаг к Вителлию. Бывший трибун был слишком ошеломлён, чтобы отреагировать вовремя, да к тому же ему здорово мешало выпитое вино. Но даже при этом он успел пригнуться, когда сап Макрона просвистел в воздухе и по инерции врезался в стену ближайшего дома. Макрон ударился костяшками пальцев о кирпичи и издал приглушённый вопль злости и боли, а Вителлий отпрянул назад. Катон отпустил Луркона – тот рухнул на землю, – а сам рванулся на помощь другу, но Макрон уже и сам бросился вперёд и ударил Вителлия свободной рукой в грудь, так что тот свалился на камни мостовой.

– Помогите! – закричал Вителлий. – На помощь!

Макрон упал на него, выбив ему воздух из лёгких. Одновременно он занёс окровавленный сап и резко опустил его на череп Вителлия. Последний успел заметить это движение и рывком отпрянул вбок, получив удар в плечо.

– Ах ты, паскуда! – прорычал Макрон, отбросил сап, сжал пальцы в кулак и врезал Вителлию по щеке. Голова бывшего трибуна ударилась о землю, и он потерял сознание, разбросав руки. Макрон занёс было руку ещё для одного удара, но увидел, что Вителлий уже лежит неподвижно. Он с трудом поднялся на ноги, тяжело дыша. Катон стоял по другую сторону от упавшего и смотрел прямо вниз.

– Ну, отлично, – проворчал Макрон. – И что теперь будем делать?

– Он нас видел. И теперь знает, что мы в Риме. Нельзя его так оставить, он начнёт трепаться.

– Ну, тогда вот что. – Макрон жестоко улыбнулся и вытащил из ножен кинжал. – Я всегда надеялся, что когда-нибудь дело дойдёт до этого.

– Проклятье! Что это ты задумал?! – Катон схватил его за руку.

Макрон обернулся к нему, на его лице было удивлённое выражение:

– Мы сейчас можем от него избавиться, раз и навсегда. Сам ведь знаешь, что он нам сделал, да и другим тоже. Не могу себе представить гада, который больше заслуживает удара ножом в бок, после чего его можно бросить подыхать в сточной канаве. Пусть там кровью истекает.

– Нет. – Катон отрицательно помотал головой. – У нас такого приказа не было.

– Ну, это будут вроде как премиальные. – Макрон рывком высвободил руку.

– Нет. Сам подумай, Макрон. Есть ведь свидетели, они видели, что он уходил вместе с Лурконом. И Нарцисс непременно об этом узнает. Если его обнаружат мёртвым, Нарцисс сразу поймёт, что это наших рук дело.

– Ну и что? Он Нарциссу вовсе не друг.

– Да, но это не значит, что Нарцисс не сможет использовать это против нас. Вряд ли стоит думать, что можно так просто пойти и пришить сына одного из самых влиятельных людей Рима и избежать последствий.

Макрон минуту молчал. Потом предложил:

– Тогда давай просто сделаем так, чтобы он исчез. Сбросим его в Большую Клоаку.

– А если его тело найдут и опознают?

Макрон поднял свой кинжал.

– Могу сделать так, что его никогда не опознают.

– Убери, Макрон, – твёрдо сказал Катон. – Придётся нам забрать его с собой.

– Вздор! – буркнул Макрон. – Нелегко нам придётся – тащить их обоих.

– Ничего, справимся. Последи за окрестностями, а я пока что займусь ими.

Он достал из сумки на поясе толстую верёвку и несколько тряпок, связал руки поверженным и забил им рты тряпками. Вокруг никого не было, тишину нарушали лишь обычные, знакомые звуки ночной столицы. Катон помог поднять Вителлия на ноги, забросил его на плечи Макрону, затем поднял Луркона, который был менее плотного телосложения, чем его товарищ по несчастью.

– Готов? – спросил он. – Тогда пошли.

До дома с явочной квартирой было по меньшей мере полмили, а им приходилось держаться боковых улиц, чтобы никому не попасться на глаза, пока они тащат своих пленников. В какой-то момент Вителлий начал шевелиться, и Макрону пришлось стукнуть его головой о ближайшую стену, чтоб он успокоился.

– Не слишком увлекайся, – предупредил его Катон, пока они спускались вниз по склону холма в Субуру. И как раз перед тем, как наконец добраться до нужного дома, они наткнулись на шумную группу молодых людей. Пришлось впарить им тут же придуманную историю про своих приятелей, которые якобы сверх меры приняли на грудь и отключились, и обе группы расстались, добродушно смеясь. И наконец они с трудом добрались до явки и бросили Вителлия на полу в вестибюле, а сами потащили центуриона наверх, в инсулу [16]. Септимий распахнул перед ними дверь и отступил в комнату, освещённую масляной лампой.