Саймон Скэрроу - Преторианец

– Осторожно! – Макрон сильно толкнул Катона, отпихнув его в сторону за секунду до того, как тот едва не вляпался в отвратительно воняющую кучу тухлых внутренностей, вываленных на мостовую перед дверью в лавку мясника. – Смотри, куда ступаешь, парень! Будь я проклят, не вести же мне тебя за ручку!

Катон рассмеялся.

– Что тут смешного?

– Ничего. Я просто задумался…

Макрон нахмурился:

– И именно поэтому чуть не полетел кверху задницей и прямо в эту кучу дерьма.

Шагавший впереди центурион успел увеличить отрыв от них, и им пришлось прибавить шагу, чтобы сократить разделяющее их расстояние. Становилось всё темнее, и товарищам было трудно разглядеть Луркона, так что они решили рискнуть и приблизиться к нему. Луркон продолжал идти неспешным шагом вниз по склону Виминала, но, выйдя за пределы района Субура, пошёл вверх по улице, ведущей к Квиринальскому холму, где проживали самые богатые граждане Рима. Среди их богатых домов встречались, правда, и домики поскромнее, принадлежавшие менее знатным и богатым, а также тем, кто купил здесь участок, чтобы просто побольше отираться среди великих мира сего.

Последние минуты сумерек сменились тьмой ночи, и теперь на улицах стало меньше народу. Луркон свернул на улицу, тянувшуюся между более крупными домовладениями. Простые, никак не украшенные стены, чьё однообразие нарушали лишь внушительные ворота и двери, а также узкие зарешёченные прорези окон, создавали ложное впечатление. За толстыми и мощными панелями дверей, выходящих на проезжую часть, несомненно, располагались изукрашенные и тщательно отделанные резиденции, простирающиеся вглубь, на значительное расстояние от улицы. При самых больших домах, конечно, имелись и тщательно возделанные сады и, возможно, даже фонтаны.

В конце концов Луркон остановился перед одним из более скромно выглядящих входов и помедлил, приводя в порядок одежду, прежде чем подняться по ступеням и постучаться в дверь. Катон затащил Макрона под арочный вход запертой на ночь лавки, откуда открывался отличный вид на дом, в который стучался Луркон и где можно было укрыться от взгляда центуриона, если тот случайно оглянется назад, на улицу. Они смотрели, как Луркон постучал ещё раз, и секунду спустя железная решётка двери со стуком приотворилась. Последовал быстрый обмен неясными фразами, слишком тихий, чтобы Катон с Макроном могли что-то разобрать, после чего дверь распахнулась. Луркон вошёл внутрь, и дверь плотно захлопнулась, потом раздался глухой скрип задвигаемого железного засова. Улица была пуста, если не считать какой-то одинокой фигуры вдали, которая тоже скоро исчезла из виду в наступившей темноте.

– Ну, что теперь? – спросил Макрон. – Будем ждать, когда он выйдет?

– Точно так. И ещё посмотрим, не удастся ли опознать чьё-нибудь личико, если кто-то ещё войдёт туда или выйдет.

Макрон потёр ладонь о ладонь.

– Это может длиться часами…

– Видимо, так и будет.

– Проклятье! Ночка-то будет холодная!

Катон кивнул, подавив желание посоветовать другу, чтобы тот перестал сообщать очевидные факты. Некоторое время они стояли в молчании, потом Макрон начал притопывать ногами, стараясь их согреть. Стук подкованных гвоздями калиг по мощённому каменными плитами входу в лавку, да ещё и усиленный арочным проёмом, под которым они стояли, показался оглушительным. Катон обернулся к Макрону и нахмурился:

– Перестань! Ты ж нас засветишь!

– Перед кем? – Макрон недовольно махнул рукой в сторону пустой улицы.

Катон сжал губы, сдерживаясь, потом ответил как можно более нейтральным тоном:

– Было бы неплохо узнать, кому принадлежит этот дом. Ты бы побродил вокруг, поразведывал, а я пока понаблюдаю за входом, а? Поищи, может, встретишь кого, кто знает тутошних обитателей.

Макрон с сомнением посмотрел на него:

– А если Луркон выйдет, пока я отсутствую?

– Он пробыл там совсем недолго. Подозреваю, что ещё какое-то время он там побудет. А если и выйдет, тогда я пойду за ним и попытаюсь перехватить его сам. Тогда встретимся на явке. Ты только не слишком задерживайся.

– Ладно. – Макрон отделился от стены арки и потянулся. Бросив быстрый взгляд в оба конца улицы и удостоверившись, что там никого нет, он вышел на мостовую и быстро перебежал на другую сторону, к противоположной стене. И пошёл мимо входа в нужный дом, не задерживаясь перед ним. Недалеко от него был поворот в узкий переулок, который шёл вдоль боковой стены дома. Он свернул в него и пропал из виду.

Катон облегчённо вздохнул. Макрон, конечно, отличный солдат, но тайные поручения, которые требуют терпения, точно не для него. Терпение не значится среди его основных достоинств. Катон присел во мраке арочного проёма и прислонился спиной к двери лавки.

Переулок был едва четырёх футов в ширину, и Макрон решил, что это лишь служебный проход между домом, в который вошёл Луркон, и соседним. Стены по обе стороны были достаточно высоки, так что освещение здесь было неважное. Хотя почва под ногами была влажная и мягкая, Макрон остро ощущал, какой шум производят его калиги, но продолжал идти вперёд по переулку, стараясь ступать как можно мягче и бесшумнее. Одной рукой он касался стены, ощущая под пальцами все трещины в штукатурке и неровности кирпичей. Шагов через полсотни он уткнулся в маленькую дверь и осторожно попробовал замок, но дверь оказалась заперта. Макрон прошёл немного дальше, и тут услышал какие-то голоса, весёлый разговор, прерываемый смехом. Секунду спустя к ним прибавились звуки флейты. Они доносились откуда-то спереди, и Макрон увидел, что стена там наполовину ниже, чем раньше – там начинался сад.

Он поспешно прошёл туда, пользуясь тем, что звуки, доносившиеся из-за стены, перекрыли звуки его шагов. Потом он разглядел впереди высокий конус – это был пирамидальный тополь, высоко поднимавшийся над стеной. Он направился к дереву. Если удастся взобраться на стену, подумал он, то крона прикроет его, а сам он получит возможность рассмотреть то, что происходит внутри сада. Оттуда он сможет наблюдать за Лурконом и увидеть, с кем он разговаривает. Но, как оказалось, стена в том месте поднималась на целых десять футов. Макрон недовольно крякнул. Оглядевшись вокруг, он не заметил ничего подходящего, на что мог бы встать. Ещё раз недовольно крякнув, он сунул руку под плащ и вытащил из ножен меч, а потом потыкал остриём в разные места стены. Штукатурка легко отваливалась и осыпалась, а кирпичи под нею оказались достаточно мягкими, чтобы он сумел вырубить в них ступеньку. Действовал он быстро, выковырял ещё пару ступеней до высоты, с которой смог бы дотянуться до верха стены.

Сунув меч в ножны, Макрон подтянулся и начал осторожно карабкаться вверх, кривясь от боли в пальцах, цеплявшихся за едва вырубленные ступеньки. Потом он достал кинжал и с его помощью вскарабкался выше, к самому верху стены. И в конце концов сумел до него дотянуться и ухватиться за край. Убрав кинжал, Макрон подтянулся, скребя калигами по кирпичам и штукатурке, пока ему не удалось перебросить торс через верх стены. Тут он передохнул, перевёл дыхание. Сердце колотилось от напряжения при подъёме. Ветви тополя прикрывали его от гостей в саду, и, достаточно придя в себя, Макрон перекинул ноги через стену и продвинулся вперёд, чтобы лучше видеть весь сад.