Агустин Яньес - Перед грозой

Удар, нанесенный смертью. Впрочем, какая разница — пережить смерть или любовь. В миг просветления открыть, что то, что умерло, — всего лишь неудовлетворенность, горечь, бунт, зависть, безумие, страсть, скорбь, болезненное любопытство, — словно лопнул мыльный пузырь, долгое время маячивший перед глазами; так рождается желание попробовать что-то сладкое, когда его нет; но сладкое всегда оказывается с горечью — с горечью отчаяния. Отчаяние, любовь и смерть смешивают свои яды в быстродействующем зелье, от которого окаменевают последние пласты нежности (Виктория!). Ее не тяготила ее добродетель, но она хотела быть любимой (Габриэль!). Чего теперь ждать? Пусть ее бросят в тюрьму? Она сама отдаст себя в руки властей.

— Нет, сеньорита, — ответил пораженный политический начальник, — никто и не думал вас арестовывать. Нет никаких оснований, пусть даже каждый день на этом настаивает донья Клементина Лимон. И все же хотел бы заметить вам, что мне лично совсем не поправилось, как вы себя вели, да к тому же вмешался этот бандит, Рито Бесерра, у которого немало счетов с правосудием. А вы идите и ведите себя поосмотрительнее.

— А если я присоединюсь к революционерам?

— Хе-хе-хе… Революционеры? Какая там еще революция!.. В наших-то краях! Разве вы не знаете, что по этому поводу говорил церковный служка дон Фермин? Идите, идите — и не шутите так, подобные шутки не для женщин. Вам ведь не пришлось бы по вкусу, если бы обо всем этом я рассказал вашему дяде? Идите и больше не разговаривайте с этим бандитом Рито Бесеррой.

— Это комета Галлея напустила на нее порчу, — столь счастливую формулу нашел политический начальник после долгих размышлений, желая успокоить тех, кто настаивал на аресте Марии, и умерить накал недовольства в селении.

Он думал так: «Если я арестую ее даже для того, чтобы оштрафовать или препроводить в Гуадалахару, те, кто нынче требует ее ареста, будут первыми протестовать и кричать во всю глотку, а мне меньше всего нужен еще какой-нибудь скандал, о котором, чего доброго, услышит губернатор; выгоднее также всячески наводить туман на эти «Законы о реформе»; самое же важное — замять это дело с убийством; надо убедить правительство штата, что речь идет о простом, банальном факте, что, несмотря на все наши усилия, беглец скрылся; кроме всего прочего, я уверен, что кое-кто в правительстве покровительствует убийце; воспользуемся случаем, чтобы на этом выиграть и оросить наше полюшко. У Рито Бесерры есть еще несколько лошадок, и им будет полезно переменить хозяина, тем более если удастся забрать у бандита и другой карабин, такой же хороший, как тот, что я конфисковал у него в сентябре. Следует прижать и Паскуаля Агилеру — личность он сомнительпая, явный злоумышленник, да и кто будет вступаться за него, он не из тех проныр, которые успевают нажаловаться федеральному правительству. А у Клементины и Панчо Лимонов, поддерживая в них надежду на правосудие, мы сможем разжиться несколькими коровенками. Сколько еще есть таких, кто здесь суетится! Не составит труда запутать их в сети, и посмотрим, что еще из них можно выжать, — пусть потрудятся на благо муниципалитета, а сейчас он как раз планирует благоустроить дорогу, проходящую мимо моего ранчо». Циник не мог сдержать довольной улыбки.

Бедным и обездоленным все равно никто но поможет, но удачна была мысль выставить комету причиной странного поступка Марии.

Лукас Масиас не давал никому покоя, пока кто-то по прочел ему «План Сан-Луис-Потоси» [123] Имеется в виду политическая программа Ф. Мадеро, подписанная им 5 октября 1910 г., накануне его бегства в США. В этой программе Мадеро провозгласил курс на революцию, хотя и не предусматривал коренных социально-экономических преобразований. , несколько экземпляров этой прокламации передавалось, но тайно, из рук в руки доверенным лицам. Старика невозможно было унять.

— Все потому, что и на меня навела порчу комета, — отвечал он чересчур любопытным.

— А почему не расскажешь историю о сестре падре Гутьерреса, тогда бы стало ясно, что есть женщины, которые готовы влюбиться в мужчину, убившего их родственника или родственницу?

— Потому что мне больше по вкусу история Юдифи, а то легенда о брате, который хотел убить Каина, не воскрешая Авеля. Хотите, расскажу?

Старик, по виду невозмутимый, очень внимательно следил за всеми событиями, впитывал в себя все слухи, но собственного мнения никому не высказывал. Он слушал, выспрашивал, совал свой нос повсюду, объединял на ходу всех любящих потолковать, но сам помалкивал и насчет ареста Паскуаля Агилеры якобы за то, что он не сообщил о встрече с Дамианом, когда тот мчался из Нижнего предместья по улице Фресно в Сан-Антонио, и насчет того, что политический начальник выказал благодушие и заявил Паскуалю, — дескать, он прощает ему преступный сговор с убийцей и заменяет тюремное заключение пятнадцатью днями работы на муниципалитет; и что после этого Агилера бежал и с тех пор о нем ничего не известно; и что исчезли также Димас Гомес и Рито Бесерра; и что полицейские обыскали дом Рито, и, не обнаружив Рито, разозленные, все разграбили, животных увели, а дом и кладовку подожгли; что перестали собираться те, кто вечерами бывал в доме вдовы Лукаса Гонсалеса; и что падре Рейесу не удалось набрать достаточно денег для празднования Двенадцатого декабря; и что у многих жителей появилось новенькое оружие; что торговцы из Лос-Каньонес привезли боеприпасы…

И сам Лукас заметил многое: что вдова его тезки Гонсалеса беседовала с Марией, племянницей сеньора приходского священника; что в последнее воскресенье очень мало людей приехало сюда со своих ранчо, что арестованных пришлось избить, чтобы заставить их работать на ранчо политического начальника; что такой-то, такой-то и еще такой-то наотрез отказались продавать политическому начальнику маис, быков и землю…

Вначале Лукасу была совершенно непонятна деятельность дона Романа Капистрана, его сношения с некоторыми северянами и с торговцами, заглядывавшими в селение, его присутствие на собраниях в доме вдовы, его беседы с Агилерой. Неужели он станет рисковать своим имуществом? Будет участвовать в восстании, желая отомстить за то, что был смещен? Или он такой плут, который, разнюхав о революции, одну свечку решил поставить дьяволу, а другую — Михаилу-архангелу? Это вроде больше похоже на правду. Так оно, собственно, и было.

А разве случилось бы такое с политическим начальником? Вряд ли можно допустить, что он не видит происходящего, во всяком случае, многое могло бы заставить его насторожиться.

Но даже удар грома не разбудил его. В смягченных красках, — в том виде, в каком достигали селения все бури вселенной, — репортажи газеты «Эль паис» сообщали о раскрытии революционного заговора; сообщали чрезвычайно осторожно, дабы произвести впечатление, что речь идет о каком-то незначительном деле. Жители селения отнеслись к этому так, словно речь шла о событиях, происшедших в Китае или в Турции.